Вот если бы дракон спал!

Но он не спит. Он лежит у выхода из пещеры и кричит:

– Чёрной даме легко говорить! Следи, мол, чтобы к трём бананам не проник ни один человек. А как, собственно, выглядит человек? Как Чёрная дама? Или как ворон? А может быть, это какая-нибудь рыба? Раз так, я съем любого, кто бы ни пришёл, и дело с концом. – Дракон угрожающе захохотал, и из его пасти вылетело пламя. Он продолжал рассуждать вслух: – Это всё-таки тоска зелёная быть всегда драконом, торчать в пещере, орать и извергать пламя. Я хотел бы быть жаворонком. Хоть на минутку я хотел бы стать жаворонком. Взлететь куда-нибудь к облакам и запеть. Но это никогда не исполнится. Мне придётся остаться драконом – последним драконом в сказке... Вот если бы я мог стать хотя бы воробышком и чирикать! Или соловьём и заливаться где-нибудь в зелёной роще. Ведь я, собственно говоря, нежная душа. Но только нежная душа в драконьем теле – это, простите меня, чушь. Поэтому я – дракон Бойсябой. Того, кто меня боится, я сожру.

Пётр хотел было уже снять с шеи букву О и показаться дракону, но последняя фраза Бойсябоя его заинтересовала. Он решил ещё немного послушать.

– А что, если кто-нибудь не станет меня бояться? Что тогда? Это мне и самому интересно. Но этого я, наверное, никогда не узнаю, потому что дракона все боятся. И Чёрная дама всегда разговаривает со мной с приличного расстояния, чтоб я случайно, по ошибке не сожрал её на обед.

Теперь уже Пётр не выдержал, снял букву О и произнёс звонким голосом:

– Добрый день, дракон.

– Здравствуйте, – спокойно сказал дракон, но потом сообразил, что на его острове кто-то появился, и начал таращить глаза, дико орать, извергать пламя и дым.

– Бойся, бойся! – заорал он что было сил.

– Я не боюсь, – спокойно ответил Пётр.

– Бойся! Бойся! – орал страшным голосом дракон.

– Я правда не боюсь, – возразил Пётр.

И так они продолжали, как двое мальчишек во время ссоры:

– Бойся!

– Не боюсь!

– Бойся, слышишь!

– А я не буду бояться!

Дракон перестал орать и попытался уговорить Петра:

– Бойся, ну хоть немножечко меня бойся.

– Не боюсь, – стоял на своём мальчик. Дракон стал умолять:

– Ну прошу тебя, хоть чуточку меня бойся...

– Не боюсь, не боюсь, не боюсь, – вертел Пётр головой. Он всё время смотрел на дракона, и от него не ускользнуло, что при каждом его «не боюсь» тот немножко уменьшается.

И снова слышалось «бойся» и «не боюсь», пока Бойсябой не превратился в крошечного дракончика, худенького, маленького, почти прозрачного.

– Не боюсь, не боюсь, не боюсь, – продолжал Пётр.

Дракон был уже так мал, что походил на куклу.

– Перестань! – взмолился он. – Перестань, не то тебе придётся рассматривать меня в микроскоп.

– Хорошо, – согласился мальчик. – Но ты должен мне сказать, как попасть к трём бананам.

– Не могу, – заскулил дракон.

– Не боюсь, – начал снова Пётр. Но дракон уже запищал:

– Подожди, я скажу. – Он грустно завертел глазами: – А ты меня правда не боишься?

Пётр набрал воздуху, чтобы ответить, но дракон перепуганно заскулил:

– Нет, не отвечай, я знаю, что ты меня не боишься. Это странно... К чему мне тогда быть драконом? Разве это достойно дракона?

– Ну, так скажешь? – прервал его Пётр. Дракон грустно улыбнулся:

– Скажу, если нельзя иначе. Но что будет со мной? Разве можно, чтобы остров А сторожил такой карлик, каким стал теперь я?

– Я дам тебе рукавичку, – сказал мальчик.

– Мне не холодно, – с досадой ответил дракон и снова крикнул: – Бойся, бойся! – но тут же умолк, так как Пётр укоризненно на него посмотрел.

– Это волшебная рукавичка, – объяснил Пётр. – Я надену её тебе на лапу, и ты станешь жаворонком. Или воробышком. Или соловушкой. Кем захочешь.

