Передернув плечами, я вдруг понял, что дрожу всем телом. Никогда бы не подумал, что замерзну в Африке! Искренне надеясь, что меня трясет от холода, а не от внезапно нахлынувшего страха, я сунул руку в карман, но деревянную мельницу не нашел. Я остановился — вывернул карманы. Она пропала. Мой талисман исчез! Наверное, вывалился, когда я упал.

Вернувшись назад, я тщательно осмотрел каждую кочку, каждый куст — тщетно. Подарок Робби пропал…

Со второй попытки вскарабкавшись по откосу канавы, я вышел обратно, на дорогу, и остановился, стараясь хоть немного отдышаться. Машина Чимези стояла метрах в пятидесяти, а за ней, у обочины, чернел второй автомобиль — с тонированными стеклами. Меня ждали.

Стоило мне потерять мельницу, как неприятности не заставили себя ждать. Пока она была со мной — ничего плохого не случалось. Не могло случиться!

Из машины предупредительно выскочил Чимези, открыл заднюю дверь, жестом предлагая сесть. Прежде чем я забрался в салон, он успел чуть слышно сказать:

— Это мистер Обеле.

На заднем сиденье расположился худой лопоухий мужчина. Он смерил меня презрительным взглядом, нарочито задержав его на моей испорченной обуви: ботинок почти не было видно за комьями налипшей глины. Чимези захлопнул дверь, но сам в машину не сел, оставшись мокнуть под дождем. Мужчина повернулся ко мне, поставив между нами пухлый светло-коричневый портфель с блестящей пряжкой.

— Вы директор склада, верно? — Я обтер лицо ладонью, смахивая капли влаги, бросил оценивающий взгляд на собеседника — доходяга, костюм висит как на вешалке, лицо тщательно выбрито, на носу — прямоугольные очки в тонкой золотой оправе.

— Нет, я управляющий. Меня зовут Нуоке Обеле. Директор поручил мне переговорить с вами.

— Значит, именно вы несете ответственность за все это? — я кивнул в сторону забора.

Вместо ответа Обеле пожал узкими плечами.

— Зачем вы это делаете? Неужели не понимаете…

— Господин Ковач, завтра будет совещание, и нам необходимо, чтобы вы…

— Нам?! Кому это нам?!

— Мне и другим заинтересованным лицам.

— Кто же эти заинтересованные лица? — Чтобы унять охватившую меня дрожь, я скрестил на груди руки. — Я думал, заинтересованные лица — это местное население: больные, старики, дети.

— Давайте без пустой болтовни, мы не на публике. Глупо переходить дорогу влиятельным людям. — Мистер Обеле посмотрел мне прямо в глаза. В его неподвижных зрачках читалось абсолютное спокойствие. — А то ведь можно влипнуть в серьезные неприятности.

— Это вы… Вы… — Дрожь усилилась, и я уже не мог ее унять. В том, что это они убили Тома, у меня не осталось никаких сомнений.

— Если вы делали фотографии, рекомендую удалить. Завтра на выступлении вы расскажете, что у нас все замечательно и хорошо, выразите свое искреннее восхищение проектом, а потом мы позволим вам в добром здравии отправиться домой. Думаю, это очень выгодное предложение. — Он улыбнулся и хлопнул рукой по портфелю: — Я буду весьма признателен, если вы примете его без каких-либо условий. Поскольку повторного не будет.

— Не смогли подкупить Каунтера, думаете, что сможете купить меня?

— Каунтер был редкая скотина. Он заломил неслыханную цену. И тем не менее, мы его купили, — вздохнул Обеле. — Мне искренне жаль, что он умер. Это событие нанесло нам серьезный убыток, но мы, конечно, найдем вора. А вот вас подкупать никто не собирается, даже не надейтесь.

— Что? — Я аж задохнулся от возмущения.

— Каунтер был известным специалистом. — Обеле наклонился ко мне и ткнул пальцем в грудь: — А ты — однодневка. Тебя дешевле закопать в овраге. Или похитить под предлогом выкупа, а потом отправлять домой по кускам. Заметь, я не угрожаю — только перечисляю экономически приемлемые варианты.

Он взял портфель и выбрался из машины под дождь:

— Подумайте об этом, господин Ковач. У вас еще есть немного времени.

