Папанька попробовал ее утянуть домой к матери, но тут она проявила упрямство, мотивируя тем, что должна дать показания господину жандармскому подполковнику Стеблову об обстоятельствах похищения.

Мы сидели с Димкой невдалеке и тихо млели от этой картины патриархальной России. Березин, затянувшись дымом сигареты, тихо проговорил:

— Да, Санька. Умеешь ты удивить. Что-то мне говорит, что тут народ еще не понял, какое веселье ты им приготовил со своим ноутбуком. Вон первый пример феминизации…

— А ты что, не при делах?

— Ага, сейчас, ты же не оставишь друга на обочине истории? Знаешь, как хочется отправить на воздух какой-нибудь мост или фрегат с звезднополосатым флагом? А то все учения да учения, а тут…

— Так ты что, пострелять в живых америкашек и англов хочешь? Так вы, батенька, самодур, оказывается! Через годик я вам официально выпишу лицензию на отстрел сотни англов!

— От самодуры слышу! Сотня мало, это так, для разминки. Они ж тут непуганые. Пятьсот, и то с правом пролонгации!

— Так, может, ты еще захочешь и в заповеднике поохотиться?

— А что? Давно мечтал на Биг Бене со снайперской винтовкой посидеть, подумать о смысле жизни, после первой сотни патронов…

Мы так препирались, пока во двор усадьбы на взмыленных лошадях не ворвался отряд во главе со Стебловым. Бросив поводья первому попавшемуся драгуну, он подбежал ко мне и срывающимся голосом проговорил:

— Боже, Александр Павлович, вы живы.

Тут подал голос Димка, которого с утра, после веселушки со спящими драгунами, тянуло на шуточки:

— И даже вполне упитан…

Игорь Генрихович с удивлением повернул голову и уперся глазами в еще одного пятнистого головореза, который насмешливо на него посматривал. Я представил Димку:

— Игорь Генрихович, познакомьтесь, мой старинный друг — подполковник Березин Дмитрий Александрович, военная разведка.

Он смотрел на меня, потом на Димку, и тут до него дошло.

— Вы были там?

Я довольно улыбнулся.

— Выходит так. И вернулся не с пустыми руками…

После того памятного происшествия моя жизнь сильно изменилась. Так, как я и предполагал, имение Михеевой было конфисковано в пользу казны и передано III отделению канцелярии ЕИВ, хотя реально тут было организовано что-то типа перевалочной базы. Чтоб не привлекать внимания, Димку сразу переодели в мундир офицера Отдельного корпуса жандармов, логически рассудив, что я уже засветился в камуфляже, а вот рассказывать всем вокруг, что тут не я один такой, было бы неразумно.

Теперь в мои обязанности, помимо всего прочего, входило заниматься еще изучением точки перехода. Каждый вечер, в сопровождении охраны, отправлялся к заветному дубу, брал с собой моток веревки и ходил туда-сюда, в ожидании соответствующих ощущений. Как ориентир использовался тросик, который был скинут из нашего времени: он так и осталась лежать на земле, как стрелка дорожного указателя, показывающая направление на точку перехода. Заканчивался он как раз у заветной линии. В этом месте тросик как бы истерся и выглядел очень ветхим.

По моему распоряжению вокруг места перехода была образована запретная зона радиусом около версты, охраняемая усиленными казацкими и драгунскими патрулями. Ударными стахановскими темпами к заветному дубу уже практически была проложена дорога силами целой инженерной роты, специально пригнанной для оборудования оборонительных сооружений нового укрепрайона.

Для отвлечения внимания по уезду пустили слух, что Михеева-то оказывается, не врала, и сокровища были, вот только пожадничала, связалась с англичанами, и в результате все себе забрал император. Размеры клада с каждым днем все росли и росли, а усиленные патрули и секреты, которые отлавливали всех любопытных «собирателей грибов и ловцов бабочек» и обязательно после этого тащившие на жесткий допрос, только будоражили воображение местного дворянства. Но показательные наказания, с взысканием серьезных штрафов и парочкой особенно болтливых, отправившихся по этапу, быстро отвадили любителей совать свой нос не в свои дела. Тут мы с Димкой постарались на славу, организуя всю систему безопасности объекта по самым жестким критериям. Пропуска с секретными метками, которые регулярно обновлялись, стали обыденностью в этой местности. Еще одним новшеством было обязательное дактилоскопирование всех, кто попадал в поле нашего интереса: драгуны, казаки, служащие, офицеры, даже крепостные, эпизодически задействованные на хозработах, подвергались этой процедуре, а о случайных «грибниках» и говорить нечего. В нашем новом отделе, где начальником числился подполковник Стеблов, больше исполняющий надзорные функции за нашими нововведениями и связь с генералом Дубельтом, мы с Березиным подмяли под себя основные руководящие функции и творили что хотели, хотя и с молчаливого согласия высокого начальства, с интересом наблюдающего и ждущего конечных результатов. То, что на нас регулярно составлялись и отправлялись докладные, и не только Стебловым, мы не сомневались, но это были понятные нам правила игры, было бы удивительно, если б было иначе.

