— Есть ещё кое-что.

Он дожидается, пока я посмотрю ему в глаза и продолжает:

— Для того, чтобы ускорить активность похитителя колье в отношении попытки устранения тебя, он должен думать, что полученную от Данилова информацию ты хочешь слить мне, настоящему владельцу колье. То, что ты художница и то, что ты объявишься в Швейцарии в том же кантоне, в котором иногда живу я, играет нам на руку.

— Каким образом? — спрашиваю я.

— Я сделаю вброс. Ты — моя бывшая любовница.

Ошарашенно смотрю на своего собеседника. Чего?

— Да. И, похоже, хочешь денег за информацию о том, у кого колье сейчас. Но вот беда — меня сейчас в Швейцарии нет. Вернусь через три дня. А ты пока ждёшь в отеле моего приезда. Понятно?

— Наверное… — говорю я.

— Так вот, для качественного вброса мне понадобятся доказательства. У нас должны быть совместные фото интимного плана, которые вовремя всплывут в среде коллекционеров. Естественно, как иллюстрации наших с тобой отношений в прошлом. Вот тогда этот парень, или парни, реально зашевелятся.

Я ошарашенно смотрю на него и спрашиваю:

— Как вы себе это представляете?

— Что именно? — спрашивает он. — Имитацию наших с вами любовных отношений?

— Да.

Он пожимает плечами.

— Ну, я не думаю, что с этим возникнут проблемы. Ты, насколько я понял, женщина вполне раскрепощённая, а всё, что нам нужно сделать — с десяток неплохих снимков будто со стороны. Где-нибудь в парке и в ресторане.

Его взгляд смущает меня. Он какой-то… слишком уж заинтересованный во мне…

— И… что это будут за снимки? — спрашиваю я.

— Подержимся за руки, объятия, поцелуи.

— Гхм… Валерий, вы очень привлекательный мужчина, но я не уверена, что… у меня получится… гхм… имитировать чувства.

— Тебе нужно будет имитировать не чувства, а заинтересованность во мне. Сексуальную, финансовую, такого плана. Это что, сложно?

Он усмехается.

— Ну, вообще-то, я не привыкла зависеть от мужчин. И сексуально и, прежде всего — финансово. И особо не привыкала, знаете ли. Если вы считаете меня какой-то потреблянткой, из-за того, что я поехала к мало знакомому богатому мужчине, то вы ошибаетесь. Я поехала к нему на взаимовыгодных условиях.

— Я понимаю, — вставая, говорит он. — Вы меня не знаете толком и вам сложно.

— Да, это верно, — говорю я.

— Ну, что ж, тогда собирайтесь, — говорит он.

— Куда? — испуганно спрашиваю я.

— Поедем в ресторан.

— Сейчас?

— Не для снимков. Просто пообщаемся в нейтральной и более приятной обстановке. Вы красивая женщина, прекрасная художница — я видел ваши работы, и, скажу честно, они произвели на меня впечатление.

— Спасибо, — смущаюсь я.

— Не стоит благодарностей. Это честная, искренняя оценка, — говорит он. А потом добавляет: — Смею надеяться, и вам моя компания будет приятна. В любом случае, сделать это нужно, потому что мы на фотографиях действительно должны выглядеть парой. Чтобы, как говорится, комар носа не подточил. А поскольку время не терпит, активно действовать нужно уже сейчас.

— Хорошо, — говорю я. — Только…

— Что?

— У меня мятая одежда. Я не уверена, что она будет вполне соответствовать обстановке ресторана. А здесь, как я понимаю, утюга нет.

— Не переживайте. В интимном свете того заведения, куда я вас отвезу, этого не будет видно.

— Ещё я не накрашена и у меня нет с собой косметики. Она была в сумочке.

— Ничего страшного. Вы и без косметики прекрасно выглядите. И это тоже не комплимент.

Смущаюсь ещё больше. Затем провожу пальцами по волосам и оттянув локон в сторону, скептически осматриваю его.

— И мне нужно привести в порядок волосы. А расчёски тут тоже нет.

— Хорошо, — говорит Ковалевский. — Я вас понял. Тогда перед рестораном заедем ненадолго в салон красоты. Чтобы вы чувствовали себя более уверенно. Правда, по времени это получится значительно дольше. Вы не хотите спать?

— Нет, — честно ответила я.

— Тогда одевайтесь, — кивнув, говорит он. — Я жду вас в машине.