Дождь понемногу успокаивался, превращаясь в непроницаемую морось. Чимези включил теплый обдув, и я понемногу согревался. Водитель молчал, лишь изредка бросая на меня любопытные взгляды. Наконец не выдержал и спросил:

— Все нормально, мистер Алеш?

— Да. Наверное. Оказывается, Томаса подкупили. Ты знал?

— Не может быть! — Лицо Чимези вытянулось. — Он был честнейший человек и все такое! Это Обеле сказал? Он оговорил мистера Каунтера, угу!

— Может быть.

Кто теперь разберет, честный он был или нет? Что же мне теперь делать? Лучше всего — разрубить этот чертов узел: выступить завтра и рассказать все как есть! Прибьют… Неужели я испугался?

Видимо, я произнес последнюю фразу вслух, потому что возмутившийся было Чимези тут же поник и угрюмо ответил:

— Я бы согласился на предложение Обеле.

— Почему? Ты же не знаешь, что он предложил.

— Это не важно. Если нет зубов, то лучше, чтобы орех оказался спелым. Вы живы — значит, он дал вам шанс. Этим надо воспользоваться, угу. Мистер Алеш, что изменится, если все узнают про склад правду? Я скажу: ничего!

— Ошибаешься, будет грандиозный скандал! Виновных накажут, а склад доделают.

— Вам не поверят.

— Если участники конгресса приедут сюда, то…

— Не думаю. — Чимези усмехнулся. — У больших боссов каждая минута расписана. Да и к чему им это, угу? Министр открыл склад, все газеты об этом написали, по телевизору репортажи показывали, и все такое. Так что вряд ли они поедут в такую даль. Но если кому и взбредет в голову, то он вряд ли доедет: дороги размоет или машина сломается.

— Но мы-то проехали.

— Мы — другое дело. Я ведь не водитель министра, угу… Ох, дерьмо!

Чимези едва успел выкрутить руль и ударить по тормозам, чтобы не сбить выросшего как из-под земли полицейского. Тот жестом приказал остановить машину у обочины. К нам тут же с двух сторон подошли еще трое, с автоматами.

— Чего им надо? — спросил я Чимези, но не дождался ответа.

Дверь рывком распахнули:

— Выходите.

— В чем дело? — я нехотя подчинился.

— Стандартная процедура, сэр, — проревел здоровый полицейский с внушительными аксельбантами. — Мы досматриваем всех без исключения. Ловим банду экстремистов. Положите руки на крышу машины. Расставьте ноги.

— Но я не…

Двое бесцеремонно вытащили Чимези за шиворот и, прижав к пассажирской двери, стали обыскивать.

— Наркотики, оружие, средства связи, боеприпасы? — снова рявкнул над ухом здоровяк.

— Конечно нет! — возмутился я. — Я международный работник!

— А это что? — один из автоматчиков вытащил из кармана мой смартфон.

— Что вы себе позволяете! — воскликнул я, но мне тут же ткнули в бок дулом автомата, и это резко охладило мой гнев.

— Я спрашивал, есть ли у вас средства связи. Вы мне соврали, сэр! Почему? Что вы пытались скрыть?

— Просто не услышал! Вы очень быстро говорили…

— Придется вас задержать.

— Что? Вы не имеете права!

— Это невозможно, господин сержант! — вмешался Чимези. — У господина Алеша совещание с министрами, и все такое. Завтра будет конференция, и вы устроите международный скандал, если…

— Заткнись! — оборвал его сержант. Один из автоматчиков передал ему мое удостоверение. Позвякивая аксельбантами, сержант отошел в сторону и связался с кем-то по рации.

Спустя минуту он возвратился и приказал нас отпустить. Мне вернули паспорт, удостоверение и бумажник.

— Вы забыли отдать смартфон, — произнес я, стараясь сохранить остатки достоинства.

— Не забыл. Мы его конфискуем, — усмехнулся сержант. — Проведем экспертизу на предмет контактов с экстремистами.

— Я буду жаловаться! Это беззаконие!

— Жалуйтесь.

— Назовите ваше имя и звание.

— Генерал Бонд, — сержант оскалился, показав желтые кривые зубы, — Джеймс Бэнг-Бэнг Бонд. Записать или так запомнишь? Второго шанса у тебя не будет, умник. Счастливого пути!

Сержант отдал мне честь, повернулся и подал знак своим автоматчикам. Через секунду они уже топали дальше, пока не исчезли за пеленой дождя.