Она с сомнением покачала головой:

— Хуже всего дело обстоит с крылом. Сильно повреждена правая консоль и флаперон. Да еще стойка шасси сломана…

— Вот блин! — с досадой воскликнул парень. — Лучше бы я себе ноги переломал!

Дарт покосился на него с некоторой симпатией.

— Типун тебе на язык! — одернула его Гвен. — Не волнуйся, починим. Прежде всего, нам нужно найти нужные инструменты.

— Всего-то?! — горько усмехнулся Сергей. — Действительно, какие проблемы? Тут народ после изобретения колеса еще в себя не пришел!

Да, проблема межпространственных путешествий заключается в том, что они совершаются как-то спонтанно, из-за чего ты прибываешь на место совсем неподготовленным. Вряд ли среди горожан найдутся хорошие авиатехники. Гвендолин подумала, что стоит, наверное, обратиться к волшебникам. Если они могут притащить черт знает откуда целый флайер — пусть как-нибудь раздобудут ей ящик инструментов. Все трое попрощались с Дартом и вышли из конюшни, серьезно озадаченные. В их компании воцарилось уныние.

Отсутствие инструментов и собственная беспомощность ужасно раздражали Гвен, так что на следующее утро ворчание госпожи Катарины казалось ей особенно невыносимым. А ворчала ее хозяйка часто. Похоже, она считала Гвендолин редкостной недотепой и втайне удивлялась, как та вообще ухитрилась дожить до своего возраста с таким скудным багажом знаний и умений.

Катарина вовсе не была злой женщиной и пыталась по-своему помочь своей юной работнице. Но для Гвен, хронической отличницы и любимицы родителей, постоянно чувствовать себя бестолочью и неумехой было невыносимо.

— … О чем бишь я? — спохватилась госпожа Катарина. — Ах, да. Милочка, твой капор не мешало бы прокипятить с картофельными очистками — увидишь, каким он станет белым да накрахмаленным! А кастрюлю с тестом поставь вот сюда, здесь, в тепле-то, оно куда скорее поднимется!

Гвендолин бухнула кастрюлю на указанное место и с такой силой накрыла ее крышкой, что звон пошел по всей кухне. Раздражение, копившееся в ней последние несколько дней, должно было когда-нибудь прорваться, и это случилось сейчас.

— Моя одежда выглядит прилично и без ваших советов, — отчеканила она, — на ваш дурацкий капор мне плевать, и я не собираюсь угробить целый вечер на заготовку картофельных очистков! Лучше займитесь этим сами, все будет больше пользы!

Она выпалила это прямо в лицо Катарине, которая даже отшатнулась, мелко и часто моргая, и не могла сказать в ответ ни слова. Облачко муки, поднявшееся от вспышки Гвен, умиротворенно оседало на пол. Девушка развернулась и гордо удалилась из кухни. Правда, драматизм сцены слегка подпортила щетка для пола, не вовремя попавшая ей под ноги, но Гвен решила, что все равно получилось достаточно внушительно.

Выскочив на улицу, она первым делом стянула с головы осточертевший капор и швырнула его в канал. Наполнившись ветром, тот медленно поплыл по течению, словно диковинный лебедь. Голове стало непривычно легко и свободно. Гвен подставила лицо солнцу и рассмеялась. На любопытные взгляды прохожих она не обращала внимания.

Прохлада, которой веяло от канала, и вид темно-зеленой, как мох, воды ее немного успокоили. Гвен решила, что сейчас же отправится в Цитадель, разыщет там магистра Николаса или того, другого, в желтой мантии, и потребует немедленно вернуть ее обратно. Пусть Марк и Серый занимаются тут спортивным фехтованием сколько влезет, но лично она ни минуты не останется в этом замшелом городе!

Выбраться из центра оказалось не так просто. Еще свежи были в памяти ее блуждания вокруг Ботанического сада. По крайней мере, в этот раз она точно знала, что должна двигаться на северо-запад, но сначала ей пришлось пересечь один канал, потом — поискать мост через другой. Гвендолин попыталась сократить путь через дворы, была облаяна каким-то нервным псом и через полчаса обнаружила себя снова на той же улице, с которой начала свой путь. Не хватало еще случайно вернуться в булочную Беккера, вот был бы номер!

