– Он дал вам мало времени на приезд, – заметила она, берясь за крем. – Сегодня вы соберетесь. Возьмите из библиотеки любые книги, какие пожелаете. Как я помню, Норн жаловалась, что в Гильдии почти нечего читать, за исключением деклараций и правил.

– Благодарю вас, сударыня, – пробормотал он, искренне тронутый этим предложением.

Быстрое движение пальцев отмело его благодарность.

– Что до остального… Антипатия – нет, наверное, хотя я бы удивилась, если бы узнала, что Терин йос-Аримист причисляет Норн вен-Деелин к тем, с кем ему приятно общаться.

Она задумчиво перемешала крем. Джетри разломил рогалик, изо всех сил стараясь быть терпеливым.

– Вы должны понять, – в конце концов сказала леди Маарилекс, – что между Норн и йос-Аримистом – большая разница в модальности. В нем вы найдете купца – о, в высшей степени консервативного! Только пустите слух о перемене – и можете не сомневаться, что Терин йос-Аримист без промедления явится к начальнику порта, красноречиво высказываясь в защиту традиционного образа действий. Норн, как, конечно же, вы наблюдали сами, из тех, кто танцует с риском и приветствует перемены.

– Я могу понять, что у них находится мало тем для разговоров, – заметил Джетри, когда ее молчание затянулось на несколько секунд.

– Конечно, трудно рассчитывать, что они смогут прийти к согласию по какому бы то ни было важному вопросу, – сказала она, устремив взгляд – и, похоже, мысли – на свой крем.

Джетри пригубил чай, обнаружил, что он совсем остыл, и встал, чтобы подогреть чашку. Когда он вернулся к столу, леди Маарилекс уже доела крем и держала чашку в обеих руках, закрыв глаза.

Он постарался как можно тише занять свое место, не желая беспокоить ее, если она позволила себе задремать. Однако она открыла глаза прежде, чем он успел сесть, и, протянув руку, постучала пальцем по письму, лежавшему между ними на столе.

– Полагаю, что здесь мы имеем дело с политикой, дитя. Заметьте: я не имею ключа к мыслям йос-Аримиста, но мне представляется, что он должен увидеть в вас вызов своей возлюбленной стабильности – и вы действительно являетесь таким вызовом. И все-таки эта перемена наступит, как бы она ни была ему противна и как бы он ни выступал против нее или пытался не допустить в свое отделение. Норн вен-Деелин, которая любит торговлю больше всех живущих, взяла в подмастерья землянина. Конечно же, основания мира гудят от такого удара! И тем не менее, если не Норн, если не сейчас – тогда кто-то другой, позднее. Земляне существуют. Они не только существуют, но и настаивают на том, чтобы заниматься торговлей, и на том, чтобы расширять пространство, в котором они могут торговать. Игнорировать их или мешать им – очень опасно для нас.

Джетри подался вперед, вглядываясь в ее лицо.

– Значит, вы считаете, что она была права, сударыня?

– О, я полагаю, что она не ошибалась, – сказала старая дама. – Но это не значит – при том, что я нахожу вас занимательным и прелестным! – что я не предпочла бы, чтобы это сделал кто-то другой и позднее. Быть агентом перемен очень неудобно. – Она бросила на него особенно пристальный взгляд. – Как, полагаю, неудобно быть и воплощением перемен.

Он судорожно сглотнул.

– Я… не привык так о себе думать. Подмастерье купца, которому довелось учиться у… у в высшей степени удивительного мастера – вот как я о себе думаю.

Она улыбнулась.

– Это очень разумно с вашей стороны, Джетри Гобелин, приемный сын вен-Деелин. Относитесь к себе именно так и держитесь в соответствии с этим.

Она снова постучала пальцем по письму, трижды, и убрала руку.

– И не забудьте, что многие считают, будто ваше существование им угрожает, и эти люди приложат все силы, чтобы добиться вашего провала.

«А в этом ничего нового, – подумал Джетри, забирая письмо. – Просто описание обычного положения дел».

Он сложил листок и спрятал в карман куртки.

– Анеча отвезет вас в порт и проводит в отделение гильдии, – сказала леди Маарилекс. – Если вам нужны средства, то прошу вас поговорить с господином пел-Сабой: он урегулирует этот вопрос.

Джетри наклонил голову.

– Благодарю вас, сударыня, но, полагаю, у меня достаточно средств.

– Тогда все хорошо, – сказала она и отодвинулась от стола.

Он вскочил на ноги, но она жестом вернула его на место.

– Пожалуйста. Я не настолько немощна, а вы еще ничего не ели. Сладкого крема достаточно для старой женщины до полдника, но юноше ваших лет нужно на завтрак нечто большее, чем раскрошенный рогалик.

Он взглянул на свою тарелку и почувствовал, как у него загорелись уши.

– Да, сударыня, – промямлил он и заставил себя посмотреть ей в лицо. – Благодарю вас за заботу.

Она улыбнулась.

– Вы любезны, дитя. – Она поклонилась – едва заметно. – До скорой встречи, юный Джетри.

– До скорой встречи, сударыня, – ответил он и смотрел, как она ковыляет по комнате, тяжело опираясь на свою палку.

В коридоре она повернула направо, к своему кабинету.

1118 год по Стандартному календарю

Порт Ириквэй

– Не знаю, зачем вы понадобились ему так рано, – проворчала Анеча, открывая большое багажное отделение машины.

Джетри нырнул в него, уцепился за лямку и, вытащив свою дорожную сумку, повесил себе на плечо.

– Порт никогда не закрывается, – сказал он негромко. – Возможно, мастер йос-Аримист оказал мне любезность, позаботившись, чтобы я приехал во время его смены.

Анеча адресовала ему один из своих пристальных, но не поддающихся истолкованию взглядов.

– Так вы интерпретируете это как любезность, вот как? Вы имеете более щедрое меланти, чем кое-кто из нас, Джетри Гобелин.

Она вытащила из багажника вторую сумку и взвалила ее себе на плечо.

– Я могу все нести сам, – заметил он кротко.

Она хмыкнула и подбородком указала на сумку, которую он уже надел.

– «Могу» не значит «должен», – заявила она. – Эту я тоже возьму. Или вы думаете, что я позволю сыну вен-Деелин войти в отделение гильдии, таща свой багаж, словно он – разнорабочий из Низкого Дома?

Он заморгал:

– Нет ничего неподобающего в том, чтобы подмастерье нес свои вещи – и вещи своего мастера к тому же.

– Нет ничего более подобающего – в присутствии мастера. Однаком в случае, когда подмастерье является представителем мастера…

Верно. Тогда честь, которая по праву принадлежит мастеру, должна оказываться подмастерью. Джетри тихо вздохнул. Рано или поздно – скажем, через пару лет после собственного восемнадцатилетия – он сможет наконец полностью понять меланти.

– Итак, – сказала Анеча с похвальной сдержанностью, – может быть, добрый подмастерье соизволит отдать мне свою сумку?

Альтернативой была бы долгая остановка на улице, в течение которой они спорили бы по этому вопросу, что не увеличило бы ни его собственного меланти, ни прибыли мастера вен-Деелин. Джетри проглотил второй вздох и вручил ей свою дорожную сумку, поправил куртку в плечах и направился поперек тротуара к дверям отделения гильдии купцов порта Ириквэй.

Дверь оказалась запертой, что его не удивило. Он провел через сканер замка свою карточку члена экипажа «Элтории», после чего приложил ладонь к пластине.

Индикатор состояния замка вспыхнул красным цветом, сопровождаемый пронзительным звонком, – и дверь осталась запертой.

– Я вижу, что вас ожидают, – сухо прокомментировала Анеча у него из-за спины, – и что соблюдена всяческая вежливость.

Думая нечто в том же духе, Джетри убрал карточку в карман и приложил руку к замку, как это сделал бы обычный посетитель гильдии.

На этот раз индикатор состояния стал желтым, а неприличного шума не последовало, каковые обстоятельства Джетри позволил себе счесть обнадеживающими. Он отошел на два шага и наклонил голову, ожидая, чтобы дежурный открыл двери.

– Всяческая вежливость соблюдена, – повторила Анеча спустя несколько минут уже довольно едко.