Джетри моргнул, и у него перехватило дыхание от внезапного осознания того, что он вел себя так же невежливо, как они, и потому стал подходящим объектом для сведения счетов…

Однако, сразу же подумал он, они уже объявили о расчете: он будет учить их жизни на корабле, а они его – жизни на планете. Он вздохнул, а Мейча ухмыльнулась.

– А ты будешь интересный, Джетри Гобелин, – воскликнула она.

– Позже, он будет интересный, – приказала Миандра, помахав рукой под носом у сестры. – А в данный момент мы дали слово отвести его в его комнаты так, чтобы он успел подремать и набраться сил к главной трапезе, а всего этого мы не достигнем, если останемся тут стоять.

– Ты говоришь точно как тетя Стафели. – Мейча повернулась, поманив Джетри согнутым пальцем. – Ну, тогда пошли. Меньше шести дюжин шагов, Джетри, даю тебе слово.

На самом деле их оказалось на пару дюжин больше шести, хоть Джетри и не склонен был придираться. Теперь, когда комната была уже близко, он обнаружил, что ему хочется подремать, хоть он и поспал в машине. Да и душ принять, если говорить об удобствах…

– Мы пришли! – возвестила Мейча, отвешивая поклон, характер которого Джетри определить не смог.

Дверь была из дерева, цветом – темно-коричневая. Несколько не по центру в ней оказалась белая фарфоровая ручка с каким-то узором, который Джетри принял за виноград.

– Поверни ручку и толкни дверь от себя, – проинструктировала его Миандра. – Если хочешь, мы покажем тебе, как запереть ее изнутри.

– Спасибо, – ответил он.

Фарфор оказался прохладным и гладким, смутно напомнив его фрактин.

Дверь легко подалась под нажатием его руки – и он немного слишком быстро вошел в комнату, все еще держась за дверную ручку.

На этот раз он закричал и вскинул руку, закрывая глаза. Сердце гулко билось у него в ушах, дыхание обжигало легкие.

– Занавески! – проверещал чей-то голос.

На его плечи легли чьи-то руки, толкавшие его – поворачивавшие его, понял он, несмотря на панику, и охотно подчинился, выпустив из пальцев ручку.

– Готово!

– Готово, – повторил такой же голос, но очень близко. – Джетри, занавески закрыты. Ты можешь открыть глаза.

Конечно, это оказалось не настолько просто – и вдобавок, пока Джетри выравнивал дыхание, он понял, что показал себя перед близнецами полным дураком, ясно продемонстрировав им, в чем именно уязвим.

«Грязь, пыль и вонь!» – ругал он самого себя, стоя на месте, заслонив рукой лицо и крепко зажмурив глаза. Если бы он мог выбирать, то предпочел бы провалиться сквозь пол и больше никогда не появляться на поверхности. За невозможностью этого, вполне можно было бы умереть на месте. Из всех видов идиотизма… Но кто мог ожидать увидеть открытое небо и горные вершины, открыв дверь спальни? Конечно, не тот, кто родился в космосе!

– Вы – гость дома, – сказала рядом с ним одна из сестер, – и вас ценят.

– И потом, – добавила вторая, – вен-Деелин с нас бы шкуру содрала, если бы с вами случилось что-то плохое. А потом тетя Стафели нас поджарила бы.

Это пробудило его чувство юмора, и он рассмеялся, что помогло убрать руку от глаз и осторожно их открыть.

Одна из близнецов – теперь, когда они перестроились, он уже не смог отличать их друг от друга – стояла практически нос к носу с ним, и на ее остреньком личике ясно читалась тревога. Справа и чуть позади лицо второй сестры носило точно такое же выражение смятения.

– Неразумно, – сумел выговорить он, все еще задыхаясь. – Стоять надо дальше, если вдруг я стану размахивать руками.

Она наклонила голову.

– А ты не будешь размахивать, – объявила она с полной уверенностью. – Теперь ты совсем спокоен.

И по правде говоря, он действительно стал спокойнее, не чувствуя себя ни опасным, ни в опасности.

– Что случилось? – спросила близняшка, стоявшая дальше от него. – Ты боишься гор?

