— Пойдем на берег, — шепнул мне Роман, — пусть человек поспит.

Я согласно кивнула, подхватила полотенце и следом за мужчиной покинула комнату.

Солнце жарило вовсю, и на пляже оказалось немного отдыхающих. Большинство предпочитало укрыться от палящего зноя в ресторане или в своих номерах. Однако нам хотелось побыть вдвоем, поэтому мы прятаться не пожелали. Шли не торопясь, обнимались никого не стесняясь, а внутри все замирало от предвкушения. Вот минули место, где еще недавно работали спасатели. Там уже ничего не напоминало о недавних трагических событиях. Автобус с трупом увезли, родные утопленника отбыли вместе с ним. Только борозда в почве от колес поднятого со дна транспорта да крики чаек напоминали о случившемся.

Между цивильной курортной зоной и «диким» пляжем имелся небольшой участок ничейной земли. Берег здесь был крутой и неудобный, сплошь утыканный полусгнившими камышами. Но у самой воды тянулась узкая полоса чистейшего песка. Здесь мы и остановились. Для влюбленных место было волшебным. Крутая, облизанная озером стена глины закрывала от любопытных глаз с суши, огромный, покрытый зеленовато-бурым налетом валун загораживал обзор с воды. Мы честно хотели искупаться, но увидев друг друга почти раздетыми, плюнули на первоначальные намерения и занялись любовью.

На этот раз не было срывающей крышу страсти. Томление, нежность, растворение в партнере, желание доставить любимому человеку наслаждение господствовали в нашем прибрежном соитии. Под конец, правда, Роман не удержался. Стал двигаться так мощно и резко, будто хотел оставить на мне отпечаток себя. И оставил. Когда мы расстанемся, я долго буду чувствовать его тело, его движения и вызывать в памяти, как запредельное удовольствие сотрясало нас. Когда мы расстанемся…. Боже, я не хочу! Все, что могу, отдала бы, лишь бы этого не случилось. Но большие девочки в сказки не верят, увы.

Потом мы нежились на солнышке, обрызгивали друг друга водой и, конечно, купались. Жаль, что нельзя было остаться подольше, проснется сын, и испугается, если меня не найдет. Искупавшись в последний раз и обмыв с себя последствия наших игр, мы отправились назад.

РОМАН

Я был счастлив. Нет, не так. Я БЫЛ СЧАСТЛИВ! Наконец-то у меня имелось все, о чем мечтал. И отношение к жизни изменилось. Если раньше главенствовал бизнес, то теперь на первое место вышла женщина. Ее теплое ко мне отношение, ее, хочется надеяться, любовь. Сам себе удивляюсь. После предательства жены бабы в моей постели не переводились, но их я воспринимал именно как баб. А женщина появилась только теперь. Да еще и с сыном в придачу. Андрей, (я называл его только так, хоть иногда самому было смешно) привязался ко мне сразу. А помнится, Дэн, Ритин бывший, рассказывал, что его малец так и не признал. Черт возьми, мелочь, а приятно.

Игорек закончил свои дела и теперь наслаждался отдыхом, а я был свободен. Вот мы втроем и гуляли подолгу, купались, катались на водных мотоциклах. Рита оказалась ужасной трусихой и отказалась садиться на мотоцикл одна. Пришлось мне сначала покатать ребенка, а потом его маму. Оказалось, что она совсем не умеет плавать, да и вообще, воду боится. Нет, это не дело. У меня дома большой бассейн, надо будет ее научить. Если что, можно и тренера нанять.

Поймав себя на подобных мыслях, понял, что не хочу с ними расставаться. Не хочу, чтобы мы стали чужими. Да я снова съеду с катушек, если в моей жизни не станет этих людей, этих совместных прогулок и трапез, нашего понимания друг друга с полуслова и запредельного наслаждения от любви. Решено, я их не отпущу. Только бы Рита не заупрямилась. Рита, Рита, Маргарита. Маргаритка — скромный, но прекрасный цветок, именно он ассоциировался у меня с любимой женщиной. Любимой — так я говорил пока только про себя. Не знаю почему, может боялся сглазить это давно забытое мной чувство, которое снова смело вошло в мою жизнь? Даже Рите пока не говорил. Все искал слова и подходящее время. И не находил. А как было бы здорово, если бы моя маргаритка забеременела! Я, конечно, пользовался одежкой, но первый-то раз, в машине, вышел не защищенным. Увы, когда я поделился с любимой своими размышлениями, она засмеялась и сказала, что тогда было безопасное время. А жаль. Так она бы лучше поддалась убеждению. И осталась бы со мной. Навсегда.

