— Нет! — закричал им вслед Сахид Альири. — Он не должен сбежать! Вернитесь!

Но и его, и таинственного покупателя в белом толпа подхватила и уволокла за собой.

Ильдиар вдруг обнаружил, что рядом с ним никого нет — пытавшиеся сбежать рабы, лежали, раздавленные, у помоста. Северному рыцарю повезло, что его как раз готовили к торгам и отделили от общей связки. К тому же, и Гаума след простыл. А набат все продолжал стонать. Со стороны дворца раздался грохот. В полуденное небо устремились горящие стрелы. Начался штурм…

Внизу, на расстоянии всего лишь пяти ступеней от Ильдиара, бушевала паникующая толпа. Шелка смешались с грубым хлопком, лица падающих — с грязью. По чьим-то телам прохаживались дорогие курносые туфли.

— Ключи!!! — заревел граф де Нот, но его никто не слышал — толпа неистовствовала, пытаясь прорваться с площади вон. Слышались крики тех, кто сгинул под не знающими жалости ногами.

Паладин увидел брошенный кем-то из стражников ятаган, схватил его и попытался разрубить цепи, соединяющие кандалы, — не тут-то было! — оковы оказалась слишком крепкими… Ильдиар спрыгнул с помоста, но ноги все же запутались в цепи. С трудом удержав равновесии и едва не упав, он подковылял к двери.

— Эй! — Ильдиар принялся бить кулаками в двери застенка. — Бегите! Ломайте дверь!

— Отойди, северянин! — раздался изнутри голос Джана.

В следующий миг дверь просто слетела с петель. Гигантская цепь осталась сиротливо лежать в стороне. Вырвавшиеся из тьмы подземелья рабы оттолкнули Ильдиара в сторону, и он упал, больно ударившись спиной о помост.

— Так, пропусти! — Хвали прорывался наружу. — Что? Ты меня, собака, толкаешь?! На, получи!

— Хвали! — позвал Ильдиар, попытавшись встать на ноги, но с кандалами это было не так-то легко сделать.

Сквозь вопли толпы гном услышал свое имя и, оставив в покое одного из пленных, которому не посчастливилось толкнуть его в общей давке и которого он немилосердно бил по голове подвернувшимся под руку барабаном, бросился к паладину. Подбежав, он отшвырнул ненужный больше барабан в сторону и помог ему подняться.

— Руки крепко держи! — рявкнул Подгорный, и в следующий миг как дернет цепи — стальные звенья только разлетелись в стороны — для Дор-Тегли выкованный людьми металл оказался не таким уж и крепким. Подобным образом гном не замедлил освободить и ноги паладина.

— Спасибо тебе. Что творится? Где Джан, где Валери?

— Бежим, Ильдиар, по пути расскажу.

— Как же Валери и…

— Они уже выбрались! Бежим!

Освободившиеся рабы прорывались с площади, и гном, перемежая слова раздачами пинков окружающим, рассказывал, что творится. Хвали собирал сведения прямо на ходу из истошных криков, молений и проклятий ан-харских жителей. Город атаковали бергары. Огромная армия подошла к Ан-Хару с трех сторон, возникнув будто из-под земли. Но весь ужас был вызван не только этим, ведь Дети Тьмы и раньше нападали на город. В мешанине языков, наречий, криков, воплей и плача общим было лишь одно слово. «Ифритум». С бергарами в Ан-Хар пришел ужасный ифрит, демон пустыни.

— Нет, Ильдиар, не сейчас! Не спрашивай. Поверь на слово: это действительно страшно. Джан побежал искать нам коней и провизию для побега из города. Как удачно все совпало! Не иначе сам Дрикх снизошел на варваров и указал своим молотом на эту помойную яму Ан-Хар! Что ты нудишь?! Я, подерите ее все демоны Бездны, не представляю, где может быть девчонка, — видел, как ее унес поток рабов и все тут. Теперь она сама по себе. Хватит за ней бегать! Сбрось уже свой ошейник сторожевого пса.

