– Какое-то имя у него имеется?

– Как же без имени? Лех Пащик. Проживает в комфортабельной квартире на Домбровского, недалеко от Волоской. Три комнаты в бельэтаже.

Помолчав и переварив услышанное, я тихо заметила:

– Вот бы я посмеялась, если бы это оказалась та самая квартира…

– Какая?

– Собственность тётушки Элеоноры. Супруг покойный, мой родной дядюшка, ещё при жизни, ясное дело, сделал в этой квартирке такой тайник, которого ни один нормальный человек не в состояли обнаружить. Тётушка Элеонора могла показать его тому, кто купил её квартиру, когда она сама переселялась в последнее своё жизненное прибежище, роскошный дом опеки. Скончалась она давно и вряд ли кому другому рассказала о тайнике.

– Честно говоря, я бы тоже посмеялся, – кивнул Витек. – И что теперь?

Потрясающая новость, ничего не скажешь. Немного привыкнув к ней, я смогла задавать вопросы:

– Послушай, а он всегда так выглядел, как сегодня? Усов не сбрил, причёску не сменил?

– Каких усов? Никогда не было у него усов. И бороды не было.

– Значит, специально ради пожара переоделся и изменил внешность. Приклеил усы, напялил парик, спереди и в самом деле трудно было его признать. Только вот с носом промахнулся. Слушай, ты как думаешь, полиция подозревает?

Витек не сразу ответил. Сначала подозвал официантку и заказал кофе. Я от кофе отказалась, упорно придерживаясь минеральной воды с лимонным соком и очень надеясь, что непременно потеряю сто, а может, и целых сто пятьдесят граммов. Говорят, от эмоций человек здорово худеет…

Тут заверещал мой мобильный. Звонил Бартек, я еле его слышала.

– Ты где находишься? – прокричала я. – Половины не разбираю.

– Еду из Щецина, – донеслось в ответ. – Я тебя тоже почти не слышу. Нет ли там поблизости Марты? В эту пору она обычно бывает у тебя.

Интересно, какая нелёгкая занесла его в Щецин? И я закричала в ответ:

– Не обязательно у меня, но и в самом деле поблизости. Под одной крышей, можно сказать. Кроме нас, здесь ещё порядочно посторонних, но это не имеет значения.

– Ага, значит, вы обе в казино?

Надо же, догадался!

– В казино, а что?

– Да ничего. Из двух зол… Не говори ей, что я звонил.

Тут вместо слов послышались скрежет и завывания. Я терпеливо пережидала.

– …завтра буду, – наконец донеслось что-то членораздельное. – И много новенького. А ей не говори, я сам с ней разберусь.

– А если она станет плакать? – поспешила я с вопросом, пока не отключился, тем более что его последние слова прозвучали на редкостью отчётливо. Надо же воспользоваться такой удачной для связи полосой.

– Не верююю… – опять завывающе донеслось с другого конца света, и связь прервалась.

Буду знать, что где-то под Щецином имеется на редкость неблагоприятный для переговоров участок.

За время моего общения с Бартеком Витек успел не только выпить кофе, но и продумать проблему. Начал он со своего обычного заявления:

– Я там ни во что не вмешиваюсь, но, когда заказывают такси, клиент называет свою фамилию и адрес. И если меня спрашивает о нем знакомая, почему не сказать? Имею право. Другое дело – полиция. В полицию с доносом не попрусь, да и о чем доносить? Ведь я могу и не слышать, что там болтает шоферня, какое моё дело? А нашему брату приходится возить всяких, откуда мне знать, кто мой клиент, может, серийный маньяк-убийца, на нем не написано. Мы с клиента досье не требуем. Я бы быстренько загнулся, если бы интересовался каждым. Потому на меня не ссылайтесь, а сами свободно можете и полиции намекнуть, раз видели, что крутился вокруг пожара…

– Если пожелаешь, тоже можешь увидеть его на плёнке.

– Охотно погляжу, но опять же не признаюсь. А пожар вы с Мартой увязываете… увязываете всерьёз или только в вашем сценарии?

– С чем?

– Да с преступлениями же!

Трудный вопрос, так, с ходу, и не ответишь, особенно учитывая все последние поправки и дополнения. У нас шантаж, в действительности долги… Езус-Мария, все труднее в нашей стране базироваться на реалиях. Видно, придётся мне в своём творчестве переключиться на сказки или исторические романы. Однако отвечать на вопрос надо, и я откровенно ответила:

– Холера его знает… Сдаётся мне, пожар и в жизни представляет одно из звеньев всех этих преступлений, но я ни за что не поручусь. А признайся, идеи у нас бывают отличные. Вот хотя бы решение вызвать тебя сюда.

