В принципе, мы достаточно далеко отошли от дома. Вокруг только пальмы и зеленые газоны. Почувствуют или нет? А хотя... пофиг! Не стоит этой девочке так убиваться по монстру.

— Послушай, эм-м-м...

— Эва. — снова шмыгнув носом, представляется красотка. — Меня... ик... зовут... ик... Эва-а-а...

— Приятно познакомиться, Эва. — Я беру ее за плечи и, оглянувшись в последний раз, начинаю вкрадчиво говорить, призывая на помощь свой светлый дар: — Все хорошо. Ты красивая, молодая, уверенная в себе девушка. У тебя еще все будет и не с таким придурком.

Чувствую, как виски начинает болезненно покалывать, но не обращаю внимания, продолжаю концентрироваться на страдающей эксе мерзавца.

— Забудь его. Забудь, как страшный сон, и двигайся дальше. Вперед, к...

А вот йорг его знает, куда ей следует двигаться. Из меня так себе психолог, как и утешительная жилетка. — Короче, двигайся в светлое будущее, в котором нет Темных, поняла? — видя, что Эва почти успокоилась, закругляюсь я и отпускаю свой дар.

Облегченно выдыхаю, когда острые ножи перестают колоть виски. Девушка у меня в руках тоже расслабляется, прикрывает глаза и повторяет как сомнамбула:

— В будущее, в котором нет Темных.

— Правильно, хорошая девочка. Пусть это станет твоим девизом по жизни.

На праздник ей нельзя возвращаться. Во-первых, мэйк не выдержал потока слез и теперь представляет жалкое зрелище, как, впрочем, и Эва. Во-вторых, ей следует хорошенько выспаться и протрезветь.

— Называй адрес, вызову такси.

К счастью, Эва беспрекословно подчиняется, диктует адрес, и я вызываю для нее аэрокар. Провожаю до ворот, помогаю сесть в машину.

— Отвечаешь за нее головой, — говорю водителю-синту и прощаюсь со своей «пациенткой».

— Извини, что назвала тебя шлюхой, — покаянно шепчет она, опуская взгляд. — Ты... ты нормальная.

Согласна, я ничего так.

Улыбнувшись, касаюсь двери, и та плавно опускается, скрывая от меня девушку.

— Все нормально, не парься. Будь умницей и больше не ведись на придурков вроде Хороса.

— Больше не буду. — Эва сквозь слезы улыбается.

Откинувшись на спинку сиденья, прикрывает глаза, и аэрокар отрывается от земли. А я через не хочу возвращаюсь на праздник, хоть тоже с удовольствием отсюда бы улетела.

Например, в другую солнечную систему.

Вернувшись к эпицентру событий, ну то есть к бассейну и прохладительно-горячительным напиткам, решительно направляюсь к бару. После такого душевного общения с горе-моделью можно и расслабиться. Бросаю взгляд туда, где еще совсем недавно мегакрутые высшие решали свои суперважные дела, и замедляю шаг. Хм... Кармона есть, Хороса нет. И куда уже успел убраться...

Николас тоже меня замечает. Порочно улыбнувшись, салютует бокалом. Мысленно послав короля жизни туда, куда все утро посылала его дружка, отворачиваюсь и подхожу к бару.

— Архес со льдом.

Можно просто лед. Много-много льда мне на тело, пока я тут не вскипела.

— Какая горячая девочка. А запах у тебя просто огонь, детка.

Первое, что ощущаю, — это увесистую ладонь на заднице. Второе — в нос бьет резкий запах одеколона. Настолько резкий, что становится тошно. Ну и третье, самое отвратительное — это голос высшего. Моего. Йорг его нагни, соотечественника.

С Ханаром Мореной я не была знакома лично, но, бывало, пересекалась с ним на светских приемах и вечеринках. Тип, скажу я вам, премерзкий. Нет, с внешностью у него полный порядок: красавчик-брюнет, каждое утро оттачивающий мышцы в спортзале. Но вот характер у парня паскудный. Классический представитель своего рода. Темный, привыкший пользоваться и использовать. В этом они с Ксанором похожи. Разница заключается в другом: от близости Хороса меня не тошнит.

Увы.

— Сам уберешь руку или тебе помочь? — максимально сдержанно предлагаю варианты.

