Девица раскрывает футляр. При виде шприца, который она надо мной заносит, я выгибаюсь в бессильной ярости. Тёмный хватает меня за руки, вжимает в диван с такой силой, что даже воздух перестаёт просачиваться в лёгкие. Смотрю расширившимися от ужаса глазами на тёмную дрянь, растекающуюся по шприцу, острая игла которого уже почти вонзается в мою кожу.

— Чистая, концентрированная тьма, — наклоняясь ко мне, довольно улыбается высший. Шепчет мне на ухо, почти касаясь меня губами: — Не бойся укола, малышка, от него точно не будет больно. Больно станет, когда она растечётся по твоему телу, но и эта агония тоже закончится.

Для тебя, Эления Мора, уже точно скоро всё будет кончено.

Гаранор

Не знаю, что со мной происходит, но я по-прежнему чувствую себя на взводе. Вместо того, чтобы успокоиться, ведь с братом всё, кажется, наладилось, я продолжаю злиться, если не сказать свирепеть. Злюсь не на Ксана и не потому, что уже сегодня вечером выйду из гонки за кресло правителя. С этим уже всё решено. Но пока летим до Орион Плаза, меня раздражает всё. И воздушные пробки, и не прекращающаяся морось, которая в самое ближайшие время грозится стать проливным дождём.

От вида охранников, неподвижно замерших на сиденье напротив, во мне как будто просыпается стая йоргов. Нужно было ещё утром отправить этих двоих в Ла-Реулья, а не идти на поводу у капризов Элении.

Идиот!

Теперь, зная её историю, я не успокоюсь, пока… Пока что? Не доберусь в тюрьме до этой мрази? Но в самом деле, не убивать же Кано. Хоть мысль эта с каждой минутой кажется мне всё более заманчивой, будоражит кровь, выворачивает наизнанку все мои понятия о морали.

Так, всё!

Валар в тюрьме, а с Ленни теперь глаз не спустят. Я не спущу и буду беречь её, пока со всем не разберусь. Ещё не знаю как, но обязательно придумаю, как обезопасить её и малышку.

Помогу ей раз и навсегда вычеркнуть этого ублюдка из своей жизни.

— Почему так долго?! — не выдержав, рычу на водителя.

— Почти прилетели, сонор Хорос.

Наконец аэрокар планирует на парковку, и мне хочется крикнуть, чтобы опускался быстрее, или самому из него выпрыгнуть. На этот раз я сдерживаюсь, хоть задавить в себе волнение по-прежнему не получается.

Йорг подери! Да я ведь просто прилетел выпить брула и провести время с любимой женщиной, а чувство такое, будто собираюсь на войну.

Выйдя из машины, вызываю для секьюрити лифт, а сам, больше не желая терять ни секунды, переношусь вниз. К счастью, мне хватает ума перенестись к её входной двери, а не прямиком в квартиру. Не хватало ещё из-за своей дебильной паранойи напугать Элению.

Собираюсь уже позвонить, когда замечаю, что дверь приоткрыта.

— Ленни! — Толкаю её, а зайдя внутрь, натыкаюсь взглядом на одиноко левитирующую сумку. — Лен! — Бросаюсь в гостиную, спальню, детскую, ванную.

Её нигде нет.

Их здесь нет.

Пытаюсь с ней связаться, хоть уже заранее знаю, что всё напрасно. Её запах, сумасшедший аромат её кожи, кажется, пропитал здесь весь воздух. Он ощущается и в лифте, в который я вхожу прежде, чем мои люди успевают из него выйти.

Звоню Камиле:

— Мне нужны видео из Орион Плаза и с ближайших к зданию камер за последний час. Быстро!

— Скину вам на сейт, — коротко отвечает помощница и отсоединяется.

Выйдя на улицу, внимательно оглядываюсь, заставляя себя собраться. Усилием воли засовываю беспокойство о Ленни куда подальше, оно отвлекает и мешает сосредоточиться на главном — на её поисках.

Здесь аромат Светлой едва ощущается, но я всё равно его улавливаю. Зыбкий, развеиваемый пронизывающей сыростью и другими запахами, он тем не менее как будто вплавляется в моё сознание. И я, словно обезумевшая гончая, беру след, бросаюсь к темнеющему вдалеке парку.