Он покачал головой:

– Открытости, – сказал он и, видя их недоуменные взгляды, пояснил: – Вся эта пустота, без стен и коридоров. Это неестественно. Не то, что родившийся в космосе считает естественным. Можно падать, вечно…

Они снова обменялись одинаковыми взглядами, после чего стоявшая ближе сестра отступила назад, открыв ему на обозрение комнату, которая оказалась больше кубрика «Рынка» и была обставлена как гостиная: письменный стол у стены, мягкие стулья тут и там, низкие столики и несколько шкафчиков с книгами и безделушками. Пол был застелен темно-зеленым ковром. На противоположной стене занавешивала окно полоса ткани такого же зеленого цвета.

– Из спальни открывается такой же вид, которым дом гордится, заботясь о том, чтобы все его почетные гости размещались здесь, – сказала ближняя к нему сестра. Помолчав, она спросила: – Нам закрыть занавески или показать тебе, как ими пользоваться?

«Хороший вопрос», – подумал Джетри и еще раз глубоко вздохнул, стараясь достичь равновесия, как его учил Пен Рел. Он кивнул.

– Спасибо. Думаю, мне следует научиться управлять занавесками самому.

Это им понравилось, хоть он и не мог бы сказать, почему так решил. Они провели его через маленький камбуз, в котором, слава всем призракам космоса, окон не оказалось, а оттуда – в его спальню.

Одна кровать была размером со всю его каюту на «Рынке», и настолько заполнена подушками, что для него самого на ней места не оставалось. Его сумка и, как это ни странно, помятый контейнер класса «Б» из его грузового трюма размещались на длинной скамье под… окном.

На этот раз он был предупрежден и не поднимал взгляда, так что все было не настолько плохо – только резкое учащение сердцебиения и небольшой шум в ушах.

– Чтобы управлять занавеской, – сказала близняшка слева от него, – надо подойти к окну. У правого края есть механизм блока…

Джетри нашел его на ощупь, не отрывая глаз от привычной картины – своей сумки на скамье. Механизм работал туго, но он решительно тянул его – и краем глаза увидел, как едет занавеска, погружая комнату в тень.

Он вздохнул и сел на скамью.

Перед ним Мейча и Миандра поклонились.

– Итак, ты благополучно доставлен и захочешь отдохнуть, – сказала та, что была слева.

– Мы снова придем незадолго до двадцатого часа, чтобы проводить тебя в малую столовую, – подхватила та, что справа. – А пока располагайся в нашем доме.

– И не забудь поставить будильник, чтобы проснуться достаточно рано и одеться, – добавила левая близняшка.

Он улыбнулся, но потом вспомнил о правилах вежливости и встал на ноги, чтобы поклониться в знак благодарности.

– Спасибо вам за заботу.

– Мы рады быть полезными, – ответила близняшка справа, и обе повернулись к выходу.

– Тетя Стафели не позволит тебе бояться гор, открытых пространств или любого живого существа, – бросила через плечо девочка слева.

– Тогда мне повезло, что я пробуду с ней всего несколько дней, – небрежно бросил Джетри, идя за ними.

Обе молча прошли через камбуз и вышли в гостиную.

– Набирайся сил, – в конце концов сказала одна из них. – На всякий случай.

Джетри улыбнулся. Неужели они рассчитывают на то, что он останется, когда «Элтория» улетит? Он стал подмастерьем, чтобы изучать торговлю, а не горы.

Однако было бы невежливо игнорировать их заботу, поэтому он поклонился и сказал:

– Непременно. Спасибо.

Одна из близняшек открыла дверь и выскользнула в коридор. Вторая задержалась на секунду и приставила палец к переключателю под внутренней ручкой.

– Передвинь направо – и она заперта, – сказала она. – А налево – отперта. До главной трапезы, Джетри.

– До трапезы, – отозвался он, но она уже исчезла, бесшумно закрыв за собой дверь.

В зеркале отразились каштановые волосы, отрастающие неаккуратными прядями, серьезное чисто вымытое лицо и пара широко открытых карих глаз. Под лицом была фигура, аккуратно облаченная в светло-зеленую рубашку лиадийского покроя и темно-синие брюки. Джетри кивнул – и его отражение тоже кивнуло, а карие глаза открылись еще немного шире.