-Ах, как жутко, как смело, как мило-        Бой со смертью три минуты!-        Раскрыв в ожидании рты, лилипуты, лилипуты-        Казалось ему с высоты.        Владимир Высоцкий

       Стремительно неслись напряжённые дни - вечерние представления, ежедневные тренировки, боевая учёба. Самым сложным оказались занятия с гримёрами - Бадма категорически отказывался соблюдать приличествующую сумоисту диету и набирать вес, и потому приглашённые специалисты с киностудии "Бурятфильм" обучали старшего сержанта премудростям изготовления и крепления накладного брюха. А хореограф из местного театра оперы и балета ставил присущую японскому борцу походку и грацию. Выступать с выпирающим животом и в детской пелёнке вместо трусов было несколько непривычно, но чего только не сделаешь ради победы над акулами иностранного империализма.       Заодно заочно проходили устройство и эксплуатацию недоразумения под названием "Бронированный трактор Кристи". Образцы клятвенно обещали предоставить на месте товарищи из наркомата обороны. Во всяком случае, майор Лазаренко утверждал именно так.       В средине августа цирк добрался до Владивостока, погрузился там на старенький пароход "Эксплорер" постройки Крамповской верфи и отправился в Сан-Франциско, на проводимый американским миллионером Армандом Хаммером цирковой мировой чемпионат. Туда уже съезжались со всего света претенденты на титул, привлечённые призовым фондом, гарантом которого выступал Соломон Борухович Сагалевич.       - Ну, на сегодня хватит, однако, - Бадма мотнул головой, и солёные брызги разлетелись по сторонам. Накладной живот упал на палубу, и танкист с наслаждением потянулся. - Поскорее бы приплыли, ох и надоели мне бесконечные тренировки.       - Да, поскорее... - согласился Амангельды Мужикетович, бросая в клетку с тюленями несколько селёдок.       - Тебе-то куда торопиться?       - Надо, - лейтенант улыбнулся своим мыслям и через куртку погладил лежащий в кармане пистолет.       - Рассказывай, - потребовал Бадма. - Я, как командир, вам всем вместо отца, однако. Так что не стесняйся.       - Они, американцы эти, стойбище наше разорили и невесту мою украли, такие дела. Мстить надо.       Старший сержант задумался. А нет ли в этом греха перед партией и Богом? И посоветоваться не с кем. Видимо, придётся принимать решение, руководствуясь пролетарским чутьём.       - Пошли в каюту, Мужикетович. Сейчас наших соберём, там всё и расскажешь.

       История, рассказанная лейтенантом Ивановым в кубрике под рюмку-другую чаю, выбила скупые мужские слёзы даже у видавшего виды экипажа. Многие поколения племя акнемилла жило на берегу Берингова пролива. Било моржей и эскимосов, торговало с оленными людьми да русскими купцами, резало по кости и отмороженным казачкам... Отец Амангельды был назван по прапрапрадеду, которого, в свою очередь, одарил прозвищем сам Семён Дежнёв. Когда-то давно прапрапрадед, тогда ещё совсем мальчишка, сидел на берегу моря и просил у Великого Моржа имя. И появилась из тумана огромная байдара, с которой высадились два остроносых не-акнемилла. И сказал один из них:       - Смотри, Семён, что это за хрен моржовый?       - Не видишь, Иван, мужик это!       И так понравилось юному охотнику новое имя, что заповедал он передавать его старшему внуку по наследству как знак расположения и покровительства Великого Моржа и матери его, тоже моржихи. Вот и повелось в племени, и духи не раз проявляли свою заботу. Так в далёком и очень голодном тысяча девятьсот втором году направили они сюда экспедицию тогда ещё лейтенанта Колчака, который и не дал племени умереть. А в честь повара-татарина и назвали будущего танкиста, родившегося на восемь лет позже. Акнемилла помнили добро.       В молодости Амангельды мечтал о славе лучшего охотника и длинном винчестере, длиннее, чем у всем известного Алитета. Но став взрослым, лет в десять, понял - не это главное. Но было уже поздно. Весной двадцатого года пароход под звёздно-полосатым флагом бросил якорь неподалёку от стойбища племени. И жизнь кончилась. На берег сошло человек двадцать, корорые сразу же открыли огонь по радостно встречавшим торговцев акнемилла. Зачем? Об этом так никто и не узнал. Может приплывшим показалось жалко отдать несколько винтовок за пушнину, а может, просто хотелось порезвиться. Неизвестно. И сам Амангельды не смог расспросить - его пули попадали слишком метко.       Он вернулся с охоты, когда яранги уже догорали, а пришельцы перевозили на судно свою добычу, среди которой оказалось несколько оставшихся в живых молодых девушек. К сожалению, лодки отошли слишком далеко, и удалось только перестрелять гребцов, но не вернуть их, зато оставшиеся на берегу так там и остались. Долго ещё охотник хоронил сородичей, павших жертвой роковой ошибки. Говорил же участковый оперуполномоченный - люди могут придти только под красным флагом, а остальные... так, человеки. Да и то не всегда. Или должность Васьки Тимофеева тогда иначе называлась? Неважно. Приехавший через неделю чекист забрал осиротевшего Амангельды с собой в Анадырь, а потом, получив новое назначение, в Мурманск, где устроил в школу судовых механиков.       Через много лет Иванов пошёл в кино, посмотреть новый фильм о героическом подвиге парохода "Челюскин". Как-никак сам принимал участие в том славном походе. А перед сеансом крутили короткометражку о жизни угнетённых рабочих в страшном мире капитала. И он узнал... Тот самый американец, что командовал сворой бандитов, выходил из роскошного авто у не менее шикарного дома, курил толстую сигару, сбивая пепел на курчавую голову чистильщика обуви, подписывал важные бумаги... И через всё лицо, от виска до нижней челюсти - шрам. Выжил, выжил, гадина. "Мэр города Сан-Франциско Дон Салливан Смит, угнетатель трудящихся" - поясняла надпись внизу экрана. И в жизни Амангельды появилась цель.