Может, просто вышла погулять с Мариселой? Но почему оставила дверь открытой? И эта йоргова позабытая в коридоре сумка… Она как будто куда-то торопилась. Точно так же, как сейчас спешу я её разыскать.

Дождь усиливается, но я не обращаю на него внимания. Цепляюсь взглядом за пустые скамейки, широкие аллеи, нахлёстывающиеся друг на друга мощёными перекрестьями. Очередной поворот, и снова почти бегом.

— Ленни!.. Лен!!!

Сейт в кармане пальто начинает вибрировать. Бросаю его одному из охранников с приказом:

— Ищи её. А ты, — говорю другому, — продолжай осматривать парк.

И пока один просматривает сброшенные Камилой видео, а другой рыщет по окрестностям, я пытаюсь снова его поймать — её аромат. Он был первым, что я почувствовал, когда она ворвалась в мою жизнь, всё в ней перевернув. Ещё до того, как её узнал, я подсел на него, как наркоман. И сейчас я как ненормальный снова жажду его почувствовать. Уловить, ощутить, зацепиться за него, как за нить, и больше не отпускать.

Прикрываю глаза, концентрируясь, и мир вокруг как будто встаёт на паузу. Стираются звуки, все лишние запахи. Единственное, что я ощущаю, — это Элению. Она была здесь, теперь я в этом уверен.

И её отсюда забрали.

Осознание этого прошивает меня насквозь. Я чувствую её отчаянье, быстро перерастающее в панический страх. Слышу резкие, рваные удары её сердца, которое сейчас как будто стучит в такт с моим. Её здесь больше нет — я осознаю это как никогда ясно и чётко, как и то, что знаю… где она может быть.

Я слышал о таком, но никогда не думал, что такое возможно. Всегда считал, что о привязке, которая может вырабатываться у Тёмных к своей паре, пишут только в любовных романах. О связи, настолько сильной и прочной, что высший может чувствовать свою половину даже на расстоянии. С Фелисией я никогда не испытывал ничего подобного.

Меня в принципе никогда так не накрывало.

И сейчас я или схожу с ума, или можно начинать верить любовным романам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Она была здесь, — словно отзываясь на мои мысли, говорит охранник. — Её засекла одна из камер, когда сонорина Лэй входила в парк.

— Здесь полно слепых зон, — возвращается второй секьюрити. — И больше десятка выходов. Можно попытаться отследить её по камерам, но потребуется время.

Которого у нас нет.

— Пойдёмте, — бросаю и бегом устремляюсь к выходу из парка.

Тёмные способны переноситься лишь на небольшие расстояния, иначе бы я уже был возле аэрокара. А так приходится бежать, стараясь не отпустить и не потерять ту нить, которая может привести меня к Элении.

— Выходи. Поведу я. — Водителя, дожидающегося нас у ворот, я чуть ли не вышвыриваю из машины.

Забираюсь в неё и продолжаю концентрироваться. Думать только о ней, ощущать только её и молить богов, чтобы то, что сейчас со мной происходит, привело меня к Элении.

Привело как можно скорее.

Из машины я выжимаю такую скорость, что сам не понимаю, как ещё не попал в аэрокатастрофу. Наверняка мне вкатят штраф и, вполне возможно, лишат водительских прав, но сейчас мне до такой степени на это плевать, что, вместо того чтобы внять предупреждениям назойливо следующего за нами полицейского дрона, я увеличиваю скорость настолько, насколько это вообще возможно.

— Сонор Хорос, вы знаете, где она? — подаёт голос один из охранников. Судя по выражению его лица, отражающегося в зеркале заднего вида, последние десять минут он активно прощался с жизнью.

— Можно и так сказать… Знаю, — говорю я и, вышвырнув из головы всё лишнее, снова сосредотачиваюсь на Элении.

В какой-то момент понимаю, что пора снижаться. Кадрис уже давно остался позади, а внизу, размываемые мутной пеленой дождя, проступают очертания загородных вилл. Море, тёмным полотном растянутое между каменистым берегом и горизонтом, вспенивается штормовыми волнами. Даже издали видно, как они с рокотом накатывают на прибрежные валуны, с диким шипением разбиваются о них и снова, словно обезумев от ярости, начинают набрасываться на камни.