Сказав это, он выходит из комнаты и спустя несколько секунд до меня доносится лёгкий стук закрывшейся входной двери.

Осмысливаю происходящее, будучи по-прежнему несколько ошарашенной таким поворотом событий. И тут только до меня доходит, что в процессе нашей беседы — не знаю, когда — Ковалевский стал обращаться ко мне на "вы".



Спустя минут пять я выхожу во двор. Вдали — чёрные силуэты деревьев, над голово — чёрная ночь с яркими, мерцающими звёздами. Я подхожу к большой тёмной машине с включёнными фарами, около которой стоит Ковалевский. В ожидании меня дверь раскрыта нараспашку. В салоне — приятный тёплы свет. Ковалевский пропускает меня вперёд на заднее сиденье, садится следом, и закрывает дверь. За рулём ещё один его подчинённый — худощавый молодой человек с будто набриолиненными, зализанными назад, волосами. Он скуластый, с большим лбом и хмурой монобровью над сощуренными глазами. Рот жёсткий — тонкая и короткая полоска губ, чуть изогнутая книзу. Вид подчинённых Ковалевского меня пугает и этот парень мне тоже вовсе не кажется симпатичным. Но Ковалевский в какой-то мере избавляет меня от него — он неопределенно машет кистью в воздухе и окошко между нами и водителем закрывается толстым стеклом.

Присутствие Ковалевского рядом — волнительно. Тёплая нога касается моей, я чувствую запах его приятного парфюма и буквально кожей чувствую его силу и власть. Он — фигура, в этом у меня не было сомнений и раньше, но теперь я явственно это ощущаю. В душе какой-то трепет перед ним, его волей и сдержанностью.

Машина выезжает на дорогу и Ковалевский поворачивается ко мне:

— Надеюсь вы понимаете, Милана, что я знаю о вас многое из того, что находится в открытом доступе.

— Да, понимаю, — пожав плечами, говорю я.

— Почему вы не замужем?

С недоумением смотрю на него. Несколько странный вопрос для организатора моего похищения.

— Не хочу, — говорю я.

— Об этом я догадался, — сухо произносит он. — Но мой вопрос скорее о причине вашего одиночества.

— Мне нравится быть самой по себе, — говорю я.

Он усмехается. Молчит.

— Наверное, в этом мы с вами похожи, — наконец произносит он. — Хотите выпить чего-нибудь?

— Воды бы — с удовольствием.

Он наливает мне в бокал воды из стеклянной бутылки. Беру его в руку и делаю несколько глотков. Очень кстати — от волнения во рту совсем пересохло. Я не понимаю, как вести себя с этим человеком. Понимаю лишь то, что теперь очень зависима от него.

— У вас были серьёзные романы? — спрашивает он. — Ну, за исключением мужа вашей сестры.

Вот как? Что он хочет этим продемонстрировать? Свою осведомлённость?

— Нет, — говорю я. — Не было.

— Хорошо. А влюблённости?

— Пару раз, но ничего серьёзного. Почему вы спрашиваете меня об этом?

Он устало потирает пальцами переносицу.

— Потому что вы должны максимально качественно сыграть свою роль.

Я поворачиваюсь к нему и внимательно смотрю на него.

— Что в вашем представлении в данной ситуации означает "качественно"? — спрашиваю я.

Ковалевский улыбается уголком рта. Впервые в его серых глазах я замечаю что-то вроде весёлости. Но утверждать бы этого не стала — слишком непонятен мне этот мужчина.

— Вы были любовницей? — спрашивает он.

Снова смущаюсь.

— В каком смысле? — чтобы выиграть время для обдумывания ответа, уточняю я.

— В смысле, вас трахали когда-нибудь влюблённые в вас мужчины, в которых были влюблены вы?

Его прямота начинает мне нравиться. Сама не знаю почему — спроси меня подобное в подобной форме какой-нибудь парень, с которым я подумывала бы переспать, я скорее всего послала бы его лесом. Впрочем, я совсем в другой ситуации. К тому же обычно они из-за того, что я называла вещи своими именами, без лишних, на мой взгляд, экивоков, смущались сами. А теперь смущена я. Но это… приятное смущение. Мне даже начинает нравиться этот разговор. Возможно потому, что он уводит меня от мыслей о ловушке, в которую я попала. А может потому, что мне совершенно точно нравится мужчина, сидящий в машине рядом со мной.