К этому времени уже системно заводились личные дела на всех фигурантов, в которые обязательно вкладывались дактилокарты, и эту практику у нас быстро переняли в столице, и после опробования распространили ее на другие регионы. Поэтому пришлось срочно организовывать курсы по обучению специалистов по поиску и анализу папиллярных узоров.

Среди казаков, приданных для охраны района, Димка активно искал кандидатов для обучения начальной диверсионной подготовке. Из столицы прибыли около десятка молодых офицеров из разных полков, неплохо зарекомендовавших себя. После соответствующей проверки и серии экзаменов осталось пять кандидатов, которых Березин уже начал дрессировать весьма основательно, применительно к местным реалиям.

На объекте, в условиях строжайшей секретности, проходили постоянные совещания о возможности использования информации и технологий из будущего, на которые часто приезжал лично генерал Дубельт, кровно заинтересованный в сотрудничестве с пришельцами, прекрасно понимая, какой инструмент в его руки отдал император. Но в последнее время вместо него зачастил наследник престола, будущий император Александр II. Тут все было ясно: Николай I не хотел оставлять на откуп своим подчиненным, даже таким преданным, как генерал Дубельт, ящик Пандоры в виде нескольких пришельцев из будущего, поэтому отправил курировать этот наиважнейший проект своего отпрыска. До самого последнего момента наследник и не предполагал о нашем существовании, и только когда они с генералом в первый раз пересекли периметр охраняемой зоны, оставив у блокпоста свою охрану, Дубельт поведал, куда и зачем они едут. Все эти вояжи искусно легендировались, и, к всеобщему изумлению, наследник что-то зачастил в провинцию с поездками и проверками, иногда отправляясь погостить у генерала Осташева, выздоровевшего после болезни, который снова был принят при дворе и пользовался определенной симпатией императора, то заскочит в Тулу проведать оружейные мануфактуры и заболеет на пару дней, так тяжело, что никого к нему не подпускают, даже лучшего местного доктора. Но после долгого разговора и изучения своей судьбы и судеб потомков, он стал нашим ярым сторонником в контрреволюционной деятельности — а как же иначе, особенно после того, как узнал, какую участь ему приготовили революционеры.

Маша, которую, несмотря на ее явное противодействие, забрал отец и буквально силой утащил домой, не успокоилась и сумела еще напомнить о себе. Да, «Сайгу-410» и разгрузку она сдала, но вот камуфляж — нет, и в таком виде была вырвана из «похотливых рук осташевского сынка». От нее как раз и пошла информация, что тут дело в золоте, которое хотели прикарманить вороватые англичане, втянув в это дело жадную Михееву. На некоторое время она стала центром внимания местного общества. Учитывая, что девочка побывала на той стороне и являлась секретоносителем самого высокого уровня, ей была организована охрана из двух постоянно находящихся при ней драгун. Это еще больше подогрело общественное мнение, и князь Тихвинский даже пытался жаловаться по этому поводу тульскому губернатору, но тут уже я подсуетился. После пятидесятого вопроса сына «Где тетя Маша?» и ее очередного письма, где она тонко намекала, что сейчас в мире очень мало людей, умеющих работать на компьютере, а она уже неплохо научилась открывать «pdfки» и «djuки», печатать в Worde документы и на крайний случай играть в «Веселую ферму», и как шедевр ее литературного таланта после подписи был нарисован смайлик, я сдался и начал действовать. Ну что тут сказать? Пришлось по телеграфу, дополнительную линию которого специально тянули в имение Михеевой, связаться с Санкт-Петербургом и слезно попросить генерала Дубельта в отношении княжны Тихвинской принять волевое кадровое решение. Результатом был указ его императорского величества Николая I о присвоении за особые заслуги перед государством княжне Марии Игоревне Тихвинской чина «коллежский регистратор» и соответственно наделении определенными обязанностями на службе империи. Это еще больше взволновало местный свет, а княжна с особым шиком, переодевшись в камуфляж, в сопровождении охраны и служанки, выехала в усадьбу Михеевой, где она уже в штате числилась на должности «оператор электронно-вычислительной машины». Ну а реально, пока не было особых задач, они со Славкой опять гоняли кур и коз в «Веселой ферме».