Михалин откинулся на спинку кресла и расхохотался.
– Ах, ты, маленькая предательница! Решила таким образом мне отомстить? Ну, и при чем здесь та ночь? Что такого произошло, пока ты, пьяная моя, храпела на моих подушках?
– Я не храплю, – обиделась она. – Ты у сыщика спроси, почему его интересует, где ты провел ту ночь. Он же не просто так приезжал ко мне в салон?
– Не просто так, – кивнул Тарас. – А за деньги. Причем – немалые. Благодаря ему я узнаю тебя получше!
Анжела взвилась. Она готова была вцепиться своими ярко накрашенными ногтями в неправдоподобно красивое лицо бывшего любовника.
– Но я рассказала сыщику далеко не все, – прошипела она. – Я пока не стала говорить ему о вашей ссоре с Мартовым. Ты тогда подумал, что я ушла, а я вернулась за зонтиком… и слышала, как вы орали друг на друга. Что вы не поделили?
Господин Михалин побледнел.
– Раз ты все слышала, этот вопрос лишен смысла, – спокойно ответил он. – Ты знаешь.
– К сожалению, дверь в гостиную была закрыта. Но главное я разобрала! Феликс сказал, что только смерть заставит его отступить.
– Он любил преувеличивать…
– А ты ему ответил: «Значит, ты умрешь». Надеюсь, память тебе не изменяет? И вскоре он действительно умер!
Анжела с ненавистью уставилась на Тараса. Это ее мужчина, и он никуда не денется. Ему не удастся ускользнуть! Если для этого придется посадить его в тюрьму, пусть так и будет. Потом все как-нибудь уладится.
– Иногда в пылу спора и не такие слова вылетают, – парировал Михалин. – Мы оба погорячились. Но расстались мирно, по-дружески.
– Лицемер!
– Хватит, Анжела. Уходи, пока я не рассердился по-настоящему.
– А то что? Убьешь меня, да? Как Мартова?
– Я вызову охрану, – твердо сказал Тарас. – И тебя выставят вон! Можешь говорить, что угодно и кому угодно. У тебя нет доказательств!
Она не двинулась с места, только сунула руку в сумочку и достала оттуда пистолет.
– Так знай же, что я могу постоять за себя! – театральным жестом направляя дуло ему в грудь, заявила Анжела.
У господина Михалина на секунду пропал дар речи, а затем лицо его скривилось, и он засмеялся – громко, до слез.
– Стреляй, красавица! – сквозь смех едва выговорил он. – Давай же! Ну!
Рука Анжелы дрогнула, пальцы разжались, и пистолет с глухим стуком упал на ковер.
– Уморила ты меня, – вытирая слезы, хохотал Тарас. – Это ж надо! Забирай свою игрушку и лети прочь, птичка певчая.
Анжела вскочила, схватила шубу и кинулась вон из кабинета, громко хлопнув дверью. Пистолет остался лежать на ковре.
– Боже, какая дура! – не мог успокоиться Михалин. – Мои представления о ней бледнеют рядом с оригиналом.
Он поднял оружие и спрятал в сейф. Еще один вымогатель объявился, вернее, вымогательница. Жизнь становится веселее день ото дня!
Однако, с Анжелой справиться было нетрудно. А как быть с телефонным анонимом? Назначить ему встречу? Так ведь он не придет, почует опасность.
«Кстати, почему Смирнов интересуется, где я ночевал после бани? – подумал Тарас. – Что за неуместное любопытство?»
Он набрал номер мобильного телефона сыщика. Тот ответил не сразу.
– Новостей нет, – предупредил Всеслав вопрос клиента.
– Чем же вы занимаетесь? За мной следите?
– Работаю…
– У нас с вами осталось шесть дней! – неожиданно для себя заявил господин Михалин. – Слышите? Шесть дней.
Субботний день выдался сумрачным. Потеплело. Время от времени начинал идти мелкий снежок.
– Сегодня у Риммы выходной, – сказала Ева за завтраком. – У нас на девять тридцать назначен урок испанского.
– Людмила тоже будет дома? – спросил Славка.
– Я надеюсь. Болеет она по-настоящему.
– Ты уверена?
Ева недовольно хмыкнула.
– Доедай быстрее, я пошла одеваться. Вместо того чтобы гадать на кофейной гуще, поедем и сами посмотрим.
По дороге они дважды попадали в пробки.
– Надо было ехать на метро, – ворчал Смирнов. – И зачем я только покупал новую машину?
