– Коварство в сердце злоумышленников. Боязнь пред людьми ставит сеть, а надеющийся на Господа будет безопасен.

Ханнасайд рассердился:

– Еще одно слово, и я…

– Продолжайте, – перебила его Салли. – Я на его стороне. То, что он говорит, совершенно верно.

– Может быть, может быть, – ответил Ханнасайд. – И тем не менее его дело молчать! Миссис Норт, если вы убили Эрнеста Флетчера, может быть, вы скажете, к какому орудию вы прибегли и что с ним потом сделали?

Наступило молчание. Хелен переводила взгляд с одной скептической мины на другую. Всерьез разговор их нарушил появившийся в это мгновение в окне мистер Невил Флетчер с чашкой и блюдцем в одной руке и тостом в другой.

– Не обращайте на меня внимали. – Он ласково улыбнулся. – Я слышал ваши последние, весьма многозначительные слова, суперинтендант, и горю нетерпением услышать ответ. Боже, да это Малахия! – он помахал тостом никак не отреагировавшему констеблю и уселся на низенький подоконник. – Продолжай же! – обратился он к Хелен.

Обдумывая положение, Ханнасайд посмотрел на него, а потом вновь повернулся к Хелен:

– Да, продолжайте, миссис Норт. Что это было за орудие и что вы с ним сделали?

– Я скажу все. – Хелен задыхалась. – Вы видели… это орудие. Тяжелое бронзовое пресс-папье с фигуркой. Оно стояло на столе мистера Флетчера. Я схватила его и ударила несколько раз. Потом я выбежала через парадную дверь, как я и говорила. Пресс-папье было у меня под плащом. Дома я вымыла его, а потом… потом, когда пришел мистер Невил Флетчер, я… я отдала пресс-папье, и он, как вам известно, поставил его на место!

Она бросила умоляющий взгляд на Невила, который от изумления разинул рот. Затем он проморгался, шагнул и еле слышно проговорил:

– Дайте слово Малахии! Он скажет куда лучше, чем я. Что-нибудь о том, как грехи человека изобличают человека. А теперь я не могу даже проглотить этот тост. Боже, дай мне силы!

Салли обрела дар речи:

– Хелен? Как ты можешь! Господи, ты же пытаешься изобразить Невила сообщником! Это чересчур!

– Спасибо тебе, милая, – с трудом выговорил Невил. – Возьмите у меня чашку с блюдцем. Моя рука трепещет, как тростник. О, женщины!

– Итак, мистер Флетчер, – сказал Ханнасайд. – Что вы можете сказать на обвинение миссис Норт?

– Можете не волноваться! – сказал Невил. – Рыцарство никогда не казалось мне привлекательным. Это низкая ложь. Я достал это пресс-папье для забавы. Полагаю, мисс Дру рассказала об этом своей сестре. Вот и все.

– Да, рассказала, – заявила Салли. – Прости меня, Невил. Я не предполагала, что Хелен использует эту историю таким образом!

– Безжалостность так называемого слабого пола! – сказал он. – Но я могу все доказать. Пресс-папье не стояло на столе Эрни. Оно из бильярдной. Спросите кого угодно из прислуги. Можете даже спросить мою тетю.

– Это правда! – напряженным, неестественным голосом выговорила Хелен. – Невил не имеет никакого отношения к убийству, но он по моей просьбе вернул пресс-папье на место. Невил, никто тебя не подозревает в убийстве Эрни! Положить пресс-папье на место – в этом нет ничего ужасного, можно и признаться!

– Ничего не выйдет! – твердо сказал Невил. – Тебе кажется, в качестве жертвы я буду выглядеть благородно, но я никогда не стремился выглядеть благородно и никто меня не заставит…

– Невил…

– Не трать силы на споры со мной, – попросил он. – Я знаю, что должен из кожи вон лезть, чтобы избавить твоего мужа от ареста, но, как ни странно, я этого не сделаю. Уж лучше пусть его арестуют как убийцу, чем меня как сообщника.

– И никто вас за это не осудит, – раздался спокойный голос от двери. – Но нельзя ли узнать, на каком основании меня надо арестовать как убийцу?

Когда ее муж заговорил, Хелен вскочила на ноги и попыталась предостеречь его отчаянным взглядом. Он посмотрел на нее, слегка нахмурился и, решительно затворив дверь, вошел в комнату.

– Ты великолепно рассчитал время выхода, Джон, – сказала Салли.

– Похоже, что так, – ответил он. Он оглядел Гласса, и Ханнасайда, и Невила. – Может быть, вы объясните мне причину вторжения в мой дом в столь неподходящее время?

