Через два дня, которые пролетели в общении с сыном и княжной и метаниям по Интернету в поисках новой и достоверной информации, технологических описаний и рецептов, неожиданно приехал Мишка и привез вахмистра, которого он выкрал из больницы.

Отведя меня на кухню, он быстро обрисовал ситуацию:

— Зверьки знают, что ты вернулся. Подняли визг, и снова менты роют землю. Контора пока в стороне, но через Киев они и тут наехали. Меня вызывали в ВБ (внутреннюю безопасность) и парили мозги, но судя по всему, это делалось для того, чтобы просто через меня известить тебя. Там тоже люди работают. Спрашивали, кого я в больнице прикрываю, пришлось рассказать, но, естественно, не все. В общем, Саня, если и есть проход в тот мир, тебе пора сваливать. С тобой теперь будет Димка работать — меня и Иринку с дочкой некоторое время по особому протоколу будут альфовцы защищать. Сегодня ментов с хвоста и так с трудом сдернули. Так что на время я становлюсь примерным гражданином и офицером Конторы. Ты, главное, не обижайся, иначе они через меня на тебя выйдут.

— А Димка?

— Он тут с парочкой ветеранов разведки уже давно по городу колесит. Новую квартиру сняли, вечером вас перевезут. Вот, это вам.

Он поставил две сумки, одна была набита едой, во второй, судя по габаритам, было оружие. Открыв ее, вытащил обычный АК-74, «Сайгу-410», новенький ТТ, еще в консервационной смазке, и несколько пачек патронов.

Вечером появился Димка и оперативно нас перевез на другую съемную квартиру. На вопрос о ветеранах он ответил уклончиво, что есть люди, но они пока только в обеспечении, хотя впоследствии могут пригодиться.

И в эту ночь мы поехали на ту горную дорогу и пробовали спуститься, и на следующие сутки, и на следующие. Я не терял уверенности, что все получится, и заражал этим Димку, который по своим каналам информировал Мишку. А все оставшееся время сидел в Интернете, собирая информацию, скидывал ее на жесткие диски, флэшки, систематизируя и раскидывая по степени важности.

Судя по всему, поиски неуловимого мстителя немного затихли, но в Интернете кто-то снова профессионально поднял бурю, раскручивая свой ресурс, и общественность всколыхнулась, и события расстрела группы татар в окрестностях города снова стали обсасывать. Всякие правозащитники и сами татары визжали, плюясь кариесом, а вот большая часть населения, как ни странно, поддерживала меня, что не могло не радовать, значит, достало людей все это беззаконие. Какой-то умник сработал в фотошопе мою фотографию, где я сфотографирован в камке с карабином в руке после пострелюшек, и разместил ее в инете с подписью: «Трепещите, суки, он вернулся!» Кто-то даже распечатал и начал развешивать на домах, в подъездах, лифтах. Это, конечно, грело и тешило самолюбие, но из-за этого бедлама я не мог появиться на улице, моя физиономия примелькалась всем, и соответственно мои дни в этом мире были сочтены. Пришлось вспомнить, где я в свое время сделал закладку с палаткой, генератором, продуктами, и переселиться в горы, как раз недалеко от места перехода.

Через две недели после моего возвращения в этот мир, к моему удивлению, проход снова заработал и, спустившись на тросе, я почувствовал знакомое ощущение страха и сильного давления. Поднявшись, я позвонил Димке, который сегодня уехал в Севастополь. Он быстро ответил, понимая, что звонок в такое время говорит о многом.

— На связи.

— Димыч, работает!

— Точно?

— Точнее не бывает.

— Хорошо, жди, мы выезжаем.

Первым подъехал Мишка, привезя с собой княжну, вахмистра, который все еще передвигался с трудом, и маленького Славку. Пока не приехал Димка, я их перевел на ту сторону и оставил ждать возле памятного дуба и в оставшееся время с помощью Мишки изучал возможности перехода.

Медленно спускаясь метров на сто по крутому склону, я начинал чувствовать волну страха, неудобства и даже начал паниковать. Связь сразу ухудшилась и, спустившись еще метров на пятьдесят, я с трудом уже мог расслышать вызов Мишки по радиоканалу, хотя слабая проходимость все-таки была.

