По мнению Сати, предзнаменования были замечательными: появились на свет три молодые кобры.

Чтобы узнать, кто родится — девочка или мальчик, — Анкесенамон решила прибегнуть к старому способу. Надо было взять два мешка, один с ячменем, а другой — с пшеницей. Каждый день она мочилась на них и следила, где раньше появятся ростки, — у ячменя или у пшеницы. Ячмень пророс раньше. Согласно этой примете у нее должен был родиться мальчик.

Она стала подыскивать ему имя.

Отныне вместе с Нефернеферурой они проводили большую часть своего времени в обществе их сестры Нефернеруатон и придворных дам. Как только спадала жара, часам к пяти пополудни, они устраивались на террасе, куда слуги подавали им свежие напитки, фрукты и хлебцы.

Лев все более бесцеремонно вел себя со своей хозяйкой, и теперь он дремал, сунув морду под ее платье, потому что оно защищало его от назойливых мух.

— Как ты чувствуешь себя теперь? — спросила царица свою беременную сестру однажды, в редкие минуты их доверительного общения, когда придворные дамы были заняты разными делами — готовили оригинальные смеси напитков или беседовали с хранительницами гардеробов о пустяках, например о париках, румянах и ароматизированных кремах.

Было очевидно, что Нефернеферура сильно изменилась. На ее лице отражались глубокие внутренние переживания, она как бы светилась изнутри. Изменилась походка: она больше не волочила ноги с печальным видом и немного сутулясь, а двигалась величаво и неторопливо. Если порой она и позволяла себе капризы и проявление высокомерия, то теперь это случалось намного реже, нежели необычные для нее проявления любезности. Она уже почти не грубила, и это наводило на мысль, что она взялась за ум.

— Да, я изменилась, и я еще к этому не привыкла, — сказала Нефернеферура.

— Ты по-прежнему ненавидишь Нахтмина?

Та лукаво взглянула на сестру.

— Нет, — призналась она. — Я скучаю, когда он не спит со мной. Мне нравится, когда он кладет руку мне на грудь или живот. Для чего нужен мужчина?

— Мужчина как мать.

Ответ удивил Нефернеферуру.

— Как это?

— Он согревает, он пробуждает тело женщины и защищает ее от опасностей. Еще он дает жизнь. — Она вспомнила о Пасаре и продолжила: — Женщине всегда нужен его сок…

Нефернеферура размышляла над этим объяснением, ее лицо выражало недоумение. Взяв себя в руки, она спросила:

— А ему для чего нужна женщина?

— По той же причине. И потому что мы бережем и взращиваем ту жизнь, которую он дает.

Царевна вздохнула.

— Стало быть, мы всегда жалели нашу мать?

Анкесенамон ответила не сразу.

— Мать — да.

— Но не царицу? — уточнила Нефернеферура, уловив оттенок смысла произнесенной фразы.

Анкесенамон посмотрела на сестру.

— Да, она прежде всего была царицей, и лишь потом женщиной. Когда мне исполнилось десять лет, она перестала быть для меня матерью.

— Это когда она уехала в Северный дворец обустраиваться?

Анкесенамон покачала головой.

— В тот момент, когда в жизни нашего отца появился Сменхкара, не так ли? Но скажи мне тогда, что наш отец нашел в Сменхкаре? Ведь он не был для него матерью!

— Нет. Я часто об этом думала и пришла к заключению, что Сменхкара был для него одновременно и сыном, и супругой.

Снова Нефернеферура недоумевала.

— Как это? — воскликнула она.

От приступа смеха у Анкесенамон подпрыгивали груди.

— Надо знать человеческую природу, моя дорогая. У мужчин также есть влагалище. Только они не могут рожать.

Увидев, что Нефернеферура возмущена, она искренне расхохоталась. Наконец Нефернеферура заставила себя улыбнуться.

В это время к ним подошла Нефернеруатон с компаньонками, и они прервали свой разговор.

