– Товарищи! А где радиорубка? – послышался женский голос из коридора. Сузи открыл дверь и столкнулся с молодой девушкой.

– Ты мне чуть лампы не разбил! – сказала девушка. – Где же радиорубка, Сузи?

– В конце коридора, рядом с капитанской рубкой, номер два, – ответил Сузи и, обратившись к выглядывавшему из каюты Власова Ханмурадову, сказал: – Ну вот, теперь ты знаешь всех участников полета. Это наша радистка товарищ Женя Лаврова. – Девушка на ходу кивнула Ханмурадову головой и поспешила к радиорубке.

– Всего пять человек. Почему так мало? – спросил Ханмурадов.

– Мы отправляемся в длительное путешествие. Неделями мы будем лететь без спуска. Нам надо иметь большой запас продовольствия, воды. Поэтому экипаж ограничен до минимума, – ответил Власов.

В каюту, запыхавшись, вбежал Шкляр.

– Ну, у нас все готово, Буся, – сказал Власов. – Хоть сейчас лететь.

– У меня тоже готово, – ответил он. – Последний шов сварен. Ночью продувка, а завтра утром можно подвести и гондолу, прикрепить – и кончено.

– Всякий конец есть вместе с тем и начало! – сказал Власов.

…Утро пришло из-за афганских гор. Солнце поднялось над горными хребтами и заглянуло в долину.

Но любопытные люди опередили солнце. Они уже стояли плотной толпой возле огромного дирижабля. Стальная волнистая оболочка «Альфы», покрытая слоем алюминия, ослепительно вспыхнула в лучах восходящего солнца.

Пограничный поселок Кушка обезлюдел. Мужчины и женщины, старики и дети, а вслед за детьми и собаки пришли посмотреть на невиданное зрелище. Весть разнеслась и по соседним кишлакам. Сновали автомобили. Вытянув длинные шеи, ревели верблюды. Изумленные ослы садились на задние ноги, поднимали уши вверх и неистово ревели. Дирижабль стоял прямо на земле. Его гондола удерживалась якорями, но в них не было надобности: утро тихое, безветренное.

Стоящие в первых рядах заглядывают в толстые стекла иллюминаторов. Их семнадцать.

Семнадцать иллюминаторов – семнадцать кабин. Но экипаж состоит всего из пяти человек: капитана Сузи, его помощника Ханмурадова, инженера-механика Шкляра, аэролога Власова и радистки Лавровой.

Приготовления окончены. Сузи открывает иллюминатор капитанской рубки, машет белой фуражкой и кричит в толпу:

– «Альфа» идет в первый рейс безмоторного плавания: Кушка – Северный полюс – Ташкент!

Крики, рукоплескания, звуки оркестра. Иллюминатор закрывается.

– Снимаемся! – говорит Сузи в микрофон.

– Снимаемся! – вторят репродукторы во всех кабинах.

Борис Михайлович Шкляр – Буся, как его зовут, – самый малорослый и легковесный из всего экипажа: вес – 45 килограммов, рост – 145 сантиметров – разогревает газ, поворачивает рычаг. Электролебедка поднимает якоря.

«Альфа» плавно взлетает вверх почти по отвесу.

Радистка Лаврова передает в эфир:

– Говорит «Альфа». Взлет в пять часов девять минут. Ветер – ноль. Небо безоблачно…

– Счастливого пути! – отвечает ташкентская радиостанция. – Ленинград, Москва, Харьков шлют приветствия «Альфе».

Ханмурадов стоит рядом с Сузи, поглядывает то на альтиметр, то в иллюминатор, на уходящую вниз землю.

В отлете всегда есть что-то волнующее. «Нет, это не страх за свою судьбу, – думает Ханмурадов. – Скорее это похоже на то чувство, которое охватывает зрителя, когда поднимается занавес в театре. Сейчас начнется пьеса. Какова она будет?..»

Ханмурадов наклоняется к окну. Толпа еще видна. Тысячи завистливых глаз смотрят на «Альфу». Ханмурадов смеется и говорит:

– Если бы они могли быть на нашем месте!

– А ты еще колебался, лететь ли тебе! – отвечает Сузи, не отрываясь от альтиметра.

– С какой скоростью поднимаемся? Какова подъемная сила газа? – тоненьким голоском через дверь спрашивает Буся.