– Так ты подслушивал? – рассердился Бойсябой.

– Ну что, не хочешь?

– Хочу, хочу... – согласился Бойсябой. – И тебе не жаль меня? Такой был прекрасный дракон! Ведь мой род сразу вымрет и по мужской и по женской линии, представь себе только… – Потом он решился: – Давай сюда рукавичку. Буду чирикать, и дело с концом.

– А твой ответ?

– Ага. Ты хочешь попасть к трём бананам?

– Они на следующем острове? На острове М?

Дракон засмеялся:

– Ты бы сделал большую глупость, если бы поплыл на остров М. Там находится резиденция Чёрной дамы. И вообще это западня, из которой тебе никогда не выбраться.

Пётр сгорал от нетерпения:

– Так где же три банана?

– Ты видел трамплин на площадке в скалах? Видел. От этого трамплина ты должен как следует оттолкнуться и прыгнуть. Только так ты попадёшь на планету Где-то Там, на которой растут три банановых дерева.

– А ты не врёшь?

– Клянусь сердцем дракона...

– Тогда бери рукавичку.

Дракон надел рукавичку, что-то пробормотал и начал... расти… Через минуту он превратился… нет, не в жаворонка, и не в воробья, и даже не в соловья, а в хищную птицу кондора. Кондор взлетел, замахал крыльями и ехидно засмеялся:

– Ну, дурачок, я лечу за Чёрной дамой. Посмотрим, кто раньше успеет. Всё равно она тебя догонит! – И он улетел. С высоты он проскрипел ещё: – Посмотрим!

Пётр быстро взобрался на скалу, вскочил на трамплин, и трамплин подбросил его в воздух.

Пётр полетел, как диск.

Кто же полетит быстрее? Пётр или кондор с Черной дамой?

Первый космический корабль долетел до Марса. Его экипаж обследовал всю планету, но Петра Панека не нашёл. И на Венере, куда прилетел второй космический корабль, не было даже следов исчезнувшего мальчика.

Папе Панеку пришлось со своей ракетой отклониться от заданного курса, потому что он попал в метеоритный дождь. Он сделал вынужденную посадку на какой-то планетке вблизи Деймоса, спутника Марса.

Из ракеты он вылез сердитый и раздражённый. На Земле его ждет куча дел, а он должен мотаться по Вселенной за этим противным мальчишкой. Ну и задаст же он ему перцу, да ещё с процентами, как только Пётр найдётся!

Найдётся? Если бы у него была хоть капля уверенности... К тому же он и представления не имеет, где приземлился. Во время метеоритного дождя им владела только одна мысль: поскорее выбраться из этой лавины.

Но вскоре он повеселел, увидев, что на планете есть какая-то жизнь, – об этом свидетельствовал растительный мир.

Он внимательно огляделся вокруг, потом вернулся в ракету за своей суперстереомикрокамерой. снова вылез и начал без конца щёлкать затвором... И правда, здесь было что фотографировать! На стебельках ландыша росли вишни, ананасы раскачивались на стеблях тюльпанов, большая акация была усыпана земляникой, у кактусов вместо шипов росли веточки, на которых висели яблоки или груши. Картофельная ботва склонялась почти к земле под тяжестью апельсинов.

– Есть тут кто-нибудь? – закричал пан Панек, сложив руки кулёчком.

– Кто-нибудь здесь должен быть, – послышалось за ним, после чего голос закричал: – Если бы здесь не было никого, кто бы тогда вам ответил?

Отец Петра повернулся на сто восемьдесят градусов и увидел высоченного верзилу. На вид ему было не старше двадцати лет, но волосы у него были совсем седые.

– Откуда ты взялся? – запищал верзила тоненьким голоском.

Папа Панек сразу вспомнил цель своего путешествия, ему стало стыдно, что он увлёкся фотографированием, и он выпалил:

– Я ищу Петра, своего сына, маленького мальчика... Он не прилетал сюда?

Молодой человек с седыми волосами нахмурился я весело покачал головой:

– На Не Так мальчишки не летают.

«Ага, – сообразил пан Панек, – эта планета называется Не Так». И он сразу объявил верзиле шах следующим вопросом:

– А куда они летают?

– Когда вы в последний раз читали сказку? – не сдавался житель планеты Не Так. Папа Панек начал вспоминать:

– Это было... это было… давным-давно. У меня нет времени для сказок, я очень занят.