— И? — зрачки гоблина превратились в две тонкие нити.
— И мне кажется, что вы…
— Да, он вырвал у меня несколько прядей, — холодно, но, было видно, кипя от ярости, процедил нейферту, хотя в следующий миг уже успокоился. — Должно быть, так и не смог простить мне того гвоздя. Застарелая вражда, но это не твоего носа дело, ясно?
— Да-да, сэр Норкан, — поспешил согласиться Джеймс.
Пока они говорили, лагерь принца Стрегги Куори-Тина приобрел новые очертания. В землю по периметру лагеря воткнули шесты с фонарями. Туман пополз к рыжему огню, будто приветствуя его. Полумыши сняли с некоторых фургонов пологи, стащили на землю и установили походные печи; одни занялись тасканием дров, другие — разжиганием огня в полукружных очагах. Терновых коней быстро распрягли и подвели к фургонам. На глазах у изумленного Джеймса кони стали буквально срастаться с повозками, вплетая в борта собственные бока, головы, ноги, пока полностью не исчезли из виду, став частью фургонов.
Но хуже всего было то, что несколько Красных Шапок, не доверяя столь ответственное дело рабам, установили у выхода из лагеря свою чудовищную шарманку. Вскоре над пустошами потекла привычная для ушей нейферту музыка: скрежет, лязг мечей, птичье карканье и хриплый смех.
Норкан, услышав эти звуки, в томлении закрыл глаза, сделал глубокий вдох и вновь поглядел на пленника. Тот по-прежнему пытался понять, кто же скрывается под черной тканью в окружении мечей и птиц.
— Даже не думай подходить к нему близко, — угрожающе проговорил нейферту. — Не будь здесь нас, оно бы уже высосало тебя досуха, а в опустошенное тело посадило свои побеги, причем в своей глупости ты прожил бы еще три мучительных дня, пока прямо из твоей груди не распустился бы первый бутон. Это розалит, причем в самой своей опасной стадии — алом цветении. Поймать его стоило многих жизней, но и награда обещает быть велика.
Заметив, что Красная Шапка разговорился, Джеймс решил чуть подыграть ему, чтобы побольше вызнать о пленнике, а заодно и проверить свои предположения насчет заносчивого характера нейферту: насколько тяжело их можно вывести из себя, и как долго можно играть на их чувствах, пока они не поймут, что происходит, — быть может, именно это — ключ к спасению?
— Никогда не слышал, чтобы кто-то мог поймать розалита в цветении, — деланно усомнился паладин — даром, что никогда даже не слышал о подобной твари. — Должно быть, там у вас совсем выцветший экземпляр…
— Не веришь?! — уязвлено взъярился Норкан и повернулся к одному из гоблинов в доспехах, застывших перед черной фигурой. — Эй, Дреггин! Солнце уже почти зашло, так что большого вреда не будет… Откинь-ка немного полог на нашем пленнике, только быстро, чтобы он не успел раскрыться.
Нейферту по имени Дреггин резким движением сорвал с фигуры черную ткань.
Всю свою жизнь, до появления на Терновых Холмах, Джеймс считал себя храбрым человеком, но увиденное заставило его спину похолодеть. На сухой, изрезанной трещинами, земле, стояло высокое человекоподобное создание. На нем не было одежды, но та ему и не требовалась — все тело, руки и ноги существа вместо кожи покрывали сплошным ковром бутоны кроваво-красных роз, перемежающиеся лозами, покрытыми острыми, как иглы, шипами. Как и все тело, голова монстра состояла из множества бутонов — тысячи алых лепестков трепетали на легком ветру на том месте, где должно было быть лицо. Это было бы просто великолепное зрелище, если бы не вызывало смутное ощущение таящейся в нем гибельной подлости…
Спина розалита была согбенна, плечи и шея опущены, но лишь только закатное солнце коснулось его своими холодными лучами, как монстр встрепенулся и начал поднимать голову. В воздухе отчетливо запахло пышным розарием, от этого запаха у Джеймса сразу стала кружиться голова, рыцарю захотелось закрыть глаза и спать, спать, не просыпаясь уже никогда…
— Что, убедился?! — торжествующе выпятил грудь нейферту. — Норкан из семьи Дворн никогда не лжет! Если он говорит, что сумел изловить… — Тут Красная Шапка забеспокоился, внезапно изменившись в лице. — Дреггин, не медли, лепестки уже развернулись! Да помогите же ему! Дреееггииин!!!