– Признаюсь. Кофе я выпил с удовольствием.

Марта не заметила ни ухода носатого Леха, ни появления Витека. Счастье в игре свалилось на неё неожиданно, ни о чем другом она не могла думать, с головой погрузившись в игру, и лишь отмахнулась от меня, когда я снова деликатно постучала по её плечу.

Что ж, я её прекрасно понимала и не обиделась. Терпеливо простояла за спиной девушки целых три оборота рулетки, пока душа не подсказала мне – все, кончилось Мартино везение. Теперь она станет проигрывать. Почему-то такие вещи сразу угадываешь о других, о себе – очень редко, к сожалению. Должно быть, эмоции мешают. Я дала Марте возможность сделать ещё одну ставку, которую она и проиграла. А когда Марта потянулась за новыми жетонами, я решительно воспротивилась.

– Хватит! Потрясающие новости! – прошипела я ей в самое ухо. – Уже известно, кто тот тип с носом!

Нервно вздрогнув, Марта обернулась ко мне.

– Ты чего? У меня пошла игра! Не мешай!

– Кончилась полоса удачи! Теперь будешь проигрывать. Вставай и пошли.

Оторвать игрока от рулетки после нескольких выигрышей подряд очень непросто. Марта все ещё колебалась, и мне пришлось выпустить в неё целый залп потрясающих новостей:

– Витек его знает, он живёт в квартире тётушки Элеоноры, где дядя сделал секретный тайник, правая рука Кубяка, сам поджигал, сам стрелял, вот у нас и появился убийца, настоящий, надо будет сообщить в полицию, а для нас он может быть правой рукой Ящера Збиня, так что просто мечта, представляешь, каким галопом теперь помчится сюжет…

На Марту жалко было смотреть. Азартная натура, возможно, и взяла бы верх над чувством долга, но время было уже упущено, ставки сделаны. Тоскливый взгляд на рулетку, злой на меня. Я была неумолима:

– Забирай свой выигранный хлам и пошли! Надо срочно обсудить все это.

И я чуть ли не силой вытащила Марту из-за стола и поволокла к выходу. Она шла, не отводя глаз от рулетки, едва не вывернув шею, и только у кассы пришла в себя.

– Четырнадцать с половиной тысяч! – сказала она, огребая кучу денег. – Может, и хорошо, что ты меня увела, удача шла волнами, могла бы ведь и все спустить. Давай сядем где-нибудь в уголке и ты мне все повторишь, я ведь ничегошеньки не поняла.

К этому времени казино заполнилось, и мы с трудом отыскали два свободных кресла.

– Ничего удивительного, я ведь несла чушь, лишь бы тебя оторвать от рулетки. На самом же деле все обстоит так…

И я подробно пересказала соавторше полученные от Витека сведения. Марта ахала и то и дело хвалила Витека. О Бартеке я пока ни слова ей не сказала. Во всяком случае до тех пор, пока мы не обсудили новости и не решили, в каком виде они отразятся в нашем сценарии.

– Вот и получается – не нужен нам оказался Бартек, – с горечью подвела итоги Марта. – От Витека больше пользы.

Я позволила себе не согласиться с девушкой.

– А это смотря для чего. Я вот, например, подозреваю, что Бартек тебя любит.

– Спятила! С чего это ты взяла?

– Так… интуиция подсказывает. Ну и ещё кое-что… скажем, жизненный опыт.

Марта невидящим взглядом уставилась в клубящуюся вокруг нас толпу. Долго молчала, потом недовольно заметила:

– Тесно тут стало. Пожалуй, поеду домой.

Я и не подумала уезжать вместе с ней. Кто сказал, что мы обязаны возвращаться домой в одно время? Во всяком случае, вернулась я в выигрыше.

– Я сделал это только ради вас, – заявил Бартек, сидя за моим столом и без особого отвращения глядя на сосиски в хреновом соусе, которые я поставила в тарелке перед ним. – Ведь лично мне этот Щецин нужен как чирей на заднице. Но я же видел – не успокоитесь, пока не выясните, а у меня были кое-какие возможности. Я там многих знаю, так что сами понимаете. Этот ваш Липчак вроде как проживал в Щецине, следовательно, полиция начнёт опрашивать людей. Полиции вряд ли кто что расскажет, мне – другое дело. Ну и действительно удалось кое-что разузнать.