– Хорошо бы восточной дорогой!

Небо медленно потемнело. По-прежнему без луны, без звезд – но наступала ночь. Мрак часто поглядывал наверх обеспокоенно:

– Ну, герои, здесь не разгуляешься. Даже я ничего не увижу, если не будет луны. Придется заночевать!

– Страшновато, – признался Таргитай.

– Ночью идти страшнее. Добро, что потеплело малость.

Они даже не пробовали искать хворост, просто легли, тесно прижавшись друг к другу. Небо стало совсем темным, но не черным. Мрак, к своему облегчению, понял, что различает силуэты скал, круглые камни, глубокие трещины.

Таргитай и Олег заснули быстро, прижавшись друг к другу, как щенята. Мрак лежал без сна – не устал, как эти двое, к тому же для мужчины – порок, если спит много.

Таргитай всхлипывал во сне, бормотал, из-под плотно закрытых век выступили слезы. Мрак погладил его по голове, Таргитай потянулся к нему щекой, не просыпаясь, лицо посветлело. Мрак покачал головой, чувствуя непривычную нежность к этому незащищенному дураку, что уже раз сто сгинул бы в этом жестоком мире. Однако без таких дураков белый свет что-то теряет.

Мрак не успел додумать мысль, ибо Таргитай довольно разбросал руки, начал похрапывать. Рот расслабленно раскрылся, Мрак увидел за белыми зубами темный вход в глотку. Олег, заслышав храп, подергал плечом, отвернулся, а Таргитай захрапел сильнее.

Мрак протянул руку, собираясь повернуть Таргитая на бок, вдруг во рту Таргитая что-то шелохнулось. Мрак замер. Через мгновение высунулась голова белого мышонка. Нос задергался, темные глазки дико сверкнули. Мышонок осторожно выполз изо рта, он был маленький, весь белый, с коротким хвостиком. Он дрожал от холода, а когда приподнялся на задних лапках, судорожно нюхал воздух, передние, прижатые к груди, мелко-мелко тряслись.

Мрак приподнялся, наблюдал. Мышонок оглянулся на раскрытый рот, поколебался, затем вдруг сбежал с груди спящего. Оказавшись на холодной земле, подскочил в воздух от неожиданности, снова оглянулся на спящего, затем неуверенно побежал между камней. Крохотные лапки соскальзывали с гладких оплавленных камней, мышонок часто падал. Мрак бесшумно поднялся, пошел вслед. Нагнав, занес сапог, намереваясь раздавить мерзкую тварь, но оглянулся на спящего Таргитая, заколебался.

Крохотный живой комочек несся целеустремленно, не оглядывался. Даже не смотрел по сторонам, а бежал и бежал, смешно перебирая короткими лапками. Мрак шел в двух шагах сзади, не теряя зверька из виду.

Миновали крупные оплавленные камни, прошли по черному песку, затем мышонок резво помчался вниз по крутому косогору. Мрак едва успевал, стараясь не обрушить вместе с собой лавину камней.

Внезапно повеяло холодком и свежестью. Мрак пробежал за мышонком еще полсотни шагов, и вдруг мышонок остановился, встал на задние лапки. Впереди между черными камнями бежал черный как деготь ручей. В темном небе не было ни блестки, вода казалась неподвижной и плотной, как черные камни берега.

Мышонок побежал вдоль берега, остановился, помчался обратно. Нос судорожно дергался. Мрак застыл, стараясь даже не дышать. Мышонок метался, подпрыгивал, начал попискивать в непонятном страхе. Один раз даже взобрался на носок сапога Мрака, пытаясь заглянуть на ту сторону ручья, часто вставал на задние лапки, застывал столбиком, не спуская глаз с противоположного берега. Ручей был неширок, но катил мощно, даже всплескивал о каменные берега.

Мрак осторожно вытащил секиру, опустил ее поперек ручья. Мышонок вздрогнул, даже подпрыгнул на всех четырех лапках, но вскарабкался на деревянную ручку и, цепляясь коготками, быстро перебежал над страшной рекой. На том берегу соскочил, побежал дальше, а Мрак перешагнул ручей и подхватил секиру.

Мышонок несся через выжженную долину по прямой, дорогу загораживали огромные камни. Мышонок карабкался, протискивался, обегал стороной, но с пути не сбивался. Мрак чуть отстал: дальше потянулся белый песок, мышонка видел издали.

