— Помощник шерифа, это наш новый дом, — сказал Мак. — Мы хотим показать хороший пример в этом городе, в Дэа. Дастин был неправ. Пожалуйста, делайте все, что считаете нужным.

— Чушь собачья! Ты бросаешь его на съедение волкам. — Цинциннати встал перед племянником Мака. — Эбби это совсем не понравится.

— Я не хотел сюда приезжать! — Завопил Дастин. — Я не хотел оставлять своих друзей.

— Мы это уже обсуждали. Мы семья. Мы будем жить вместе. Помощник, пишите все, что считаете нужным. Дастин, мне нужен твой мобильник.

— Зачем?

— Ты останешься без телефона на месяц, а может и больше, после разговора с твоей матерью.

Глаза мальчика стали убийственными.

— Ладно, теперь, когда мы застряли в этом дурацком городе, я не могу видеться со своими друзьями. С таким же успехом теперь и общаться с ними не могу. Почему бы вам не поместить меня в одиночную камеру тогда?

Взгляд Мака вспыхнул в ответ с такой же силой.

— Уверен, что помощник шерифа МакБрайд может запросто тебе это устроить.

Пегги, наблюдая за ними, думала — «Неужели они не понимают, что сделаны из одного теста?» Их действия и язык тела были так адски похожи, что она снова задумалась обо всей этой ДНК-ерунде.

Дастин хлопнул телефоном по руке Мака.

— Я выпишу вам штраф за превышение скорости… полный штраф, — сказала Пегги, поднимая палец, — и буду рекомендовать общественные работы городскому прокурору.

У парня отвисла челюсть.

— И это все? Вы же не посадите меня в тюрьму?

Облегчение ребенка включило в ней мамочкины чувства.

— Нет, если ты усвоил урок. Но в следующий раз…

— Нет, мэм, следующего раза не будет!

Она подумала о Ките, не выкинет ли он когда-нибудь подобное. Черт возьми, она повидала много хороших родителей, таких же как она сама, которые в конечном итоге оказывались в трудных отношениях со своими детьми. Увеселительные прогулки, кражи в магазинах, даже взлом и проникновение ради чего — то столь глупого, как, например, горный велосипед другого ребенка. Все, что она могла сделать, просто делать все, что в ее силах. И молиться, как и любой другой родитель в мире, чтобы ее нотации и уроки остались у него в голове.

Она выписала ему штраф. Его руки так сильно дрожали, когда он подписывал его, что она едва могла разобрать его подпись.

— Не заставляй меня снова гнаться за тобой.

Казалось, из ребенка высосали всю жизнь. Никаких привилегий на машину и телефон. Черт, для шестнадцатилетнего парня это, наверное, походило, как сесть в тюрьму.

— Как только я поговорю с твоей матерью, я придумаю для тебя кое-какие дела, — сказал Мак.

— Да, сэр.

Яд в голосе парня нельзя было не заметить.

Цинциннати покачал головой и похлопал подростка по плечу.

— Ну же, сынок.

— Тебе нечего сказать помощнику шерифа МакБрайду? — Спросил Мэйвен.

Дастин обернулся.

— Мне очень жаль, мэм. Этого больше не повторится.

Она кивнула.

— Надеюсь.

С этими словами Цинциннати вывел его из кабинета. Как только за ними закрылась дверь, Дастин заключил старика в медвежьи объятия.

В комнате, Мэйвен спросила Пегги:

— Теперь я точно выпью. Тебе что-нибудь налить?

— Мне пора.

Он расстегнул воротник.

— Садись, Пегги. Я еще не закончил с тобой.

Мак налил на два пальца нового односолодового виски в итальянский хрустальный бокал. Он никогда не пил в это время дня, но Дастин заставил его постареть лет на десять. Седые волосы, вероятно, появились у него на голове, как у какого-нибудь чиа.

— Ты когда-нибудь беспокоилась о том, что Кит выкинет подобное дерьмо, когда станет старше?

Уже второй раз за сегодняшний день одно из его замечаний заставило ее покачнуться на каблуках.

Она пожала плечами.

— Конечно. Все родители беспокоятся.

