С низко нависшего неба непрерывно сыпалась мелкая крупа. Дорогу в эту сторону дачного поселка замело, и машина Смирнова не раз буксовала, чудом вырываясь из снежного плена.

– Если мы здесь застрянем, нас никто не вытащит! – паниковала Ева, с ужасом оглядываясь вокруг.

– Как-нибудь выберемся, – спокойно отвечал Славка. – Наверняка тут полно бродячих собак. Запряжем их, и вперед! Вообще люди совершенно напрасно отказались от такого незаменимого вида транспорта, как собачьи упряжки. На проселочных дорогах зимой это было бы то, что надо.

Ева улыбалась, и они ехали дальше. Дачу Феликса Мартова отыскали не без труда, но их усилия были вознаграждены.

– Мы сможем согреться в доме? – спросила Ева, глядя, как сыщик отпирает ворота. – Там печка хоть есть?

– Камин, – ответил Всеслав. – Видишь, труба на крыше? Черт! Замок застыл на морозе, не открывается.

Господин Михалин дал ему все ключи и предоставил полную свободу действий.

– Делайте, что хотите, только не спалите дом, – попросил Тарас. – Мне еще неприятностей с милицией не хватало. Опять будут валить все грехи на меня, скажут, улики уничтожаю. Они, правда, дачу обыскали, но ничего не нашли.

Смирнов понятия не имел, зачем они с Евой сюда приехали, что собираются обнаружить, но… порядок есть порядок. Убитый здесь бывал? Бывал. Хотя, если верить Михалину, редко. Ну и что? Можно один раз приехать, и…

– А что мы будем искать? – сбила его с мысли Ева. Она засунула руки в карманы куртки и переминалась с ноги на ногу от холода. – Открывай быстрее, я окоченела вся!

– Надо было теплее одеваться, – невозмутимо произнес он. – И не задавай глупых вопросов. Неужели непонятно, что мы будем искать? Трупы зверски убитых жен Синей Бороды, разумеется. Что же еще?

– Разве Мартов был женат? – удивилась она. – Ты же сам говорил…

– Мало ли что я говорил? Синяя Борода не так-то прост! Он тайно вступал в брак, а потом тайно избавлялся он надоевших ему женщин.

Ева промолчала. У нее зуб на зуб не попадал, так она замерзла. Ей было не до шуток.

Всеслав наконец справился с замком и открыл ворота.

– Машину во двор не загонишь, – ворчал он. – Снега много.

Они подошли к дверям дома – печати не было. Может, ее сорвало ветром, унесло, замело… Кому тут ее снимать? Дверь, в отличие от ворот, поддалась легко, чуть скрипнув, отворилась внутрь…

– Не пришлось через окно лезть! – обрадовался сыщик. – Проходи в каминный зал, будем разжигать огонь. Прежде всего согреемся.

Внутри дом был так же мрачен, как и снаружи, – окна пропускали мало света, на стенах висели сумрачные гобелены со сценами псовой охоты, оленьи рога, кованые подсвечники с оплывшими свечами. «Каминный зал» представлял собой большую неуютную комнату, в которой, кроме нескольких кожаных диванов и тяжеловесного буфета, не было никакой мебели. В буфете за стеклом стояли всевозможные бутылки с выпивкой – джин, коньяк, ром, виски, водка; на полу у камина кучей лежали дрова.

Пока Славка разводил огонь, Ева обошла все комнаты первого этажа. Они походили одна на другую – те же гобелены, те же неуклюжие шкафы из темного дерева, массивные диваны, те же пыльные шторы на окнах. По-видимому, дом строился и обставлялся без женской руки. На второй этаж вела крутая деревянная лестница, но Ева не рискнула туда подняться. Дом наводил на нее безотчетную тревогу. Его угрюмые стены придавали пространству комнат какой-то тусклый оттенок. Повсюду пахло сыростью и чуть ли не плесенью. После обыска, устроенного криминалистами, вещи находились в беспорядке, но сей факт не бросался в глаза. Потому что разбрасывать было почти нечего – немного посуды, немного белья, немного книг, кое-какая одежда. Дом предназначался не для проживания, сюда приезжали с иными целями – развлечься, подышать свежим загородным воздухом, переночевать и уехать.

– Ева! – позвал Смирнов, и она почувствовала, как из «каминного зала» потянуло березовым дымком. – Иди, выпьем чего-нибудь из запасов Синей Бороды.