Нейферту-тюремщик замешкался и нечаянно набросил черную ткань на одну из тонких цепочек, несколько запутав ее. Теперь он тратил время на то, чтобы расправить драпировки, вместо того, чтобы поскорее накрыть просыпающееся чудовище. Те из нейферту, что стояли рядом, либо застыли в страхе, либо уже успели надышаться ядовитого аромата и безвольно замерли, опустив головы. Один лишь Норкан, задержав дыхание, что было сил бросился в сторону уже полностью раскрывшего бутоны на «лице» розалита. Монстр нависал над освободившим его Дреггином — шея чудовища вытянулась вперед на удлинившихся темно-зеленых шипастых стеблях, внутри бутонов шевелилось что-то мерзкое и вместе с тем манящее к себе, зовущее на все тайные голоса, из тех, что звучат лишь для тебя, ни для кого больше.
Потеряв волю, Джеймс сделал шаг вперед, но до розалита было еще много шагов, и сознание паладина пока не оставило его. В полной мере он осознавал весь ужас происходящего и пытался сопротивляться, а вот для стоящего подле чудовища нейферту все было куда как опасней и… ближе. Не замечая несущегося ему на выручку Норкана, гоблин перебрался через ограждение из мечей, войдя внутрь зачарованного круга. В тот же миг, голова, состоящая из алых бутонов, опустилась на его лицо, а покрытые шипами пальцы-лозы обхватили Красную Шапку сзади, потащив вверх.
Норкан даже не пытался высвободить жертву из страшных объятий — он прекрасно знал, на что способны подобные создания, и какой чудовищной силы у них хватка. Вместо этого нейферту подхватил упавшую на ограждение зачарованную ткань и ловко набросил ее на чудовище, будто сеть. Чужая воля мгновенно отпустила Джеймса — он и не заметил, что успел пройти половину пути к розалиту. А Норкан тем временем выхватил меч и плашмя ударил запутавшееся в черной ткани чудовище. То дернулось и начало судорожно изламываться внутри; парящие в небе дрозды пронзительно закричали — им было больно.
Норкан бил розалита, раз за разом нанося удары гладкой стороной клинка (должно быть, чтобы не разрезать ненароком ткань и не ранить схваченного нейферту), пока из-под черного полога не выкатилась кричащая и окровавленная фигура. Орущий гоблин метался по земле, зажимая ладонями лицо, с которого слезла вся кожа. Длинного носа как не бывало — на его месте виднелся кровоточащий обрубок. По окрику Норкана двое нейферту подхватили орущего от боли товарища под руки и потащили к одному из фургонов. Остальные принялись с удвоенной силой вбивать в землю еще не менее двух десятков принесенных откуда-то разномастных мечей.
— Ты мне за это ответишь, — зло процедил Норкан, проходя мимо притихшего Джеймса. — Клянусь, я заставлю тебя страдать не меньше, чем мучился бедняга Дреггин. И дружков твоих — тоже…
Знатный нейферту поспешил мимо — ему еще предстояло объяснять случившееся Их Высочеству Стрегги, а по прибытию в Фер-Нейн — и самому королю. Принц уже шагал навстречу, что-то яростно крича и требуя ответа с виновника происшествия. Мягко говоря, в данный момент Норкану из семьи Дворн было не до Джеймса Доусона.
Паладин счел за лучшее отойти к своему фургону и расположиться в тени у колес, пока не попал под горячую руку еще кому-то из нейферту. К его удивлению, рядом уже сидел Крысь, что-то усиленно вычеркивая и исправляя в своей крошечной книжице. Перо, как ужаленное, прыгало к нему в рот, смачиваясь слюной (видимо, именно ею он делал свои записи), и обратно — на бумагу.
— Должен признать, мастер Джеймс, я вас недооценивал, — с некоторым уважением в голосе проговорил Крысь. — Вы столь ловко избавились от одного из наших хозяев, что будь у Крыся шляпа, сейчас он снял бы ее, ничуть не смущаясь.
— Я вовсе не…
— И правда, в сухом остатке у нас выходит еще двадцать восемь способных стоять на ногах Красных Шапок, и это не считая розалита, который, несомненно, сожрет всех нас, стòит только неосторожно прикончить последнего нейферту. И мастера Норкана лучше было иметь в союзниках, чем во врагах. Увы, теперь сложно будет сыграть на его трениях с принцем. Посему предоставьте плести интриги Крысю, он делает это более хм… профессионально и тонко.
