Целоваться он умеет, это точно… Продолжая крепко удерживать мои руки, он ласкает языком мои губы и язык, и я просто отдаюсь ощущениям — они того стоят… они безумно приятны… Чувствую приятное потягивание внизу живота — там будто разливается пульсирующее тепло… Соски от стремительно нарастающего желания напрягаются и я невольно издаю новый стон удовольствия, как только Ковалевский, оторвавшись от моих губ, вновь принимается медленно и страстно целовать мою шею… Теперь я уже охотно подставляю её под его поцелуи, задирая подбородок вверх, а он спускается всё ниже и ниже, но делает это так медленно, что я принимаюсь дрожать от нетерпения и желания, чтобы он скорее поцеловал мою грудь…

Но он не торопится… Он мучает меня этим трепетным, сладким ожиданием более сильных ласк, наслаждается моей слабостью, тем, что я теперь полностью подвластна ему… Намного сильнее подвластна, чем когда-либо раньше…

Потому что единственное, чего я теперь хочу — это отдаться ему.

Ковалевский вдруг приподнимается надо мной, резко, единым движением, сводит мои руки вместе над моей головой, перехватывает запяться левой, а правой жадно мнёт мою левую грудь — не больно, но жадно, и очень, очень приятно… Он частично избавляет меня от мучительного желания ему отдаться, но это длится всего пару секунд, потому что от его чуть грубоватых ласк, я начинаю хотеть его ещё сильнее…Свожу вместе ноги, переплетаю их, чтобы ослабить тянущее чувство в вагине, желание ощутить его член, хотя бы палец, а лучше два…

Ковалевский рывком приспускает платье, обнажая мою грудь и приникает к соску губами… Я выгибаюсь дугой — он лижет и сосёт мой сосок так, что по телу пробегает новая приятная дрожь, сильнее прежней…. Я трепещу под ним, чувствую, как он вжимается в меня, чувствую его вставший, напряжённый член и тону в собственном возбуждении…

— Возьми меня… — выдыхаю я. — Возьми…

— Тшшшш… — слышу я в темноте закрытых глаз.

Он задирает моё платье, нежно, но уверенно касается пальцами полоски трусиков, прикрывающих мою киску, легонько гладит по шёлку, отчего я, вздрагиваю, будто от удара током и отпускаю свой голос на волю… Это уже не стон… Это уже мольба…

Пальцем он отодвигает полоску трусиков в сторону и я чувствую, как он проникает им между моих губ, чувствую, что они уже очень влажны, чувствую, что палец его умело скользнув вверх-внизу по набухшему клитору, проникает меж губ ещё глубже, а потом погружается в мокрую дырочку…

Боже мой… Я едва не теряю сознание от охватившего меня наслаждения… Он ласкает меня, продолжая целовать мою грудь, легонько прикусывает сосок и я снова вздрагиваю, уже ничего толком не понимая… Единственное, что я сейчас испытываю — удовольствие… ни с чем не сравнимое удовольствие…

Он купает меня в ласках, выныривает пальцем из облизывающей его вагины, нежит мой клитор, гладит его, ласкает и я чувствую, что от этих сводящих с ума, изысканных и безумно приятных ласк, вот-вот кончу… Возбуждение становится ошеломляюще сильным, голова кружится, я тону в наслаждении, в котором он купает меня, таю, будто мороженое на солнце, ощущая его безмерную власть надо мной… Яркую, настоящую власть мужчины над женщиной… Я так сильно хочу его, что изгибаясь, двигаюсь навстречу его ладони, гладящей другие мои губы…Я вся становлюсь своей киской… Ничего, кроме её удовольствия не имеет уже значения и всё, что я хочу, чтобы он наконец-то вставил в меня свой член…

— Войди в меня… — шепчу, умоляю я. — Войди… Пожалуйста… Прошу тебя… Уйми это… Войди в меня… Войди…

Ковалевский отпускает мои руки и встаёт. Оставаясь лежать в той же позе, в которой он меня оставил, с поднятыми вверх руками и голой грудью, я раскрываю глаза и смотрю, как он, глядя на меня, расстёгивает рубашку, скидывает штаны, а затем трусы…

Его восставший член поражает меня мощью и красотой… Он больше среднего, прямой и торчащий вперёд… Глубоко дыша, я смотрю на него и понимаю, что очень хочу ощутить его внутри себя….