       - Погоди, Мужикетович, - Бадма смахнул непрошеную слезу. - А невеста? Тебе же всего десять лет было.       - Ага, а ей восемь. Родители ещё в детстве договорились, такие дела. У нас с этим просто.       - И что будем делать?       - Будем?       - А ты что думаешь, мы это дело так оставим? Нет, брат Амангельды, тут всему экипажу в душу плюнули. Даже больше - всей стране. И мы, русские люди, должны...       - Всех зарезать? - предположил Шалва Церетели, доставая кинжал из-за голенища.       - Нет! - Бадма стукнул кулаком по столу. - Таких сволочей нужно гусеницами давить!       Скромно сидевший на узкой койке майор Лазаренко вздрогнул, опасливо глянул по сторонам и тихим шёпотом произнёс:       - У нас нет с собой танка. Совсем нет.       Командир экипажа и башнёр переглянулись.       - А на палубе под брезентом...       - И брезента тоже нет!       После недолгого спора майор ушёл к себе, а экипаж зароптал, преимущественно грубо и нелицеприятно. Но лейтенант Иванов остановил недовольство, недостойное строителей светлого будущего:       - Товарищи, давайте без фанатизма и этого... как его там... волюнтаризма. Помните, что говорил Владимир Ильич товарищу Сталину на первом, втором, третьем и последующих съездах РСДРП? Нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики! Они, то есть мы, всё возьмут. Шалва, ты большевик?       - Вах! - Церетели немного обиделся от подобной постановки вопроса. - Ну не большевичка же.       - Вот! - Амангельды Мужикетович торжественно поднял вверх указательный палец. - Поэтому предлагаю поддерживать партийную и воинскую дисциплину. Командир сказал - давить гусеницами, значит, будем давить гусеницами. Нас тут пятеро. Неужели мы, знающие устройство танков как "Отче наш" и "Краткий курс истории ВКП(б)" в редакции тридцать шестого года, не сможем сделать себе оружие?       - Лейтенант правильно говорит, - поддержал Клаус. - А запчасти на месте достанем, у них в Америке чего только не делают.       - Да ничего и не делают, - усмехнулся Бадма. - Только попкорн, "Кока-колу", да очень маленькие презервативы.       - А ты откуда знаешь, командир? - удивился Зигби.       - Так в газетах писали - почти все американские заводы куплены товарищами Беляковым и Хаммером и вывезены в Советский Союз вместе с инженерами.       - Я не про заводы, а... Женатый, вроде бы, человек...       - Это неважно и к строительству танка не имеет отношения, - не смутился старший сержант. - А вот это - имеет.       Он показал на старый, ещё трехлетней давности, календарь на стене каюты. Там был изображён бульдозер, настолько огромный, что сфотографированный рядом с ним человек казался чуть ли не лилипутом.       - Думаешь, ещё не распродали?       - А кому они там нужны? Во всяком случае, можно старый взять. Или купить. Триста сил в движке, нож снимаем, коробку передач переделываем, бронируем... И вперёд, давить!       - А пушка?       - Зачем она тебе, Клаус? Не с гудериановскими шутхэрами воевать собрались. Шалва, чего улыбаешься?       - У меня пулемёт есть, командир. Браунинг М2 и патронов к нему тыщи полторы. Когда в Токио заходили, я у китобоев выиграл... в шахматы.       Бадма в задумчивости почесал затылок. В принципе можно поставить и КПВТ, заботливо уложенный в багаж Сэсэгмой вместе с продуктами на дорогу, но кто сказал, что два пулемёта хуже, чем один? Да и патроны для "Ворошиловского Танкового" следовало поберечь. Ещё сварочный аппарат поискать. Но неужели в цирковом реквизите не найдётся такой жизненно необходимой в хозяйстве вещи? Да наверняка есть, нужно только попросить хорошо.