– Джон! – тихо окликнула его Хелен. – Я все скажу. Не спрашивай их! О, вы не дадите мне поговорить с ним наедине? Суперинтендант, я умоляю вас – поймите меня, – дайте мне пять минут, всего пять минут!

– Нет, миссис Норт.

– Вы бесчеловечны! Я не могу сообщить ему это при людях! Не могу! И не буду!

– Если ваша сестра и мистер Флетчер захотят удалиться, у меня возражений нет, – сказал Ханнасайд.

– И вы уйдите! Ну пожалуйста! Я не сбегу караульте дверь и окно!

– Нет, миссис Норт.

– Спокойно, Хелен. – Норт подошел и протянул к ней руку. – Не бойся рассказать мне. Ну, в чем дело?

Она схватила его руку обеими руками и заглянула в его лицо расширенными, полными мольбы глазами.

– Нет. Я не боюсь. Боюсь только, что ты подумаешь. Не говори ни слова! Пожалуйста, ни слова! Понимаешь, я только что призналась суперинтенданту, что это я… я убила Эрни Флетчера!

Воцарилось молчание. Норт крепче стиснул ее руку; он смотрел на нее сверху вниз, его лицо тоже побледнело и сделалось непреклонным.

– Нет! – сказал он вдруг. – Это неправда!

Ее ногти впились в его руку.

– Это правда. Ты не знаешь. Тебя там не было. Ты не можешь знать! Я ударила его тяжелым пресс-папье со стола. Была причина…

Его свободная рука быстро легла на ее губы.

– Замолчи! – приказал он. – Ты с ума сошла! Хелен, я требую, чтобы ты молчала! – Он повернулся к Ханнасайду. – Моя жена сама не знает, что говорит! В ее рассказе ни слова истины!

– Чтобы убедиться в этом, мне нужны не только ваши заверения, мистер Норт, – ответил Ханнасайд, не сводя с него глаз.

– Если вы полагаете, что это сделала она, вы безумны! – сказал Норт. – Какие у вас доказательства? Какие могут быть основания заподозрить ее?

– Ваша жена, мистер Норт, была последней, кто видел Эрнеста Флетчера живым.

– Вздор! Моя жена ушла из сада «Грейстоунз», когда незнакомый мужчина был с Флетчером в его кабинете.

– Боюсь, что вы заблуждаетесь, – сказал Ханнасайд. – Миссис Норт призналась, что не покидала сад, пока этот мужчина был с Эрнестом Флетчером.

– Призналась! – Веки Норта дрогнули. Он взглянул на Хелен, но она стояла, опустив голову. Он подвел ее к стулу и заботливо усадил, а сам стал сзади нее, положив руку ей на плечо. – Помалкивай, Хелен. Я желаю знать факты; прошу вас, суперинтендант.

– Пожалуйста, мистер Норт. Но я тоже желаю знать кое-какие факты. Во время вашего предыдущего разговора вы сказали, что провели вечер 17-го в своей квартире. Я обнаружил, что это неправда. Где вы были между 21. 00 и 23. 45?

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

Ханнасайд кивнул, словно ожидал именно такого ответа.

– А вчера вечером, мистер Норт? Где вы были между 21. 45 и 22. 00?

Норт пристально посмотрел на него.

– Какова цель этого вопроса?

– Не важно, – сказал Ханнасайд, – Вы будете отвечать?

– Конечно, если вы настаиваете. Я был в Оксфорде.

– Вы можете доказать это, мистер Норт?

– Разве мои передвижения вчера вечером имеют такое значение? Не отвлеклись ли мы от сути дела? Я попросил вас изложить факты, свидетельствующие против моей жены. Вы странным образом отказываетесь изложить их.

Салли, усевшаяся в большом фонаре окна, внимательно слушала. Неожиданно она различила тихий шепот приблизившегося Невила:

– Какая чудная ситуация! Ты ее вставишь в роман?

Ханнасайд не сразу ответил Норту. Заговорил он самым бесстрастным тоном:

– Я полагаю, будет полезно, чтобы вы знали все факты, мистер Норт. Ваша жена заявила, что в вечер убийства в 21. 58 Эрнест Флетчер проводил неизвестного посетителя до калитки. Пока он находился в саду, миссис Норт вернулась в кабинет и стала искать свои долговые расписки, которые находились у Флетчера. Согласно ее рассказу, Флетчер застал ее в кабинете. Произошла ссора, закончившаяся тем, что миссис Норт ударила Флетчера пресс-папье, которое, по ее словам, стояло на столе. Затем она ушла из кабинета через дверь, ведущую в прихожую, оставив отпечатки пальцев на поверхности двери. Тогда было 22. 01. В 22. 05 констебль Гласс обнаружил тело Эрнеста Флетчера.