4. Мытищинский Легион Мертвягов. Организация вольных некрофилов. Официально разрешена, входит в Евразийскую Ассоциацию инфернальных культов. Согласно действующему законодательству жрецы Легиона имеют право закупать у государства десоциализованных преступников, приговоренных к смерти, и использовать их для своих обрядов. Однако ритуал требует принесения в жертву именно несовершеннолетних, которые редко встречаются среди десоциализованных преступников. Поэтому существует подозрение, что мертвяги выкрадывают несовершеннолетних для принесения в жертву. Дата главных культовых торжеств – 31 декабря. Число жертв соответствует последней цифре уходящего года.

5. «Овечья стая». Тайная организация атеистов и развратников, отвергающих существование каких бы то ни было божеств. Устраивают подземные города для проведения там оргий. Фанатично, до самоубийства, поклоняются священному ослу, вербе, куриным яйцам. По некоторым данным, пьют человеческую кровь. Подозреваются в похищении детей для принесения их в жертву (несмотря на то, что Претория пока не располагает фактами, такое мнение широко распространено в обществе, существует множество игровых книгофильмов на эту тему). Движение официально запрещено, объявлено вне общества. Дата главного праздника жертвоприношения – т.н. «Праздник Звезды», когда адепты декорируют жилища в стилистике овечьего хлева, созывают синклит своих колдунов, астрологов и «пастырей» (так называются, видимо, руководители низовых ячеек секты) – 7 января.

И вот тут… Порфирий вздрогнул от странного ощущения. Будто кто-то уколол его сердце кривой иголкой. Еще. И еще. Странная, холодная и злая уверенность схватила за сердце чешуйчатыми пальцами: «Это они». Никогда прежде голос интуиции не звучал так отчетливо в его ушах. Он и впрямь будто услышал чей-то властный шепот: «Вот они, ненавистные, неразумные, нелепые… Тупые, упрямые овцы… Найди и уничтожь их».

– Побери меня Дий, – вслух пробормотал Порфирий; как был в электронных очках, так и вскочил с места, снова сел – и снова подпрыгнул, вслепую пробежал несколько шагов по ковру, обернулся:

– Захар! Ты сейчас говорил что-нибудь? Повтори, не расслышал.

– Профессор, я имею дерзость хранить молчание вот уже одиннадцать минут, – ответил голос домового.

– Побери Минерва, – снова радостно зашептал центурион, подскочил к письменному столу, вцепился ногтями в голову бронзового Бзежинского. Но ведь… он отчетливо и ясно слышал шепот: «Найди, найди, уничтожь их!»

Как после этого не поверить в собственную гениальность, в неограниченную мощь своей интуиции?

Разве не гениален сыщик, которому достаточно просто прочитать список – и выбрать единственно верный вариант из пяти предложенных, следуя совету внутреннего голоса?

«Овечья стая»… Он что-то слышал о них раньше. Деятельность этой маргинальной фундаменталистской секты с недавних пор связывают с активностью гамма-призраков, но многие в Претории считают эти подозрения домыслом излишне впечатлительных журналистов… Известно также, что «овцы» активно размножаются – очевидно, посредством коллективных оргий – а потом воспитывают детей фанатиками. Литот бросился в кресло, снова скосил глаза на экранчики в очках, облизнул микрофон на губе, жадно прошептал:

– Список убрать. А вместо него дайте архив Претории. Полную информацию об «Овечьей стае», пожалуйста.

– В архиве содержится более 10 тысяч страниц, – прозвучал сочувствующий женский голос в ушах. – Будьте добры, конкретизируйте критерий отбора информации.

– Ну хорошо, хорошо! – Центурион щелкнул пальцами, нетерпеливо крутанулся в кресле. – Даю ключевые слова. Мальчик, убийство, жертва. Что-нибудь есть?

– Найдено 300 страниц. Будете смотреть ?

– Давайте посмотрим, – нервно кашлянул Литот. Буквы брызнули на экран, гипертекст растекся жирными потоками, замелькали иллюстрации: какие-то страшные, суровые лица с горящими глазами, стиснутые губы, насупленные брови, нечесаные космы. Одна за другой раскрылись несколько древних миниатюр: люди в чешуйчатых костюмах пронизывают неимоверно длинными копьями поверженных пленников. Репродукции забытых картин пестрели кровавыми пятнами. Что-то кошмарное бросилось в глаза, выступили обагренные ужасом буквы: «более 12 тысяч младенцев были уничтожены», «десятилетняя девочка взошла на костер»… Изображения самых жутких, изощреннейших казней сменяли друг друга, будто кадры бесконечной ленты ужасов. И вдруг…

– Стоп! – буквально взвизгнул Порфирий. Показалось? Лицо. Знакомое лицо мелькнуло на экране! Он видел его раньше… он никогда не забывает человеческие лица. – Назад, назад несколько кадров! Еще!