Он уже начал колебаться, стоит ли идти дальше, что за наваждение со странным мышонком, не прихлопнуть ли да и вернуться, как вдруг впереди из тьмы выступили огромные глыбы. Мышонок со всех ног несся к ним. Мрак различил, что глыбы вовсе не простые глыбы, а остатки древних строений. Крепость ли, дворец или конюшня – не угадаешь, одни оплавленные и спекшиеся камни, но мышонок ходу не сбавлял, словно вид развалин придал силы.

С разбегу протиснулся между камнями. Мрак пытался перехватить, но перед глазами лишь мелькнул короткий хвостик. Мрак постоял над развалинами, потом шагнул в сторону и сел. В ночи ходили сгущенные тени, из темноты слышались протяжные голоса странных зверей. Призрачных или настоящих – Мрак по голосам не различал.

Ночь становилась холоднее, Мрак зябко поводил плечами. Без него остались Таргитай и Олег, оба вдвоем от воробья не отобьются, а вдруг под одежду на спящих заползет погреться ящерка или уж – помрут же с перепугу!

Он поднялся, сердясь за свой промах. Уже шагнув обратно, увидел, как из той же самой щели выскользнул белый комочек, со всех ног помчался обратно.

Мрак медленно потащил из петли секиру. Если прихлопнуть сейчас, то все тайны будут решены самым надежным способом… Мышонок добежал до ручья, заметался, и Мрак снова опустил секиру, соединив берега. Мышонок без колебаний вскарабкался, стремглав перебежал по деревянной рукояти, соскочил на холодную землю и понесся со всех крохотных ног.

Мрак шел следом, держа секиру в руке, раздираемый противоречиями. Мышонок домчался до их стоянки, с разбегу вскарабкался на спящего Таргитая и, не успел Мрак схватить его в ладонь, юркнул в раскрытый рот Таргитая. Тот потревоженно заворочался, почесал нос и, не просыпаясь, повернулся на бок, поджав колени.

– Аль я сам сплю? – сказал Мрак громко. Он щипнул себя, скривился. – Ладно, утро вечера мудренее.

Заснуть не мог долго, а когда начал проваливаться в сон, тьма на небе уже заменялась молочно-белым светом.

Когда он раскрыл глаза, Таргитай и Олег сидели рядышком, прижавшись плечами, как голодные мокрые птенцы, с тоской смотрели на черные камни – те усеивали всю долину.

– Мрак, – сказал Таргитай поспешно, – заметь, я сегодня проснулся раньше тебя!

– Хороший сон видел, – буркнул Мрак. Он потянулся, громко и с наслаждением зевнул. – Да и место здесь уютное, тихое. Даже комаров нет.

– Уютное? – переспросил Олег. Он зябко передернул плечами, в глазах был страх.

Таргитай вдруг сказал, вспомнив:

– Постой… мне тоже снилось… Помню, бежал через огромное поле, где всюду стояли черные горы. Мне было холодно и жутко, но я бежал, пока вдруг не выскочил на берег широкой страшной реки. Вода была черная как смола, но кипела и била о крутые каменные берега. Я бегал в страхе, потому что неясный голос властно требовал, чтобы я шел дальше, дальше… Я собирался уже броситься в эту страшную реку, а там будь что будет…

– Дурень, – сказал Мрак, – а если бы утоп?

Олег сказал с кислым видом:

– Мрак, это же сон. Тарх, рассказывай дальше.

– Когда уже собирался кинуться в реку, как вдруг прямо с неба опустился огромный мост! Я даже видел могучую руку бога, что перекинул мост с одного берега на другой. Я жутко трусил, но все-таки вскарабкался на небесный мост, побежал на другой берег страшной реки…

– Ну-ну, что дальше? – поторопил Олег.

– Потом опять бежал… Бежал, бежал… Холодно и очень страшно. Над головой летали ночные чудовища, за горами прятались большие звери. Но я добежал до развалин своего дворца, нашел тайный ход, потом долго спускался в подземелье, удивляясь разрушениям… Смутно помнил, что стены должны быть из белого мрамора, а ступени – из красного…

– Что такое мрамор? – спросил Мрак.

Таргитай в смущении пожал плечами:

– Такой камень… очень красивый. Во сне все иначе! Я спустился в зал, где не видно было ни потолка, ни стен. На огромных столах, которым нет числа, высились кувшины с золотыми монетами, сундуки с драгоценными камнями… Там же лежали золотые украшения, магические обереги, разные непонятные штуки… Я побегал по громаднейшему залу, вдруг мне стало легче, страх прошел. Я побежал обратно. Возвращался той же дорогой, а когда добежал до бушующей реки, то рука бога снова перебросила для меня сверкающий мост из сплошного куска дерева!