– Высота – три тысячи пятьсот метров, – отвечает Сузи, – наполнение… – И не договорил: яркие лучи солнца ударяют в глаза. Сузи щурится и отдает в микрофон новый приказ: – Надеть очки!

До стратосферы далеко. Но в солнечном спектре становится все больше ультрафиолетовых лучей, вредных для глаз. Все надевают дымчатые очки. Словно туча покрыла солнце. Небо кажется пепельно-серым.

Наружная температура понижается, но в гондоле тепло. Сузи определяет направление. «Альфу» относит на юг, к Афганистану. Надо искать воздушную реку, которая бы текла на север. Солнце нагрело газ. Оболочка округлилась, но не до предела. Надо сильнее подогреть газ. Сузи отдает приказ. Буся включает мотор и пускает струю горячего газа в трубы, проходящие внутри оболочки. Оболочка предельно раздувается. Ребристые складки расходятся. «Альфа» быстро идет вверх. Альтиметр показывает 7 тысяч метров. Южное направление сменяется юго-восточным. Это уже лучше. Высота – 7.500. Направление полета – восточное. Ханмурадов смотрит в подзорную трубу. Внизу вьется серебристая ниточка реки Мургаб. Ее пересекает волосок железнодорожного пути Мерв – Кушка.

– Высота – восемь тысяч метров, – сообщает Сузи. – По-видимому, мы достигли потолка… Нет, еще повышается… восемь тысяч двести… Восемь тысяч пятьсот… Дальше не тянет! А попутного ветра все нет. Идем на восток. Придется опуститься ниже. Буся, охлади газ!

– Есть! – отвечает Шкляр и пускает в ход холодильники. Через иллюминатор видно, как худеют бока «Альфы». «Альфа» быстро идет на снижение.

– Подождите снижаться! – слышится из телефонного рупора сердитый голос Власова. – Я наблюдаю космические лучи! Ну вот, все пропало! Ах, чтоб вас!

Через минуту Власов показывается на пороге капитанской рубки.

– Интереснейшее явление из-за вас упустил. Не успеете на Северный полюс по расписанию прилететь? На пять минут опоздаете?

– Я думаю, в космических лучах недостатка не будет, – отвечает Сузи.

Власов безнадежно машет рукой и усаживается в привинченное к полу кресло. Помолчав, вздохнул.

– Часа четыре, как мы землю оставили. Пора бы и завтракать.

– Стоп! – крикнул Сузи в микрофон.

Капитан отдал распоряжение Бусе, чтобы тот прекратил охлаждение газа в оболочке.

– Мы нашли северо-восточное направление, – сказал Сузи, – на этот курс можно лечь. Вот удобство свободного полета. Никаких рулей закреплять не надо… «Плыви, мой челн, по воле волн!» – Сузи посмотрел на анемометр. – Скорость ветра десять метров в секунду. По шкале Бофорта – сильный ветер. А мы совершенно не замечаем этого. Ленты на внешней оболочке дирижабля возле иллюминатора висят неподвижно…

– Так оно и должно быть! – заметил Власов и подмигнул глазом. – На идущем пароходе нелегко определить быстроту движения воды и парохода. А определить скорость воздушного течения, находясь в свободно летящем воздушном корабле, еще труднее. Тут обычно анемометры не помогают.

И аэролог, забыв о том, что ему помешали наблюдать космические лучи, что он голоден, с увлечением начал говорить о своем движущемся анемометре. Власов придумал такой аппарат. На верхней продольной полосе дирижабля длиною в 90 метров была сооружена горизонтальная однорельсовая дорожка, на которой установлена тележка с анемометром. При измерении силы ветра тележка двигалась с заданной скоростью в направлении, противоположном движению дирижабля, а следовательно, и ветра. Чем сильнее был ветер, тем большее давление оказывал он на движущийся аппарат. Быстрота ветра определялась несложным расчетом. Быстрота движения «Альфы» в отношении земли сверялась акселерометром и измерением углов на земной поверхности.

– Теперь можно и пообедать! – сказал Сузи. – Механические сторожа предупредят нас, если случится что-нибудь неожиданное. – Наклонившись к микрофону, капитан сказал радистке: – Женя! Передай земле: «Идем норд-ост, скорость – тридцать шесть километров в час», – и отправляйся в кают-компанию.