— А знаешь, где еще ты можешь оказаться полезной, детка? — Вместо того чтобы отвалить по-хорошему, высший крепче прижимает меня к себе, нагло и по-хозяйски. — Где-нибудь на втором этаже. Предлагаю поискать вместе спальню.

Мне вот интересно, а это вообще срабатывает?

С каким-то философским пофигизмом я понимаю, что если уж суждено оказаться в центре скандала, значит, так тому и быть. От судьбы, как говорится, не убежишь.

Собираюсь уже толкнуть мерзавца в воду, прежде плеснув в нагло ухмыляющуюся рожу алкоголем, но весь кайф портит Хорос.

— Конкретно с тобой она ничего искать не будет. Хан, оставь девушку в покое.

Значит, эти двое знакомы? Кто б сомневался. Да они же что два брата. Даже внешне похожи. Только глаза у Ханара темнее: не то карие, не то грязно- серые.

— Твоя конфета?

Убила бы за такое обращение.

Наверное, что-то такое отражается у меня на лице, что-то кровожадное, потому что Хорос вдруг заявляет:

— Сонорина де Парра — моя помощница. А ты знаешь, как я не люблю, когда мои друзья клеятся к моим сотрудницам.

— Ну ты же не на работе, — не сдается Темный, продолжая раздевать меня взглядом. Кажется, в своих мечтах он уже и до нижнего белья добрался.

— В неофициальной обстановке можно. Ну так что, крошка?

Хорос пресекает очередную попытку меня облапать, хватает приятеля за руку и предупреждает:

— Хан, чтобы я тебя со своей помощницей рядом не видел. Не с крошкой и не с конфетой. Для тебя она сонорина де Парра.

Пить еще не пила, а уже мерещится какая-то ерунда. Ксанор Хорос в роли благородного рыцаря? Я явно галлюцинирую.

— Не заводись, — вырывая руку, а потом отряхиваясь, словно успел испачкаться, кривится Морена. — Понял, твоя девчонка.

— Моя помощница.

Это очень странный день и с каждой минутой он становится все страннее. Чудесатее и чудесатее.

Я точно в какой-то неправильной сказке.

— Пойдем, Кара. Мы здесь закончили.

— И правда, иди. Не порть своей мрачной физиономией настроение нормальным Темным, — совершенно провально шутит посольский сынок.

Не удостоив его на прощание даже взглядом, Ксанор уходит, и я, сунув Ханару в руки бокал с архесом (в качестве утешительного приза), точно преданная помощница иду за высшим.

— Быстро ты, — говорю своему кошмару, который последние минут пять вел себя совершенно не как кошмар.

— Где сонорина Мартинес? Ты ее убила? — неожиданно интересуется высший.

— Что значит убила?

— Я видел, как ты ее уводила.

— Ну не в кусты же. Я вызвала ей такси.

— И она согласилась улететь?

— Я умею быть убедительной.

Хорос косится на меня с усмешкой, а выйдя за ворота, сразу направляется к машине.

— Спасибо, — роняет, перед тем как занять место водителя. — Ни мне, ни Тару сейчас скандалы не нужны.

Благодарящий высший? Может, я все-таки выпила?

— Я сделала это ради нее. Не хотела, чтобы девочка унижалась.

— Главное не мотивы — главное результат, де Ларра. А результат мне понравился.

Аэрокар вырывается на верхнюю магистраль на той скорости, на которой умеет летать только Ксанор Хорос. Уговаривая себя не думать о высоте, на которой мы несемся, спрашиваю:

— Куда теперь?

Чтобы отвлечься. Ну и просто интересно.

— К тебе домой, Дерзкая.

Домой... к Джен.

— Я же говорила, ко мне нельзя!

— Даже тебе?

— Мне?

Чем дольше нахожусь с Хоросом рядом, тем больше его не понимаю.

— У меня наметился семейный ужин, поэтому, как бы мне ни хотелось продолжать щекотать себе нервы в твоем присутствии, увы, не сегодня.

Семейный ужин — это хорошо. Семейный ужин — это просто отлично!

— Высади меня возле парка. Хочу прогуляться.

И чтобы Джен случайно не увидела в окно, с кем я прилетела.

— В таком виде?

— Нормальный у меня вид. В отличие от твоей сонорины Мартинес.

На лице у высшего появляется самодовольная улыбка.

— Ревнуешь?

— Я знаю тебя не больше суток. Ты как думаешь?

— Вам, девочкам, чтобы влюбиться, много времени не надо.