Камин разгорелся, веселое пламя жадно лизало дрова. Ева подошла поближе, взяла у Славки рюмку с коньяком, заставила себя выпить.

– Не отравлено? – запоздало спросила она.

– Сейчас узнаешь.

– Ну и шутки у тебя! – Ева поежилась. – Жутковатое местечко…

Коньяк подействовал. Тревога Евы улеглась, она начала согреваться. От огня шел приятный жар.

– Сюда не часто приезжали, – сказал сыщик. – Во всяком случае, этой зимой. Обошла дом?

– Не весь. Только первый этаж. Здесь бродят тени неразделенной любви…

– Правда? – поднял брови Смирнов. – А как же насчет теней убитых жен Синей Бороды? Кстати, он вполне мог расчленять их трупы и сжигать в камине.

– Хватит! – рассердилась Ева. Она терпеть не могла, когда Славка посмеивался над ее романтическими идеями. – Ты собирался что-то здесь искать? Так иди, займись делом, а я тут посижу у огня, подумаю.

Смирнов начал методично обыскивать комнату за комнатой, но ничего заслуживающего внимания не попадалось. Через полтора часа он заглянул в «каминный зал». Ева мирно посапывала, свернувшись калачиком на одном из диванов. Она была очень красива – пышные русые волосы рассыпались, щеки раскраснелись, одна рука лежала под головой, а другая свисала вниз. Какие у Евы тонкие, изящные запястья, длинные пальцы… Он на цыпочках подошел к камину, поворошил угли, добавил поленьев. Тени неразделенной любви! Такое могла придумать только Ева.

Всеслав немного посидел у огня, размышляя о Мартове, и поднялся на второй этаж. Здесь располагались в ряд несколько спален, нечто наподобие кабинета или библиотеки, вторая ванная комната и туалет. Он зашел в ванную, открыл кран – воды не было. Во дворе находился колодец, откуда насосы качали воду в дом. Придется их включать. Интересно, электричество здесь подается без перебоев? Судя по обилию свечных огарков, далеко не всегда.

Обыскав второй этаж с тем же результатом, что и первый, Смирнов подошел к окну кабинета-библиотеки, приоткрыл жалюзи и выглянул во двор. Снег продолжал идти – покрупнее, чем утром, гуще; ветер усилился. Если так пойдет и дальше, они не смогут выехать, придется оставаться на ночь в доме Синей Бороды. Он усмехнулся. Ева дала весьма подходящее прозвище этому загородному коттеджу…

Сыщик со вздохом вернулся к столу, опустился в низкое, громоздкое кресло. Оставалось обыскать подвал, но спускаться туда, в промерзшие бетонные помещения под домом, лазать среди пыли и паутины ужасно не хотелось. Бр-рр-ррр… Славку аж передернуло, когда он представил себе это «приятное развлечение».

На полке с книгами за стеклом стояла фотография Кати Жордан в рамке из поделочного камня – он узнал девушку по тем любительским снимкам, которые показывали ему родители Мартова. Погибшая журналистка улыбалась, но глаза ее оставались печальными.

– Это она?

Смирнов вздрогнул и повернулся. В дверях кабинета стояла сонная Ева.

– Я тебя зову, зову! Ты что, уснул? – возмущалась она. – Дрова прогорели, я замерзла и хочу есть. Ты все закончил? Когда мы поедем домой?

Она, как всегда, задавала множество вопросов, не дожидаясь ответа хотя бы на один.

– Боюсь, нам предстоит романтическая ночь в этом чудесном доме, – мягко произнес сыщик. – Снегопад отрезал нас от цивизизованного мира, дорогая.

Ева его не слушала. Она, как завороженная, уставилась на портрет Кати.

– Почему она здесь? Это ведь та девушка, которая… которую любил Мартов?

– Ты потрясающе догадлива, Ева.

– Красивая… но слишком худая. И глаза грустные. Тебе не кажется странным, что здесь стоит ее фото? Господин Михалин говорил тебе, будто бы его друг в Марфино почти не ездил, а…

– Не кажется, – перебил ее Всеслав. – Меня волнует другое. Снег идет!

– Зимой всегда идет снег, – отмахнулась Ева, доставая с полки фотографию. – О, я знаю! Феликс убил Катю, а про осколок все выдумал. А потом… неизвестный мститель выследил его и тоже убил. Она ведь француженка? Во Франции еще не перевелись настоящие рыцари!