Поймал себя на мысле, что хожу по комнате, совсем как это делали оба мои нанимателя. Если-бы мне за это задание не предложили ни спорана, я бы всё равно взялся. Я — судья, и мой долг останавливать сумасшедших, убивающих на право и на лево нимф. Все подарки стикса я получил именно для этого — я знаю. Разжал и сжал кулаки, ощутил, что выпускаю воображаемые когти из подушечек пальцев, как это делал кот и возможно хозяйка.

— Мне нужна консерва.

Вопросительный взгляд. Хозяйка непонимающе подняла брови. Я пояснил:

— Мне нужна консерва. Давно, в моём мире, были такие лагеря, не знаю были они в вашем мире или нет, куда собирали осуждённых. Их называли зэки. Туда совали всяких. Были отморозки, сидевшие за убийства, маньяки и проворовавшиеся бухгалтера и чиновники. Эти зэки иногда сбегали. Тюрьмы строили в снежных лесах посреди тайги, и обычно хитростями и обманами они перехватывали двух-трех каких-нибудь лохов — обычных людей, не въезжающих в тему. Они их могли скинуть по дороге, замедляя погоню, заставить выполнять грязную работу или просто съесть. Лагеря, это не то место где можно прихватить с собой сухарей или комплект одежды, вот для этого и нужна консерва. Мне нужна женщина, которая будет моей консервой.

Хозяйка думала, посмотрела на меня прямо, в глаза:

— С консервой я тебе не помогу, я попрошу небезызвестного тебе Щербеня. Пригласишь эту беззубую и бездонную жопу куда-нибудь. Купишь ему бутылку и попробуй порасспрашивать. Он уникальный человек, самый большой источник сплетен, и похоже знает всех шлюх города, любых полов и рас.

Уже я вопросительно поднял брови.

— А что ты думал, Резак? Рядом с нами город животных, мы с ними танками торгуем. Почему ты думаешь, что у нас не приживаются некоторые из трансплантатов, и почему ты уверен, что быть шлюхой так плохо? Для многих, здесь, это работа как работа.

Я пожал плечами. Лезть в дебри взаимоотношениях полов и рас совсем не хотелось.

— Так вот, Резак. — продолжила хозяйка, — поговори с ним, подумай сегодня о чём ты его хочешь расспросить вечером. Я его пригоню к тебе. Всё что он знает, всё ответит, только учти, он знает столько, что может многое забыть, постарайся задать правильные вопросы. Всё что тебе нужно, деньги, снаряжение — бери. Это не в счёт награды, это просто сколько тебе нужно для задания, больше ничем помочь тебе, наверное, не могу.

— Дружище, я тебе какую хочешь девочку подберу, только скажи. Рост, вес, цвет волос, наличие среднего профессионального или высшего образования, размер груди, наличие вредных привычек. Хозяйка меня лично попросила, всё сделаю.

Щербень не стал меня мучать выбором ресторана, а сам нашёл меня и приволок в довольно неплохое заведение, с добротной едой, и весьма демократичной обстановкой. Разливая им же заказанное спиртное и указывая на лучшие, по его мнению, закуски громко чавкал и говорил с набитым ртом. Наверняка умел вести себя и прилично, раз так и не смог избавиться от всех культурных привычек, и ел с ножом и вилкой.

— Я, честно сказать, и не знаю, что мне нужно. Вообще уже сомневаюсь, что мне нужна тупая девка, или умная, — в слух, продублировал я свои мысли.

— Резак, возьми две, или три. Мне это просто организовать. Решу. Выберу самых цыпочек!

Улыбка сама поплыла по моей роже. Щербень, в своём желании угодить обожаемой Хозяйке, был неподражаем. Чего бы не взять сразу десяток, а потом выкинуть лишних? Он организует. Я представил, как крадусь по лесу в сопровождении десятка девиц. Но легче от этого не становилось.

— Скажи, а что тебе сказала Хозяйка обо мне?

— Всё сказала. Я для неё почти папа, только мнения как жить у нас разные. Я жизнь с бумажками не люблю, я лучше со своими девочками возиться буду. И про задание твоё сказала немного, без подробностей.

— Так может у тебя есть мысли какие? А с девками у тебя проблем не будет, думаю.