Вот. Молодой мужчина с кудрявыми и светлыми, как у древнеэллинского героя, волосами. Серьезные и спокойные глаза, только брови слишком строго сдвинуты на переносице. Очень древняя картина, статичная поза, неподвижные черты лица, еще более подчеркивающие спокойную уверенность во взгляде. Архаичная техника письма с подчеркнутыми тенями и контурами, уродливые жестяные складки на одежде…

Жадно скользнул взглядом по пояснительному тексту, мигавшему под репродукцией:

Имя: Пантолеон.

Место проживания: г. Никомидия.

Время проживания: VIII век до эры Водолея.

Профессия: медик.

Состав преступления: ритуальное умерщвление уникальной особи редкого вида пресмыкающихся; отказ от толерантности по отношению к религиозному инакомыслию; публичная демонстрация нелояльности законно избранной власти; гипнотическое воздействие на животных; порча имущества пенитенциарных органов; антидемократическая агитация среди сотрудников органов охраны общественной безопасности.

Видел, уже видел Порфирий когда-то эти светящиеся глаза.

Сейчас. Сейчас он вспомнит.

Готово. Тренированная память послушно отыскала нужное впечатление: просторная, почти пустая комната с белыми стенами, на которых темнеют картины. Покалывающий необыкновенный аромат, совсем не похожий на запах бытовых дезодорантов. Огромный стол в конце залы, покрытый вишневой материей… Угу, ну конечно же! Таинственное «служебное помещение» в квартире старой ведьмы с юным лицом. Комната в квартире номер 100 под самой крышей дома в Тупике Гуманизма.

В квартире старухи была точно такая же картина, только краски потемнее.

Старуха с молодым лицом была членом «овечьей банды».

Теперь все ясно. Странный запах в квартире – жертвенные благовония. Пустая комната – культовое помещение. Ева Дока Певц – жрица, самая настоящая жрица запрещенной секты, одна из организаторов тайных оргий! Да и само лицо госпожи Певц скорее всего было фальшивым, измененным – это просто биомаска молодой девушки! «Так я и знал, – подумал Порфирий. – Ведь подозревал, что еще столкнусь с этой синеглазой колдуньей, рано или поздно… Ведь было такое предчувствие…»

Гм. Кстати, проклятую колдунью так и не нашли: исчезла, испарилась вместе с беспризорным ребенком. Дий побери, ведь эту загадку Порфирий так и не разгадал в свое время! Да, он блестяще провел расследование и установил причину нападений на жильцов. О нападениях бытовой техники на людей написали все газеты мира, дело было закрыто, Порфирий получил повышение… Однако Литот скрыл от начальства и прессы, что ему удалось разгадать не все тайны проклятого дома. Никто, кроме Порфирия, не знал, что во время штурма в здании находились еще двое: беспризорная девочка и моложавая старуха, чья роль в известных событиях так и осталась невыясненной. До сих пор.

Вроде бы престарелая госпожа Ева Дока Певц оказалась ни при чем – потому что на жильцов нападали никакие не гамма-призраки, не волшебницы-гипнотизерши, а обычная бытовая техника, к которой колдунья в сером платке не имела ни малейшего отношения…

Но как эта ведьма выбралась из здания? И несчастного ребенка с собой утащила.

Ребенка! Украденного ребенка!

Порфирий взмок от легкого жара, пробежавшего по телу: старуха из банды неразумных прятала у себя похищенного ребенка – в потайной комнате, замаскированной под шкаф-купе! Значит, «овцы» действительно крадут детей для принесения их в жертву… Это не пустая болтовня газетчиков, не вымысел литераторов и сценаристов. До сих пор ни один следователь не смог поймать неразумных за руку, застать на месте преступления с окровавленным телом замученной жертвы – ах, если бы Литот смог тогда арестовать гадкую старуху! Он бы точно вошел в историю планеты как первый детектив, схвативший члена опаснейшей банды с поличным – с украденным ребенком.