Ковалевский наклоняется надо мной, задирает платье и спускает с меня трусики….

А затем хватает меня за бёдра, сильным движением расставляет мои ноги в стороны, ныряет между ними лицом и впивается горячим языком в мою киску… Уверевшись затылком в кровать, я вновь прогибаюсь дугой и захлёбываюсь стоном наслаждения… Я теку… Язык Ковалевского, танцующий теперь на моём клиторе, становится источником невероятного, безумного кайфа, который всё нарастает и нарастает, нарастает и нарастает….

Я ору, как бешеная, срывая горло и восхитительно, горячо и ярко кончаю…

Тело сотрясают судороги, пульсирующее наслаждение сокращающейся киски разливается по нему волна за волной, я улетаю куда-то в космос, едва не теряя сознание…

А потом сотрясания замедляются, становятся тише и наступает тёплая, приятная расслабленность… Я лежу на спине с закрытыми глазами и не думаю ни о чём… Мне хорошо…

И тут я чувствую, как легко и гладко в мою распухшую от желания, разбухшую от источаемой влаги, хлюпающую киску входит тёплый и твёрдый член… Я двигаюсь ему навстречу, прижимаюсь лобком к животу Ковалевского, обвиваю руками его шею, целую его мускулистую грудь, чувствую давление его тела, откидываюсь на спину и наслаждаюсь сначала медленным, а потому ускоряющимся скольжением во мне потрясающего, крепкого члена…. Каждое движение — трепетный кайф…. Ковалевский, задрав мои согнутые в коленях ноги, ускоряется и я вновь тону в собственных стонах и криках удовольствия…

Он так умело, так сладко, так классно меня трахает, что я вся преимполняюсь благодарности ему за это счастье, за эти ласки, за этот охренительный секс…. Я прощаю его за всё… Я рада тому, что он похитил меня… Я схожу с ума от удовольствия, которое он дарит мне, удовольствия, которого я прежде не знала…

Я действительно отдаюсь…

Я — женщина…

Я едва не кончаю снова, но Ковалевский вынимает из меня член, разворачивает, наклоняет лицом вниз и активно, шлёпая яйцами по киске, трахает меня сзади… Он наматывает на руку мои волосы, чуть оттягивает за них назад мою голову и имеет так круто, что у меня глаза закатываются от удовольствия и перед глазами пляшут разноцветные огоньки… Моя киска превращается в нарастающее пламя подступающего оргазма…

Ковалевский всё ускоряется и ускоряется, и вот, то и дело обжигая ягодицы шлепками по заднице, которые добавляют удовольствия в невероятный кайф, который я испытываю, уже долбит меня сзади собой, как какой-то отбойный молоток…

Это не секс… Это что-то невероятное…

В крике я взрываюсь оргазмом… Салютом множества приятных ощущений, сотрясающих моё тело так, что я обессиленно падаю на живот… А потом я слышу могучий утробный рык и чувствую, как тёплая сперма струями орошает мою вспотевшую спину… Чувствую, как на неё падают капельки пота Ковалевского… Слышу его тяжёлое, глубокое дыхание…. И дёргаюсь снова и снова… Снова и снова… Снова и снова… Снова и снова… Этот оргазм длится так долго, что я успеваю даже немного испугаться…

Но вот он потихоньку отступает, и я слышу, как бешено колотится моё сердце… Меня ещё потряхивает волнами наслаждения, но оно становится спокойнее, слабее, терпимее, перестаёт быть почти непрерывным и пугающе ярким… У меня нет сил даже привстать… Я чувствую невероятное расслабление… Вагина ещё пульсирует, но всё слабее и слабее… слабее и слабее…

И всё, что я чувствую сейчас — счастье и благодарность за него…



Будто издалека до меня доносится стук закрывшейся двери. Я открываю глаза и понимаю, что в каюте я совершенно одна. Валерий ушёл. Некоторое время пытаюсь это осмыслить. Пытаюсь понять, как к этому отнестись, и не понимаю. Я вообще его плохо понимаю. Ну, как так можно? Просто трахнул и ушёл. И реакция у меня теперь, как в известном анекдоте про ветеринара и корову — "А поговорить?"

С другой стороны я так круто кайфанула… Именно так — "кайфанула"… Блин, я с момента потери девственности любила секс, но ЭТОТ секс — это было что-то охренительное просто… Это не секс, это волшебство какое-то…