Время летело будто опаздывало жить, а однажды крикнув белой чайкой совсем исчезло, отправившись куда-то далеко, может быть к островам, теряющимся в сизой дымке прошлого.

— Роман, мы через два дня уезжаем, — сказала мне Рита. И стало понятно, что молчать больше нельзя.

Мы лежали на своем обычном месте, на нашем пляже любви. Озеро волновалось, но не сильно, остужая наши разгоряченные тела холодными брызгами. Я приподнялся и заглянул Рите в глаза. Она на меня не смотрела. Взгляд моей женщины уходил куда-то вдаль, может вслед за тем временем, что ушло безвозвратно. Ну вот, что делать? Столько времени искал подходящие слова, но так и не нашел. Как выразить маргаритке свои чувства? А, будь что будет, скажу, как есть.

— Рита, милая, посмотри на меня.

Женщина неохотно повернула голову, но взгляд по-прежнему оставался далеким и чужим.

— Нет, дорогая, так не пойдет. Посмотри на меня.

Она не среагировала. Тогда я встал, быстро оделся и начал одевать Риту. Вот теперь ее внимание было полностью моим.

— Пойдем отсюда. Я хочу тебе кое-что сказать, задать вопрос. И надеюсь услышать осознанный ответ. А здесь не могу думать ни о чем серьезном.

Она молча подчинилась. Мы шли довольно быстро, нетерпение охватило меня. Хотелось определенности и уверенности в завтрашнем дне.

Сели на открытой веранде ресторана, заказали кофе. Я еще хотел взять шампанское, но его не оказалось. Пришлось довольствоваться вином. Рита смотрела на мою суету с некоторым недоумением, будто не понимала ее смысла. Потом что-то до нее дошло, она усмехнулась и горделиво подняла голову. Я устроился рядом, разлил по бокалам вино.

— Милая, ты, наверное, догадалась, что я хочу тебе сказать.

— Конечно. Но не утруждайся, не благодари. Я знаю, нам было хорошо вместе, но мы друг другу ничего не обещали.

— Что? О чем ты?

— А разве ты не хотел сказать мне спасибо за чудесно проведенное время? Так обычно говорят, когда кого-то отшивают.

— Отшивают? Маргаритка, ну ты и дура!

Я хотел было засмеяться, но увидел, что мое чудо надуло губки. Обиделась.

— Не обижайся, — я взял ее за руку и ласково поцеловал в ладонь, — но ты обломала мне все торжество. И не собираюсь я тебя отшивать. Наоборот, прошу уехать со мной.

— Зачем? — обида исчезла и на меня смотрели самые внимательные в мире глаза.

— Мне кажется, что мы семья. Вы — моя отдушина и моя сила.

— Ну, ничего, — Рита пожала плечами, — найдется другая семья, которая станет твоей отдушиной.

— Мне не нужна другая. Только ты и Андрей.

— И почему же мы такие особенные? — в голосе женщины ясно прозвучал сарказм.

Я смотрел на нее, слушал и не мог понять, что она хочет услышать. Знает же, что она для меня самая лучшая. Может, не хочет ехать со мной? Развлеклась и будет? Может у нее есть кто-то? А даже если и есть, все равно не отпущу.

Не дождавшись моего ответа, эта непонятливая маргаритка встала и сделала шаг прочь.

— Постой! — вскрикнул я. — Рита, что ты делаешь? Я ведь люблю вас. Тебя люблю, Андрея люблю. Мне не нужен никто другой.

Услышав мой отчаянный возглас, она остановилась, спина ее сначала напряглась, потом обмякла и к столу вернулась совсем другая женщина. Куда только делись равнодушие и насмешки! Теперь глаза ее счастливо блестели, губы улыбались, и вся она светилась от радости. Взяв в руки бокал с вином, легко чокнулась со мной.

— А я ведь тоже тебя люблю, — сказала и залпом выпила вино.

Я даже сразу не поверил. Неужели? Эта женщина меня любит? Господи, спасибо тебе! За то, что привел меня на этот берег, за то, что устроил нашу встречу. За слова эти спасибо, пролившиеся бальзамом на мою душу. Пусть слышал я их и прежде, но не верил. За словами должно стоять чувство, а его не было. Может потому, что сам не любил? А теперь люблю и верю.