Он помолчал, а потом ответил смягчившимся тоном:

– Но это же глупо, Хелен. Что бы там ни было, мы муж и жена, и, если случилась беда, в нее попали мы оба. Надеюсь, что пронесет. Старайся об этом не думать и не говори ничего ненужного, если суперинтендант Ханнасайд будет снова тебя допрашивать.

– Хорошо. Я буду очень осторожна.

В эту минуту мисс Дру вернулась с сообщением, что ленч будет готов через пять минут.

– Спасибо. Я пойду ополоснусь, – сказал Норт и вышел.

Салли задумчиво посмотрела на сестру:

– Сказала б ему правду.

– Нет.

– Дура.

– Не могу. Не надо спорить: тебе этого не понять.

– А я тебе говорю, он предпочел бы правдивый рассказ.

– Ошибаешься. Он знает, что у меня с Эрни ничего не было.

– Ты уверена?

Хелен повернулась к ней лицом:

– Что ты хочешь сказать?

– Я не уверена, что он это знает. У меня другое впечатление. Если он знает, что у тебя с Эрни ничего не было, отчего у него такой зуб на Эрни?

– Он никогда не был ему симпатичен. И никакого зуба на Эрни у него нет!

– Очень даже есть, и ты это прекрасно знаешь, девочка! Джон не собирается оплакивать смерть Эрни. Больше того, я бы не удивилась, если бы выяснилось, что он знает больше, чем ты предполагаешь.

– Сочинительница – всегда сочинительница! – сказала Хелен с усмешкой.

– Совершенно верно! И как сочинительница, я намереваюсь после ленча сходить поглядеть на место преступления.

– Ты не можешь туда пойти!

– Что меня остановит?

– Это неприлично!

– К черту приличия! Я пойду и растормошу несчастного червяка Невила. Вот еще человек, который явно знает больше, чем хочет признать. Надеюсь, полиция не недооценивает его; в Невиле огромный потенциал.

– Потенциал чего?

– Вот тут ты меня поймала, сестра, – ответила Салли. – Черт меня побери, если я это знаю, но я пойду и постараюсь узнать.

Через минуту был объявлен ленч, и об убийстве Эрнеста Флетчера больше не говорили. Хелен вообще говорила мало и ела еще меньше. Мисс Дру поддерживала оживленную светскую беседу, а Норт поспешно перекусил и встал из-за стола, сообщив жене, что вернется к ужину.

Когда дамы допили кофе, Салли заботливо посоветовала сестре отдохнуть. К некоторому ее удивлению, Хелен тотчас же согласилась и позволила отвести себя наверх. Когда Салли опускала жалюзи, Хелен сказала:

– Ты же на самом деле не пойдешь в Трейстоунз»?

– Пойду. Передам твое соболезнование бедной старой мисс Флетчер. Конечно, скажу, что ты пишешь ей письмо.

– О! Мне действительно надо бы написать! – ответил ей слабый голос из подушек.

– Успеешь. Сначала поспи, – сказала Салли и удалилась.

Через полчаса у парадного входа в «Грейстоунз» ее встретило сообщение, что мисс Флетчер, как и Хелен, отдыхает. Ей не пришлось осведомляться о Невиле, ибо сам стройный молодой джентльмен появился в прихожей и пригласил ее войти и развеять его скуку.

Покашливанием и благочестивой сумрачностью Симмонс дал понять, что считает приглашение несвоевременным, но так как ни Салли, ни Невил не обратили на него никакого внимания, ему осталось лишь скрыться в своих владениях за ведущей из прихожей дверью и в назидание супруге нарисовать непривлекательную картину судьбы, ожидающей бесчувственных и нечестивых.

Тем временем Невил проводил посетительницу в гостиную.

– Пришла полюбоваться зрелищем, любовь моя? – осведомился он. – Ты опоздала – они уже кончили чистить пруд.

– О! – сказала она. – Значит, они ищут орудие убийства?

– Да, но им невозможно угодить. Я предлагал им клюшку и булавы тети Люси и бронзовое пресс-папье со стола Эрнеста, но им ничего не подошло.

– Значит, на столе было бронзовое пресс-папье? Гм…

– Да нет, – нежно сказал Невил, – его не было. Его туда поставил я.

– Но зачем?

– Ну, чтобы занять их! – сказал Невил с ангельской улыбкой.

– Если тебя притянут за убийство, то так тебе и надо, – нравоучительно произнесла Салли.

