Охотник посмотрел на Бича. Левый уголок его рта снова едва заметно приподнялся, но так, что при этом даже не шевельнулся черный ус.

Хотя больше ничего не было сказано, Бич понял, что мужчине стала ясна подоплека случившегося: Калпепперы тронули Шеннон и тем самым подписали себе смертный приговор, который вынужден был привести в исполнение Бич.

— Если вы поможете погрузить Калпепперов на мулов, — сказал мужчина, — я отвезу их к первому же охотнику, который истребляет вредных животных за вознаграждение. — Он сделал паузу. — Абнер, Хорас, Гейлорд, Эразм и Джереми пока что живы. Эразм и Джереми, по слухам, направились в Виргинию. Я продолжу розыски троицы, которая осталась здесь.

— А как с остальными?

— Мой брат Кейс преследует Эразма и Джереми. Когда Калпепперы разделяются на группы, мы тоже разделяемся. Кейс вытащил короткую соломинку, поэтому ему придется гоняться за двумя сукиными детьми.

— Говорите одиннадцать, — задумчиво произнес Бич. — Это все?

— По крайней мере так считается, — ответил Охотник. — Правда, папаша Калпеппер был весьма похотливый старый козел. Я не удивлюсь, если выяснится, что он отложил несколько яиц в какие-нибудь неизвестные гнезда, пока его не пристрелил мой отец.

— Одиннадцать… Проклятие! А где остальные? Я их не встречу в ближайшее время?

— Нет. Они похоронены на пути к Техасу.

Бич не стал спрашивать, кто устроил им похороны. Взгляд Охотника чем-то напомнил Бичу Калеба Блэка: отличный парень и твердый как кремень.

— Надеюсь, вы достанете их всех, — сказал Бич.

— Достанем. Можете не сомневаться в этом.

Бич еле заметно улыбнулся, радуясь тому, что не он носит фамилию Калпеппер.

— Садись на мула и привези сюда шамана, — сказал Бич, обращаясь к Шеннон. — Он присмотрит за Красавчиком в наше отсутствие.

Шеннон вскинула голову:

— А куда ты уходишь?

— Не ты, а мы, — поправил ее Бич. — Мы едем на ранчо моей сестры.

Шеннон открыла рот, чтобы что-то возразить.

— Помолчи, — повышая голос, сказал Бич, пресекая все возможные возражения. — Мне наплевать на то, что ты хочешь сказать. Ты поедешь со мной, даже если для этого мне придется привязать тебя к седлу.

Шеннон вздрогнула и открыла глаза. Сердце колотилось, словно молот. Она осмотрелась вокруг. Брезжил рассвет. Звезды на востоке бледнели и гасли. Она находилась в небольшой спаленке. Где-то неподалеку раздался мужской голос. Ему ответил другой.

Крикнул Бич. Ответил Калеб Блэк. Именно это и разбудило Шеннон — мужские голоса. Даже спустя три дня после разыгравшихся в ее хижине событий она не могла успокоиться, то и дело вздрагивала и оглядывалась — уж не гонится ли кто-либо за ней?

Шеннон втянула носом воздух, ощутив ароматный запах кофе, бисквитов и бекона. В животе послышалось голодное урчание. Накануне вечером она и Бич приехали на ранчо поздно и после приветствий сразу отправились спать. Их путешествие несколько затянулось, поскольку Шеннон отказалась ехать на мулах, которых ей оставил Охотник.

Шеннон быстро вскочила с кровати и оделась. Она не собиралась валяться в постели, когда другие занимались делом. Как рассказал ей Бич, у Виллоу хлопот был полон рот: она занималась маленьким сыном, приготовлением еды для всех, кто работал на ранчо, и к тому же была беременна. А кроме того, на ней лежали шитье, починка одежды, вязание, уборка, стирка, глаженье, уход за огородом, кормление цыплят, сбор яиц и сотня других мелочей — одним словом дел у нее невпроворот.

Не легче приходилось и Калебу, который ухаживал за коровами и лошадьми, заготавливал дрова, строил заборы и различные подсобные постройки, следил за тем, чтобы в порядке были колодцы и кормушки для животных, чистил конюшни, занимался клеймением скота, изготавливал мебель — перечень его обязанностей можно продолжать до бесконечности.

Шеннон бодро спустилась по деревянной лестнице с сеновала, где она спала, и направилась на кухню.