— Его мать тяжело это воспримет. Она пыталась остановить повторение истории… черт, мы оба пытались. Мужчины Мэйвен. Мы молодые носимся как дикие. — Если бы он включил в это своего отца, ему пришлось бы отменить возрастное ограничение. Мужчины Мэйвен носятся как очумелые.

Она молчала, не зная, что сказать или как вести себя с этой его стороной. Черт, он и сам не знал, как с этим справиться. Он мысленно встряхнулся.

— Садись, пожалуйста. Должно быть, это был настоящий выброс адреналина. Мне жаль, что он подверг твою жизнь риску. — Он указал на стул перед своим столом, пытаясь отогнать ее образ, лежащей в спутанной, горящей металлической массе, оставшейся от машины на дне каньона.

— Хочешь кока-колы? Полагаю, ты не на диете.

Она ткнула носком ботинка ковер, словно решая, остаться ей или уйти.

— Можно.

Мак смотрел, как она садится, пока он наливал ей напиток.

— Я могу выпить из банки.

— Побалуй меня.

Она сделала большой глоток, когда он протянул ей стакан.

— Сухость во рту?

— Немного. Выброс адреналина.

— Да, забавно, как все это на тебя действует. У меня не было таких потных ладоней со времен моего первого крупного турнира в Вегасе.

Она сжала губы, и он решил сменить тему. Правильно, никакого покера. Она тут же изменилась, выпрямила спину, словно проглотила кочергу, ха-ха.

Он стал рассматриваться фотографию шестилетнего Дастина, катающегося на колесе обозрения на ярмарке штата.

Пегги взяла фото у него из рук.

— Сходство с тобой несомненное.

— Да. Чем больше он становится похож на меня, тем больше напоминает меня самого. Меня пугает до чертиков, когда я вспоминаю все те глупости, которые вытворял. Сегодня он это доказал.

— Будем надеяться, что он усвоил урок.

— Ты молодец, что так жестко с ним обошлась. Спасибо, что не потащила его в тюрьму.

Она посмотрела на него поверх стакана.

— Ты думал, я вытащу его из твоего кабинета в наручниках?

С Пегги он ни в чем был не уверен, поэтому решил быть честным. Это, по крайней мере, она оценила.

— Я не был уверен.

— Ну, если бы он не раскаялся, я бы так и сделала.

Он погладил подбородок. Значит, она все-таки видела не только черное и белое. Это было для него откровением.

Она залпом допила колу.

— Воды, пожалуйста, дай, если у тебя есть, — он протянул ей бутылку из маленького холодильника за своим столом.

— Мне следовало продать «Феррари», когда он получил права, но, черт возьми, я люблю эту машину.

Ее губы дрогнули.

— Вряд ли он угнал бы мини — фургон.

— Или «Субару» Эбби.

— Не вини себя. Я постоянно говорю это родителям. Никто не заставлял его садиться в твою машину.

Крутая полицейская все еще сидела в ней, вся такая свежая и отполированная в коричневых брюках и темно — зеленой рубашке на пуговицах с нашивкой помощник шерифа на плече. Полицейский ремень с рацией, пистолет, дубинка и наручники казались слишком тяжелым для нее. Ее золотой металлический значок поймал лучи солнца, ослепляя его своим великолепием. Она пристрелит его, если он скажет, что в своей униформе она похожа на стриптизершу в его самых смелых фантазиях.

Когда золотой ореол вокруг нее исчез, взгляд ее глаз заставил его захотеть взять ее за руку. У нее был сын — Кит. Она не читала ему лекцию о его долге как… ну, он фактически заменял Дастину отца.

— Ты когда-нибудь беспокоилась о том, что Кит растет без отца?

Ее глаза тут же стали другими.

— Хочу сказать… Ну, меня поразило, что мои отношения с Дастином похожи на отношения Таннера с Китом. Я — дядя, который всегда рядом, пытающийся заполнить пустоту.

— Когда эта ужасная мысль закрадывается мне в голову на родительских собраниях в школе, я думаю насколько более испорченным был бы Кит, если бы его отец был рядом.

Смешок вырвался прежде, чем он смог его подавить.

— Я смеюсь не над тобой. Наверное, я никогда не думал об этом в таком ключе. Я восхищаюсь твоим практицизмом.

Она включила рацию, когда та снова ожила.