– Конечно, только меня не притянут. Я был прав насчет Честного Джона?

– Да. Откуда ты знаешь, что он вернулся?

– Новости разносятся быстро!

– Вздор!

– Хорошо, драгоценная. Я видел, как он проехал мимо дома к станции. Хочет сбежать за границу?

– Он? Джон не из таких. Да и зачем ему? Невил поглядел на нее с сонной проницательностью.

– Не морочь мне голову, юная дева. Ты сама об этом подумываешь.

– Нисколько. У меня чисто академический интерес к этому убийству. Почему они думают, что орудие до сих пор здесь? Из-за того, что сказала Хелен?

– Они рассказывают мне меньше, чем ты предполагаешь, – ответил Невил. – А что сказала Хелен?

– О, что она уверена, что у человека, которого она видела, были пустые руки!

– Милая, голубушка, неужели так и сказала? У нее неистощимое воображение. Сначала она не видела этого человека совсем, теперь она знает, что у него были пустые руки. Дайте ей срок, и она вспомнит, что он был кривоногий и косоглазый.

– Ядовитый ящер, пойми же, было недостаточно светло, чтобы узнать мужчину…

– Так ты думаешь, недостаточно? – спросил Невил. – У тебя доброе сердце, и в нем нет ни капли норманнской крови.

– О, так ты думаешь, что она его узнала и что это был Джон?

– Да, но у меня низменный ум, – объяснил он.

– Я могу сказать то же самое про себя.

– Я знаю.

– Итак, у меня такой же низменный ум, и в нем зарождается мысль, что ты, вероятно, наследник богатства Эрни. Верно?

– Да, пожалуй, – прочувствованно сказал Невил. – Теперь я практически плутократ.

– Да? – сказала Салли. – Тогда это для тебя перемена к лучшему, Невил Флетчер, а то ты по уши в долгах!

На брошенный в лицо вызов Невил ответил невозмутимой безмятежностью. Судя по всему, он без намека на волнение обдумал эту мысль и заключил:

– Ну, я не вполне соГлассн с тобой.

– Что? – Голос Салли звучал насмешливо. – Ты не соГлассн с тем, что богатство лучше, чем долги?

– Зависит от того, к чему привык, – сказал Невил.

– Не валяй дурака! И не воображай, что я это проглочу.

– Ладно.

– Тогда зачем ты это сказал?

– Прости, не задумывался над твоими умственными процессами, – объяснил Невил. – Это занятие бесполезное, совершенно бессмысленное.

– Ты хочешь уверить меня, что тебе безразлично, когда на тебя наваливаются долги?

– Да, почему бы и нет?

– Это противоестественно, потому и нет. Ничего нет более неуютного, чем когда тебя, безденежного, осаждают кредиторы. Когда с каждой почтой ты получаешь «Предъявляется к оплате», да еще с завуалированными угрозами, когда сам подводишь эти ужасные итоги…

– Но я не делаю ничего подобного! – заверял ее Невил. – Я никогда не распечатываю конверты.

– Тогда тебе прямая дорожка в суд графства.

– Быстро ко всему привыкаешь. Кроме того, Эрни терпеть этого не мог и регулярно оплачивал «мои самые неотложные долги. И вообще, все складывалось очень хорошо. А теперь, когда я получил его денежки, у меня не будет ни минуты покоя. Люди меня доконают.

– Ты можешь взять секретаря.

– Крайне не хотелось бы. Пришлось бы завести дом, чтобы было куда его посадить, и слуг, которые вели бы хозяйство, так что не успеешь глазом моргнуть, как окажешься в оковах респектабельности.

Эта точка зрения сильно удивила Салли.

– Честно говоря, об этой стороне дела я не подумала, – признала она. – Все это выглядит достаточно гнусно. Что ты собираешься предпринять?

– Пока что ничего. Но на следующей неделе, очень может быть, меня потянет в Болгарию. Эту страну я почти не знаю.

– И ты сможешь себе это позволить, так?

– Билет в первом классе до Софии и номер в лучшей гостинице? Такого еще не бывало!

Салли так увлеклась, что позволила втянуть себя в разговор о путешествиях за границей. Довольно бессвязный, но живописный рассказ Невила о невероятных приключениях, пережитых во время бесцельных и безденежных скитаний по Балканам, зачаровал ее и даже вырвал печальное восклицание: