– Абсолютно все! И рабочие материалы, и смонтированные, и уже переписанные. И никто из опрошенных не признается, ну совсем как в нашем сценарии! И опять все перерыто самым безобразным образом, полный беспорядок, прямо хаос первозданный!

И опять я поправила соавторшу:

– В сценарии мы ни беспорядка, ни тем более хаоса не предусматривали.

– Теперь, полагаю, стоит использовать. Знаешь, очень живописно выглядит, я уже велела Кайтеку заснять. На всякий случай. Нет худа без добра, опять сэкономим. Хотя что я говорю, ведь пожар испарился. Послушай, у тебя случайно не осталось кассет с ним?

Я поспешила успокоить Марту:

– Остались, я сразу их увидела после вашего ухода и припрятала. Ко мне пока не вламывались.

– Слава богу! И ещё у меня хватило ума переписать на них весь рабочий материал, так что у тебя просто бесценные экземпляры. Иоанна, храни их как зеницу ока. А я постараюсь ещё сегодня к тебе заскочить.

Как ни стыдно признаваться, но я даже обрадовалась, узнав о пропаже кассет, ведь это подтверждало значимость пожара. И пусть пока мы ещё не знаем, чем же он так важен для реальных преступников, но важен несомненно. И ещё стало ясно, что преступники эти, опять же несомненно, как-то связаны с телевидением. Какая пропасть воды на нашу мельницу!

Я даже не стала пытаться вычислить похитителей кассет, тут уж скорее Марта догадается, погожу до её прихода. Очень хотелось собственными глазами увидеть погром на телевидении, как и в Мартиной квартире, но я воздержалась, рассудив, что благоразумнее поспешить домой и стеречь там свои кассеты, пока целы. Да и целы ли? Пока я тут вращаюсь в царстве косметики, в моей квартире уже могли орудовать взломщики. Не дай бог! Это у Марты нечего красть, а у меня и телевизор, и видик, и компьютер!

И я в панике выскочила из Ошолома.

Дома никаких признаков взлома я не заметила, вроде все в порядке. Успокоившись, уселась за компьютер, решив поработать до приезда Марты.

Марта снова позвонила часа через два.

– А у нас менты! – сообщила она. – Хотя их никто не вызывал. Жаль, без нашего красавчика Чарека. Может, нашествие полиции как-то связано с твоим Красавчиком… как его… птичий Котя, что ли?

– Полиция сама приехала? – удивилась я. – Подозрительно. Для них кража – дело рядовое, а уж хищение ваших рабочих материалов и вовсе пустяк, подумаешь, пожар засняли. Разве что это не обычный пожар. Попытайся проследить за ними. С кем говорят, о чем выпытывают. Что их особенно интересует?

– А это я и без того знаю, сейчас они говорят с Павлом и Кайтеком, никак не хотят поверить, что у них не осталось никаких плёнок о пожаре. Но я им сказала, что последний раз мы их просматривали у тебя, так что приготовься. А я сейчас еду к тебе.

– Менты наверняка тоже, – проворчала я и положила трубку.

Я уже давно отказалась от попыток наводить в доме порядок к прибытию гостей, все равно без толку. К тому же в спешке рассовываемые по углам посторонние предметы со столов и кресел, преимущественно всякие нужные бумаги, потом безвозвратно исчезали. Поэтому и на сей раз я ограничилась лишь тем, что опорожнила пепельницы, собрала и отнесла в кухню грязные стаканы и даже вымыла их.

И тут примчалась Мартуся и прямо с порога нервно затараторила:

– Я, конечно, понимаю, что дарёному коню не заглядывают. Но уж если и в самом деле все так взаимосвязано, честно скажу тебе: слишком уж беспокойный труп ты нашла. Не могла полегче?

Возражать было нечего, я лишь тяжело вздохнула:

– Беспокойным был покойник при жизни, беспокойство причиняет и после смерти. Ага, пока не забыла, звонила Анита. Представляешь, этот Липчак… кстати, его нашла ты, а не я…

– Нет, не я, а Доминик.

– Ещё хуже, от Доминика ничего толком не узнаешь, ну да я не об этом. Так вот, Анита утверждает: он вовсе никакой не Липчак, а Трупский.

Марта застыла в дверях, не дойдя до комнаты.

– Шутишь? Тот самый Трупский, который так интересовал нашего красавчика Чаруся?

– Ну да, тот самый. Пожалуйста, пройди немного, я не протиснусь… Тот самый Стефан Трупский. Не знаю, насколько твои менты уже докопались до него…

Марта наконец прошла в комнату, я следом за ней, продолжая знакомить её с сообщением Аниты:

– Он был из тех, которые все обо всех знают, коллекционировал чужие тайны и дорого их продавал. Знал миллионы людей. Странно, что ни разу не столкнулся с Домиником…

– Но зато, если не ошибаюсь, столкнулся с Пухом! – неожиданно заявила Марта, удобно устраиваясь на софе и вскрывая банку с пивом. – Я так думаю, потому… О! Вот этого мне не хватало! И почему в буфете на работе никогда нет пива?.. Потому… какое наслаждение!

– Да говори же, не тяни!

– Видишь ли, в отличие от твоей Аниты, у меня это не информация, а скорее только предположение.

– Откуда взялось такое предположение?

– Как-то в большой компании, в курилке, шёл общий разговор, и у Пуха вырвалось несколько слов. Это было вскоре после обнаружения трупа в «Мариотте», все только об этом и говорили. Пух тогда раздражённо заметил, что для их важного иностранного коллеги был заказан номер в «Мариотте», и вдруг ему звонят и заменяют на другой. Такого ещё не бывало, Пуха это разгневало, причём, мне показалось, разгневала не сама замена номера, а причина этой замены. Он страшно хотел знать, в чем дело, по тону чувствовалось. А поскольку сам не поинтересовался в администрации отеля, не спросил прямо о причине замены, вывод один: тут дело нечисто. Правда, Пух обмолвился, что у него лично из-за этого никаких неприятностей нет, а вот наш проклятый Ящер понёс какие-то убытки. Слушай, а ты не знаешь, на кой им понадобилось заменять один гостиничный номер на другой?

– Могу лишь предположить, что в заказанном вами как раз работала следственная группа.

– Понимаю. А что при этом подсказывает твоя душа?

Моя душа пребывала в полном смятении и ничего вразумительного не говорила. Возможно, потому, что, несмотря на неоднократные Мартины разъяснения, я так и не могла уяснить специфику телевизионных закулисных игр. Надеюсь, не в силу общей недоразвитости. Понимала же я во всех нюансах подоплёку махинаций, скажем, на бегах, на бирже и всяких там аукционах, которые, в свою очередь, оставались для Мартуси тайной за семью печатями… или надо говорить «тайнами»? Хотя она отлично разбиралась во всех хитростях игры в бридж и на игровых автоматах.

Могла я уразуметь и такой финт, как закупка целого корабля прогнивших лимонов, или, скажем, причины уничтожения наших заводов, выпускающих электронику, чтобы закупать её у иностранного производителя. А вот на телевидении застряла – и все тут. Прямо как в стенку упёрлась. Железобетонную.

Пришлось признаться:

– В данном случае душа моя прочно погрязла в прошлом, никак не желает идти в ногу со временем, и тут уж, хочешь не хочешь, надо смириться. Но одно лишь я знаю совершенно точно: в этом пожаре вся суть.

– О, хорошо, что напомнила, – обрадовалась Марта. – Дай же мне кассеты. Я их суну в сумку и сразу смоюсь, если явится полиция. А ты со спокойной совестью сможешь заявить – нет у тебя никаких кассет! С пожаром, я о них говорю. Считаю, сначала сделаем копии, а уж потом можем отдавать их на съедение ментам.

Очень дельное предложение, ничего не скажешь. Однако, поскольку я знала повадки ментов лучше девушки, тут же разработала стратегию нашего поведения: они звонят снизу, я щёлкаю домофоном, впускаю их в парадное, Марта же с плёнками выскакивает на лестницу и поднимается на один лестничный пролёт, к двери на чердак. Переждёт, а когда они войдут в мою квартиру, спокойно выйдет из дома. Я даже могу признаться властям, что отдала плёнки Марте, пусть за ней гоняются. Когда настигнут её в телестудии, плёнки будут уже переписаны.

Ознакомила Марту с планом. Та в принципе согласилась, но высказала опасение, что полиция может просочиться в дом и без моего домофона и тогда застанет её с плёнками у меня. Решили, что, если сразу позвонят в дверь, Марта спрячется с плёнками в кухне, я затащу полицию в комнату и прикрою дверь, а Марта потихоньку прокрадётся в прихожую – и была такова.