Я снова поднялся, опять волна страха и ужаса, еще чуть-чуть — и снова прекрасно слышу ответы. Вот она линия перехода, я вбил несколько колышков, протянул еще одну веревку из будущего в прошлое, посмотрим, что с ней будет, когда закроется проход.

Так я шатался туда-сюда несколько раз. Потом Мишка и подъехавший Димка спустились ближе к линии перехода и с интересом наблюдали за мной, как спускаясь, я начинаю сначала бледнеть, потом становлюсь полупрозрачным, а потом вообще пропадаю. Мы так экспериментировали около часа: ходили вдвоем и втроем. Удалось выяснить, что только я протягиваю с собой людей или предметы, если они находятся от меня на расстоянии не более пяти метров. Окончательно отметив колышками место перехода, мы решили наведаться в тот мир и прояснить обстановку. Мою палатку, генератор и все остальные припасы снова запаковали и припрятали на непредвиденный случай. Димка, оказывается, на службе взял отпуск на месяц и в принципе не был ничем связан, поэтому согласился помочь, отвести все еще слабого вахмистра в усадьбу генерала Осташева. Мы с Димкой, который, экипировавшись, как я, спустились, дав Мишке задание прибыть сюда на следующую ночь, и если нас не будет, то при наступлении сумерек быть всегда на связи, а сами двинулись в лес 1853 года.

Мы старались идти тихо, все время прислушиваясь к звукам леса, но пока ничего не привлекало внимания, ну разве что следы, по которым точно можно было понять, куда мы волокли раненого вахмистра. Димка тихо спросил:

— Это вы, как лоси, тут перли?

— Ага, точно мы. Казак потерял много крови и вообще неходячий был.

Через полчаса, когда стало понятно, что вахмистр выбился из сил, мы устроили привал. Славка умудрился заснуть у Машки на руках и тихо посапывал, прижавшись к ней. Глянув на эту картину, подумал, что и сам бы не против прижаться, да еще и потереться. Но тут меня дернул Димка, оттащив в сторону, видимо, желания пошептаться. Мы решили пройти вперед разведать путь на предмет засад и всего остального, поэтому, оставив Машке радиомаяк, сами двинулись в сторону дороги.

Димка озабоченно присел и снова посмотрел на следы и пояснил:

— За вами шли, но натоптано тут, точно вас искали.

— Скорее всего, погоня, а потом за ними мои люди…

— Твои люди, — передразнил он меня, — быстро ты тут освоился. Ты из нас самый шустрый деляга оказался, но может, это и к лучшему. Блин, предлагал я тогда тебя к нам перетащить, занимался бы финансовой разведкой…

— Да не, Димыч, мне как-то тогда достало погоны носить, устал.

— А тут?

— Ну тут сам бог велел, есть ради чего, во всяком случае вижу смысл. Это тебе не за мифическую «незалежность» здоровье гробить да семью видеть раз в пятилетку. Ты вон подпол, а много Светке внимания уделяешь? Хорошо, что она у тебя понятливая и терпит твои поездки. А тут еще не все профукали. Финляндия и Польша части Российской империи, даже Аляска России принадлежит, представляешь, что тут можно вытворять?

— Да тут тебе повезло. Кстати, знаешь, Саня, мы тут с Михой обсудили…

— Ну-ну, и что вы там за моей спиной обсудили? Это когда я в больнице был?

Но он, падлюка, даже не смутился, только ухмыльнулся.

— Ну типа того. В общем, тут и ежику понятно, что ты заберешь сына и свалишь в этот мир, и мы бы не отказались, если б ты нас тоже на ПМЖ пригласил…

Вот тебе и на. Я остановился и с удивлением посмотрел на друга. Несмотря на измазанное тактической краской лицо, я понял, что он не шутит.

— Так, Димыч, выкладывай.

Он невесело усмехнулся.

— А что тут выкладывать. Мир катится под откос. По нашему ведомству идет срочная расконсервация противоатомных убежищ и бункеров, делаются ремонты, прокладываются новые, защищенные линии связи, завозятся продукты длительного хранения…

— Это ты к чему?

— Ты что, дубина, не понял? Народ к Третьей мировой готовится.

Я удивленно на него посмотрел.