Они неслись по широкой улице, вымощенной желтым камнем. Во всем городе царил хаос — жители бежали, одинокие стражники бежали, все бежали. На пути попадались перевернутые арбы и брошенные паланкины. Взбешенные лошади и верблюды рвались прочь от площадей, затаптывая тех, кто не успевал убраться с их пути, часто ломая себе ноги, зацепившись за препятствия. В безжалостной давке растоптанные мухи смешались на земле с мертвыми людьми и рассыпанным содержимым корзин и мешков. Стаи мух, все еще живых, взвились в воздух, прочь от людского мельтешения, и теперь чернели над городом… Горожане прятались в своих домах. Женщины пытались укрыть детей, мужчины уводили своих стариков. Перед кем-то захлопнули дверь — однорукий асар средних лет отчаянно взывал и барабанил в дверь единственным кулаком, но ответа из-за нее не было. Паника распространялась по городу быстрее, чем мор. Набат надрывался, но его гулкие стоны уже едва можно было различить из-за ужасающего грохота и шума, в котором погряз Ан-Хар. Отряды стражи бежали к внешним стенам на севере, западе и северо-западе. Барабанщики предупреждали людей, чтобы те не преграждали дорогу, но на некоторых улицах воины все же увязли в толпе.

Беглые рабы смешались с горожанами, с торговцами, сжимающими под мышками шкатулки самого ценного, с носильщиками, бросившими свои грузы, с нищими, которые бежали вместе со всеми, но умудрялись сгибаться и подбирать оброненные монеты. Правда, не всегда удачно: Ильдиар видел, как одному нищему, когда он склонился за серебряным динаром, каблуком отдавили пальцы. Он завизжал и зажмурился от боли, не заметив несущегося на него обезумевшего страуса, вырвавшегося, должно быть, с птичьего рынка. Страус наступил ему своей лапой на голову, раздавив ее, как гнилую дыню. Кошмар паники воцарился на узких улочках. И это притом, что бергары пока что даже не проникли за стены. Одно лишь их приближение свело город с ума.

Хвали тянул Ильдиара за руку, как ребенка, чтобы не потерять его в людском потоке. Отчего-то гном считал себя ответственным за этого «долговязого», взяв его под свое крыло еще со дня их знакомства. Скорее всего, его честь и гордость Дор-Тегли не позволяли бросить на произвол судьбы единственного человеческого друга Великого Тинга Ахана. Ильдиар был изможден бегом. В горле стоял ком, легкие резало, тяжелые браслеты на запястьях и щиколотках хоть и не были больше между собой связаны, но все же больно оттягивали конечности, босые ноги были все изрезаны и избиты — кажется, на левой он сломал мизинец. Но не это было худшим… По-настоящему Ильдиара ужаснуло то, что предстало пред его глазами — подобных картин безумия и кровавой пляски без самой смертной сечи он не видел нигде. Паника в обличье тысячеглавого монстра рвала Ан-Хар на куски, топтала сотнями ног, харкала кровью, в равнодушии закрывала глаза на происходящее, и перед ней не было правых и виноватых, молодых и старых, купцов и звездочетов — ее жертвами становились все. В большей или меньшей степени.

— Хвали, гляди! — закричал вдруг Ильдиар, указывая на то, как в одном из переулков четыре человека в черных одеждах и масках (значит, бергары уже в городе — и как это возможно с его-то укреплениями?!) теснят пятерых стражников.

— Не наше дело! Пусть сами разбираются.

— Хвали, мне нужно обязательно найти Валери!

— Болван! Влюбленный индюк! — жутко сморщил кривое, щербатое и обильно украшенное синяками лицо Хвали.

У Ильдиара просто не было времени переубеждать товарища по поводу собственных чувств к девушке: глядя на то, что творится кругом, бросить ее здесь, означало приговорить, а она ведь еще совсем ребенок!

— Бансрот с тобой! — смирился низкорослый. — Спорить долго — ищи ее! Встретимся у потайной северо-восточной решетки. — Гном бросился в сторону — и вовремя: с одного из высоких балконов упал глиняный горшок. — И гляди, не пропади здесь, подери Дрикх тебя и твои рыцарские бредни тоже!

Сплюнув в пыль улицы, Дор-Тегли махнул рукой и припустил в переулок.

— Хвали! — закричал Ильдиар, глядя, как гном выбивает дверь какого-то дома. — Как…

— Не жди меня! — закричал, не оборачиваясь, гном и исчез в расчищенном проеме…

Паладин беспомощно осмотрелся:

— И как мне найти в этом треклятом городе северо-восточную потайную решетку?…

— … Проклятье! — воскликнул Ильдиар и отскочил в последний момент.