— Есть, но не мысли, просто маленькое наблюдение. Я ещё никому не рассказывал. Есть всего одна зацепка. Мне рассказали, что Головорезы Хозяйкиной дочки иногда появляются в кластере, который мы называем «Город Развлечений». Особенность кластера очень проста, он ночной и там не тухнет свет и даже вроде как мобильная связь местная работает. Рядом находится огромная тепловая станция. Электричество в городе не пропадает, а пока начальство решает, что делать с тем, что мир вокруг пропал, и никому разумеется об этом не сообщает, в городе можно неплохо оторваться. Абсолютно бесполезный город. Несколько цинков патронов в ментовке, маленький охотничий магазинчик и пара небольших супермаркетов типа «Восьмерки у дома». Брать там совсем нечего.

— А что они там делают?

— Мне не докладывают. Наши туда повеселиться наведываются, а чем эти там занимаются непонятно. Устраивают там целые войсковые операции, выбивают по пол города. Я думаю это может тебе помочь. Ментов и охранников под ноль вырезают, народ в автобусы запихивают и за город вывозят, а там кончают. А ещё, пару раз, этот кластер под себя местные князьки подгрести пытались. Тогда дочка Хозяйки целую армию собрала, и их стабы взяла. С шишек кожу живём посдирали и к воротам гвоздями прибили, а она простым людям речь прочитала о том, что Город развлечений должен быть свободен и принадлежит всем. Ни у кого, ничего не взяла, только и говорила о справедливости, и что город этот нам стиксом послан, что бы мы отдыхали и нервы свои там восстанавливали. Этот кластер фри зона, и где-же ещё простому стиксянину развлечься? Прямо Ленин в юбке, только очень я сомневаюсь. Я её с самого детства знал, за справедливость бороться она точно не станет.

— Может проверить, что ей там надо?

— Проверяли. Несколько цинков патронов да четыре старых укороченных Калаша. Всё остальное вообще оттуда тащить смысла не имеет.

Всё это время мысли работали как паровоз на полном ходу. Мне, наверное, надо совсем другое, но что? Разговор с Щербенем был полезен невероятно, но что делать я так и не понял. Моё внимание привлекла компания из нескольких мужчин и одной женщины, сидящие в нескольких столах от нас.

Мужчины по большей части были одеты в камуфляж со старыми разводами масла и грязи, а женщина в коротенькое коричневое платье из лоскутков, сшитых нитками самых ярких цветов с помощью народных узоров. Её одежда имела такое количество дырок, что рассмотреть голое тело во всех подробностях никакого труда не представляло. Наряд завершали вплетённые в косички разноцветные ленточки. Компания, с пеной у рта, размахивая руками, громко выкрикивая матерные слова, спорила о передаточных числах раздаточной коробки, если её с «Катерпиллара» на «Бэтэр» поставить, а ещё, будет ли «полным дебилом» тот, кто при этом родную трансмиссию оставил.

В стиксе все выглядят лет на тридцать, но есть большая разница — тридцать сверху или тридцать снизу. Этой девушке было тридцать сверху. Она была много старше, а развесёлый нарядец в дырку, придавал этому производственному совещанию особый шарм.

— Щербень, это кто?

— Резак, первое впечатление обманчиво.

— Щербень!

— Это Гайка. Шебутная баламутка. Она ещё и длинные платья как у хиппи носит, но и на них столько дырок, что хиппи нервно курят. Выпивает, ругается матом, предпочитает мужские компании. Если хватают за задницу, может дать в морду, были случаи, когда побитые ухажёры вытаскивали перо и хотели её порезать, тогда наши законы уже позволяют любую самооборону. Говорят, брала в ножи, как детей малых.

Он говорил, а я встретился с ней глазами. В её взгляде я увидел себя. Ей было скучно. Свой миллион споранов она заработала, и хотела большего, не денег, а интересного и нового. Может показалось?

— Расскажи мне о ней, только по другому. Я и так вижу, что грудь можно через дырки рассмотреть. Тут так многие ходят, даже и полегче одеваются.

— Резак, ты уверен?

— Рассказывай, я сам решу.

Щербень рассказал. История с подробностями получилась совсем другой, чем кратное описание. Пока шёл рассказ, я любовался огоньками в её глазах, время от времени получая короткий взгляд в мою сторону.