Раз в месяц Майя ездил в Мемфис по делам царства: он проверял, каков доход от земледелия, скотоводства и от речных промыслов. Его не интересовало, известно ли было Аю и этому невыносимому Маху о тайной цели этих визитов, впрочем, ему до этого не было дела. Он навещал их злейшего врага, командующего Хоремхеба. Если бы Ай или этот нахал Усермон когда-нибудь упрекнули его в этом, он сослался бы на необходимость обсуждать расходы на содержание гарнизона Нижней Земли с его начальником.

Он прибыл в казармы Мемфиса, уважительно поздоровался со стражниками и прошел в кабинет Хоремхеба. Командующий принял его как обычно — крепким поцелуем, объятиями и рассыпался в любезностях.

— Какие новости? — спросил Хоремхеб, когда они сели.

— Я думал, это ты мне что-то расскажешь. Что это за история с налетом на арсенал в Аварисе?

Хоремхеб казался удивленным.

— Как ты об этом узнал?

— В последнее время Ай не однажды проводил в своем кабинете совещания с Маху и Нахтмином, на которые меня не приглашали, вероятно, скрывая что-то от меня. Кроме того, на этих совещаниях не присутствовали писцы, следовательно, не велись записи, чтобы никто не мог узнать о чем шла речь, порывшись в отчетах. Но я обнаружил в архивах Маху последнее сообщение городского головы Авариса об ограблении местного арсенала. Было похищено большое количество оружия.

— Знаю, — отозвался Хоремхеб. — Я посылал командира Соаджа разобраться с этим, но он не нашел похищенного оружия. Землевладелец из тех мест клянется, что именно ивриты его похитили, но этот человек явно не в своем уме, и нет доказательств того, что в арсенале побывали ивриты. В любом случае, не вижу связи между этим сообщением и тайными совещаниями у Ая. Ясно только то, что Ай сомневается в тебе.

Об этом Майя уже знал. Что касается истории с похищением оружия, то объяснения Хоремхеба его, казалось, не убедили.

— Но кто же тогда похитил оружие?

— Землевладельцы восточной части Нижней Земли почти все содержат отряды наемников для защиты от набегов разбойников из Сирии. Я не удивлюсь, если какой-то из этих отрядов совершил это ограбление.

— Ты проводишь расследование?

Хоремхеб пожал плечами.

— Оружие, скорее всего, спрятали, закопав в землю. А у меня нет полномочий, чтобы обыскивать землевладельцев, среди которых у меня есть друзья. Впрочем, я не думаю, что стоит придавать этому такое значение. Около пятидесяти сабель, несколько копий и щитов мало что изменят в случае столкновений.

— А что твои разведчики?

— После смерти Хнумоса я не занимался армейской разведкой.

Он настойчиво расставлял сети для ловли мух.

— Царица и ее сестра все еще беременны? — справился он.

— Да.

— Это также мало что изменит.

Он напоминал бегемота, который, рано или поздно, все равно погрузится в воду. Майе он показался слишком невозмутимым. Неужели этот человек полагает, что никто не помешает ему захватить власть?

Он воспринял размышления командующего с недоумением. Ему было известно, что излишняя самоуверенность свойственна властным людям и часто приводит к фатальным последствиям.

Вероломный Шабака никак не мог успокоиться. Он не мог примириться с провалом операции в Аварисе и безостановочно думал о том, как выправить ситуацию.

Вскоре после того, как взбудораживший ивритов посланец сообщил плачевные новости, Ай решил побеседовать с нубийцем по поводу того, что его волновало.

— Шабака, надо, чтобы ты соблазнил царевну Нефернеруатон.

— Твое величество, мой господин, я хотел бы обсудить с тобой безотлагательное дело.

— О чем ты?

— Как вытащить Хоремхеба из его логова.

— Снова за свое!

— Твое величество, мой господин, необходимо обезопасить еще не родившихся наследников.

— Ах да! Ты заботишься о том, что случится с тобой, когда меня уже не будет, негодяй. Как ты собираешься это осуществить?

— Подослать к нему секретного агента, который расскажет о том, что именно мы подстрекали ивритов похитить оружие из арсенала Авариса. Якобы мы хотим поднять ивритов против него. На этот раз информацию передаст один из его командиров.