«Впрочем, — подумала Гвен, — скорее всего Катарина приняла бы ее обратно». Большинство фрисдамцев обладали характером столь же ровным и невозмутимым, как поверхность их каналов. И были изумительно трудолюбивы. Каждое утро по дороге на работу Гвен видела хозяек, чистивших крыльцо и намывающих кусочек мостовой возле своих аккуратных домиков. Должно быть, это из-за того, что вокруг слишком много воды. Дайте женщине свободный доступ к воде — и она тут же найдет, что еще можно помыть и почистить.

Девушка снова остановилась, увидев, что канал, вдоль которого она шла, изгибался совсем не в ту сторону, куда ей было нужно. Гвендолин поискала взглядом мост, но его не было. Город казался лабиринтом, он играл с ней и не собирался выпускать ее из цепких каменных объятий.

— Ты опять заблудилась? — послышался вдруг знакомый голос.

Разумеется, это оказался Хэлси. Он стоял, прислонясь к причальному столбу, смотрел на нее и улыбался. Удивительно, как этот парень ухитрялся возникать буквально из ниоткуда! От его улыбки на душе у девушки стало немного легче.

— Знаешь, меня, кажется, выгнали с работы! — выпалила Гвендолин, подходя ближе.

— За что? — брови Хэлси поползли вверх, в карих глазах плясали смешинки. — Ты сожгла им все булки, налила в тесто уксус вместо масла или сунула эту зануду, госпожу Беккер, в мешок с мукой?

Гвендолин было не до шуток:

— Это просто невыносимо! Она постоянно меня воспитывает! А это дурацкое тесто! Вчера оно поднялось, а сегодня нет! Хотя я делала все то же самое! Не слишком ли оно о себе воображает?! А эти дурацкие пироги! Почему они вечно раскрываются в печке? Может, есть какая-нибудь застежка-молния для пирогов?!

Хэлси уже смеялся в голос, но заметив, что Гвен всерьез расстроена, постарался взять себя в руки:

— Я не совсем понял, при чем тут молния, но, кажется, пироги обычно смазывают яйцом перед выпечкой.

Недоумение Гвендолин было крупными буквами написано на лице:

— Яйцом, хм. Не представляю, как это. И конечно, у вас это знает каждый ребенок! Жаль, нет такого большого фейспалма, чтобы я могла накрыться им, как одеялом!

— Что? — не понял Хэлси.

— Ничего, извини, — она печально покачала головой. — Я, наверное, просто неудачница. Нет у меня никакого терпения! Ведь Марк с Сергеем отлично приспособились здесь, а я не могу!

— Что ж, можем поспорить, кому из нас меньше повезло в жизни, — усмехнулся волшебник. — Кстати, ты куда-то собиралась?

— В Цитадель, к магистру Николасу.

— По воде будет быстрее. Подожди, я возьму лодку.

Он коротко переговорил с владельцем одной симпатичной крутобокой посудины, а затем подозвал Гвен. Опершись на его руку, она осторожно ступила в раскачивающуюся на воде лодку. Хэлси взял длинное весло.

Плыть действительно оказалось куда приятнее, чем бегать по раскаленным, как кухонная печь, улицам. Стиснутая каменными берегами вода ярко поблескивала. Над их головами проплывали фасады домов, похожие на фигурные пряники, украшенные глазурью. Вот лодка свернула в другой канал, где даже не было набережной: стены домов поднимались прямо из воды. Камни внизу были покрыты белесым налетом, а у самой воды — черно-зеленым мхом, который, казалось, рос везде во влажном воздухе города.

— Знаешь, моя мать тоже была волшебницей… — задумчиво произнес Хэлси. — Она была феей воздуха. Однажды она спасла этот район, где мы сейчас плывем. В ту ночь было большое наводнение после шторма. Дамба не выдержала. Мама удерживала ее несколько часов, чтобы люди могли убраться подальше. Ее до сих пор помнят в городе. Остальным магистрам той ночью тоже сильно досталось.

— Мне так жаль, — опечалилась Гвен.

— Ну что ты, это было давно. Я к тому, что волшебство — это не обязательно плохо.

— А какой дар у тебя: воздуха или воды?

Хэлси ненадолго оставил весло, присел и погрузил руку в воду.

— Смотри. Ты что-нибудь видишь? — спросил он.