За окнами салона густо валил снег. Молочная пелена застилала видимость. Автомобили сигналили, водители ругались. Ева вздыхала, приоткрывала дверцу и смотрела вперед, на вереницу машин.
– Это не поможет, – сказал сыщик. – Так или иначе, мы опоздаем.
Но они все же успели: позвонили в дверь ровно в половине десятого. Открыла им Римма. Она выглядела усталой, под глазами залегли синие тени. Удивилась:
– Вы вдвоем?
– Надо поговорить, – решительно сказал Всеслав, помогая Еве снять шубу. – Ваша подруга дома?
– Где же ей быть-то? – тоскливо вздохнула Лудкина. – Температура высокая, кашляла всю ночь. Наверное, у нее воспаление легких. А врача ни за что вызывать не хочет! Наказанье мне с ней. Вдруг помрет…
Кажется, Римма сама испугалась того, что сказала. Махнула рукой, приглашая гостей в ободранную кухню, где все утро тщетно пыталась навести подобие порядка.
– Живем, как на вокзале, – посетовала она. – Тошно. И деньги тратить на ремонт неохота. Квартира-то чужая.
Смирнов сочувственно кивал, поддакивал. Ева беспокойно оглядывалась.
– Можно посмотреть на вашу больную? – спросила она.
– Поглядите, чего же, – согласилась Лудкина. – Может, посоветуете, что мне с ней делать? Я всю ночь около нее просидела. Плохая она совсем! Бредит… Таблетки не помогают.
Ева прошла к комнате Людмилы, приоткрыла дверь. Шторы на окнах были задернуты, на кровати лежала укутанная одеялом женщина. Слышалось ее тяжелое, хриплое дыхание, прерываемое невнятным бормотанием.
Ева на цыпочках приблизилась к постели, наклонилась… платка на больной не было. Видимо, мечась в жару, она его сбросила. Ее густые темные волосы на лбу и у висков прилипли к влажной коже лица, приоткрытые губы красивой формы шевелились, но ни слова разобрать было нельзя. Состояние Людмилы за прошедшие дни резко ухудшилось, и, глядя на ее лихорадочно горящие щеки, Ева прониклась опасениями Риммы Лудкиной. Здесь нужен врач, и как можно скорее!
Задумавшись, она вернулась в кухню, где Римма наливала чай в большие зеленые чашки. Смирнов резал ломтиками лимон. Они что, собираются чаевничать?
– Присаживайтесь, – вымученно улыбнулась Лудкина. – У меня со вчерашнего дня крошки во рту не было. Прибежала с работы, а тут… Людмила бредит, кашляет. Я хотела «Скорую» вызывать, так она – ни в какую!
– Что ж вы ее слушаете? – возмутилась Ева. – А если она и правда…
– Вы нас обманываете, Римма! – напустив на себя строгость, перебил Смирнов. – Потому что ваша подруга Людмила уехала в Испанию! Не так ли?
Глаза Лудкиной вмиг наполнились слезами.
– Откуда вы знаете? – прошептала она.
– Какая разница? – грозно продолжал сыщик. – Та женщина в комнате, кто она? Возможно, настоящая Людмила Дронова никуда не уезжала? Вы ее убили!
Римма побледнела, вздрогнула, как от удара.
– Да вы что?! Бог с вами! Люська в Испании, живая и здоровая… клянусь! Она обещалась написать, как только устроится и для меня работу подыщет.
– А кто проживает в этой квартире под ее именем?
Римма молчала, ее глаза забегали.
– Я слово дала, – пробормотала она, нервно теребя воротник халата. – Пообещала никому не выдавать тайну! Не надо было никого ни о чем просить… Подумаешь, следит кто-то, в квартиру залез… ничего страшного, разобрались бы сами как-нибудь. Меня кровавое пятно испугало. И Машу тоже, она прямо обезумела, как его увидела. Это смерть моя пришла, говорит…
– Какую Машу? – насторожился Всеслав.
– То есть Людмилу… – совсем растерялась Лудкина. – Ее на самом деле Машей зовут. Это моя подруга из Кострова. Мы ничего плохого не сделали!
Она заплакала, громко шмыгая носом.
– Я незаметно взял ворсинки от вашего ковра, – угрожающе повысил голос Смирнов. – И отдал их на экспертизу. Рассказывайте все, как на духу, Римма, – дело очень серьезное!
Ева раскрыла было рот – сообщить, что кровь оказалась говяжьей, но под взглядом Славки осеклась, поспешно сделала глоток из чашки с остывшим чаем. Лучше она будет молчать и слушать.