Виллоу возилась у плиты, на которой жарился бекон и готовились бисквиты. Не замечая Шеннон, она помешивала компот в кастрюле. Бросились в глаза пышные волосы золотистого оттенка. Впрочем, не только цвет волос, но и кошачий разрез огромных карих глаз не позволял усомниться в том, что Виллоу — сестра Бича.

— Доброе утро, миссис Блэк, — поздоровалась Шеннон.

Повернувшись, Виллоу приветливо улыбнулась:

— Называйте меня Виллоу.

— Виллоу, — повторила Шеннон и тоже улыбнулась. — В таком случае называйте меня Шеннон.

— Очень симпатичное имя. Запад еще не присвоил вам никакого прозвища?

Шеннон полагала, что вряд ли слова «сладкая девочка» можно рассматривать как прозвище. Впрочем, даже если это и прозвище, она не собиралась говорить об этом сестре Бича.

— Нет пока, — ответила Шеннон.

Она снова еле заметно улыбнулась, взглянув на обозначившийся у Виллоу под платьем живот.

— Бич в разговорах со мной называет вас Вилли.

— Бич? — озадаченно спросила Виллоу, затем улыбнулась. — Ах да, вы имеете в виду Рейфа.

— Да. Высокий, широкоплечий, с волосами пшеничного цвета, красивый, как падший ангел, и упрямый, как мул.

Виллоу засмеялась:

— Да, Рейф такой… А меня он называет Вилли, потому что я одна отправилась на поиски братьев… Была этаким сорванцом.

— Сколько у вас братьев?

— Пятеро. Мэт живет в одном дне езды вместе со своей женой Евой.

— Мэт? — переспросила Шеннон.

— Вы, наверное, слышали о нем как о Рено. На Западе он получил такое прозвище. Иногда я тоже называю его этим именем. Может быть, привыкну и к тому, что Рейф — это Бич.

— Молчаливый Джон упоминал Рено, — сказала Шеннон. И, не желая распространяться о человеке, который в общем-то не был ее мужем и которого не было в живых, перевела разговор:

— А где другие братья?

— Разбросаны по всему свету от Шотландии до Бирмы. Доходили слухи, что один из них находится в джунглях Амазонки. Но это было год назад. Сейчас они могут быть где угодно.

— Дух бродяжничества пустил глубокие корни в вашей семье.

Тон, которым были сказаны эти слова, заставил Виллоу повернуться и посмотреть через плечо на Шеннон. Первое впечатление о Шеннон оказалось верным. Это была стройная, миловидная девушка с удивительными сапфировыми глазами.

— Да, верно, — согласилась Виллоу, снова поворачиваясь к плите. — Правда, даже если бы мы были домоседами, война все равно разметала бы нас. У нас не стало дома, куда можно было бы вернуться.

— Да, — просто ответила Шеннон.

— Иногда у вас чувствуется легкий южный акцент, — сказала Виллоу, просеивая муку.

— Это из Виргинии. И было это так давно.

— Почему вы приехали на Запад? Наверно, война выгнала вас из дома?

В устах другого человека этот вопрос мог бы показаться неуместным. Но в голосе и спокойном взгляде карих глаз Виллоу ощущалось неподдельное сочувствие, а не праздное любопытство.

Шеннон прикрыла на момент глаза, соображая, как рассказать этой приятной южной леди о том кошмаре, который пережила она до встречи с Молчаливым Джоном и до переезда на территорию Колорадо.

— Впрочем, не стоит об этом, — поспешила сказать Виллоу. — Я спросила без всякой задней мысли… Вы предпочитаете кофе или чай?

— Неужели у вас есть чай?

Этот вопрос сказал Виллоу о многом.

— У нас всегда есть чай. Джесси — это жена Вулфа Лоунтри — выросла в Шотландии и Англии. Некоторое время там же воспитывался и Вулф.

— Вулф, — наморщила лоб Шеннон. — Кажется, Бич упоминал о нем.

— Неудивительно. Рейф приобрел прозвище Бич в тот день, когда в Каньон-Сити бандиты стали непристойно выражаться по адресу Джесси за то, что она вышла замуж за полукровку.

Внезапно Шеннон не просто вспомнила, а словно увидела, как с умопомрачительной скоростью движется рука Бича, услышала хлесткий щелчок кнута — и на изрыгающих грязные слова губах Бо Калпеппера выступила кровь.

— Вот так и я познакомилась с Бичом, — сказала Шеннон.