Донна ступила на плиты дорожки. За ее спиной щелкнул замок.

Подходя к машине, Донна еще раз обернулась. Она увидела раздвинутые жалюзи и за ними лицо Гарольда Смита. Донна села за руль, махнула на прощанье рукой, завела мотор, и фургон помчался к следующему клиенту маршрута «Обеды на колесах».

Чем маленький Твин Пикс отличается от большого Вашингтона? Ответ знает Дэйл Купер, а шериф предпочитает консервированному сок свежих фруктов. — Вместо самого Лео Джонсона пытаются судить его фотографию. — Судья Клинтон знает не только то, как действуют коктейли, но и разбирается в особенностях местных лесов. — Кажется, все самые сложные проблемы в городке великолепно решаются за стаканом спиртного. — Кто же не знает старика Хилтона? — Гарри Трумену приходится утешать Шейлу. — Судебное разбирательство откладывается. — Становится ясным, почему судья Клинтон выглядел таким грозным.

Хоть судебное разбирательство по делу Палмера и было закончено, но судья и прокурор не спешили уходить. В здании бара также остались шериф, офицер Брендон и специальный агент ФБР Дэйл Купер.

Через некоторое время должно было начаться судебное разбирательство по делу Лео Джонсона, который в это время, не приходя в сознание, лежал в больнице.

Чтобы как-то скоротать время Дэйл Купер и Гарри Трумен подошли к стойке бара. Молодая официантка готовилась к вечеру: откупоривала бутылки, протирала стаканы. — Послушай, Гарри, — сказал Дэйл, — мне в последнее время все меньше и меньше начинает нравиться ваш маленький Твин Пикс. — А я думал, Дэйл, ты без ума от нашего городка. — Нет, городок у вас что надо, но как ни копнешь, каждый человек, получается, мог совершить преступление. — Но это, по-моему, беда всех городов. Не думаю, что у вас в Вашингтоне дела с этим обстоят лучше. — Ну, ты сравнил, — призадумался Дэйл, — Вашингтон и Твин Пикс. — А что, по-моему, сравнение вполне корректное, — немного обиделся Гарри Трумен, — по-моему, нет никакой разницы между большим и маленьким городом. — Нет, разница есть, — возразил специальный агент ФБР. — Интересно, какая же? — Гарри Трумен жестом подозвал к себе официантку и заказал два коктейля. — Вам, шериф, с виски или без? — осведомилась официантка. — Конечно же, без. Нам фруктовые. Специальный агент ФБР не выносит спиртного. — Хорошо, — официантка отошла к столу и принялась смешивать ингредиенты. — Извините, мисс, — оторвал от занятий официантку Купер. — Что вам? — та обернулась. — Только, пожалуйста, никаких консервированных соков. Выжимайте из свежих фруктов. — У нас по-другому и не делают, — немного обиделась официантка. — Ну, так что, Гарри, вернемся к нашему разговору. Разница между Вашингтоном и Твин Пиксом огромная. Здесь ты знаешь почти каждого человека, знаешь кто и на что способен. У тебя тут все как на ладони. Тебе остается лишь только перебирать возможных преступников. — Ну, что-то у меня не очень получается, да и у тебя тоже, — возразил Гарри. — Конечно, в каждой работе бывают проколы. А представляешь, как трудно работать в большом городе, где человек может потеряться, залечь на дно и ты должен его найти. — Да, действительно, я здесь знаю все о всех. Я знаю об их предках. Знаю даже места семейных могил на местном кладбище. — Ну, Гарри, а если ты чего-нибудь и не знаешь, то всегда можешь обратиться за советом к старику Хилтону или к Леди-С-Поленом. — О, да, Леди-С-Поленом нам очень многим помогла, особенно ее Полено. — Не стоит, Гарри, так иронизировать. Как видишь, мои беседы с великаном кое-что дали. Может быть, в конце концов, заговорит и Полено. — Да, беседы с великаном нас уже довели. Мы чуть не упекли за решетку моего помощника Брендона. — Знаешь, Гарри, великан тут ни при чем. Это все доктор Хайвер. — Нет, Дэйл, по-моему, и с этим анализом спермы не все в порядке. Доктор Хайвер — очень пунктуальный человек. Сам он вряд ли попутал пробирки с анализом. Я думаю, кто-то мог их подменить. — Ну что ж, — сказал Дэйл Купер, принимая от официантки прохладный стакан с коктейлем, — нам с тобой еще многое предстоит расследовать в этом деле. И хоть я нахожусь здесь уже двенадцать дней, еще много чего не понимаю. — Ну, тогда воспользуйся своим советом, — Гарри Трумен отпил большой глоток коктейля, и его губы растянулись в блаженной улыбке, — воспользуйся своим собственным советом, Дэйл, поговори с Хилтоном и с Леди-С-Поленом. — Господа, прошу занять свои места! — громко сказал судья Клинтон, заходя в помещение бара.

Он расправил свою черную мантию и уселся за стол. Постепенно заполнились и места для участников судебного разбирательства.

В глубине помещения, стараясь оставаться незаметной, устроилась Шейла. На ней было скромное темное платье.

Заняли свои места прокурор и адвокат Лео Джонсона. Судья трижды ударил молотком по столу и объявил судебное разбирательство открытым. — Защита, можете начать представление своих доказательств.

Со своего места поднялся пожилой, щуплого вида адвокат Лео Джонсона. Он установил по правую руку от судьи два больших фотографических портрета Лео.

С одного в зал смотрел улыбающийся крепкий парень с туго связанными в косичку волосами. На другой фотографии Лео лежал с закрытыми глазами в больничной палате. К его носу и ко рту тянулись прозрачные трубки аппарата искусственного дыхания.

На этой фотографии Лео больше походил на мертвеца, чем на живого человека. Адвокат Лео долго выбирал, перед судебным разбирательством, именно эту, вторую фотографию, из десяти ей подобных, и, наконец, выбрал самую впечатляющую — такую, чтобы все в зале сразу могли поверить в то, что Лео никоим образом не может предстать перед судом.

Установив фотографии, адвокат неторопливо вернулся на свое место к круглому столику. По левую руку от него сидела помощница, которая услужливо открыла большую папку и вытащила несколько листов бумаги.

Адвокат взял их в руки и стал разворачивать. Бумаги представляли собой длинные ленты с перфорацией по краям. На каждой из этих лент шли ряды извилистых черных линий. — Господа, я хочу представить на ваш суд вот эти энцифаллограммы. Будьте внимательны, первая, — адвокат показал лист бумаги судье, потом присутствующим, потом толстому прокурору, — так вот, эта энцифаллограммы снята с меня и она показывает работу моего мозга — нормальную работу мозга, нормального мозга.

Прокурор тут же подхватился со своего места. — Ваша честь, я протестую! — В чем дело? — поинтересовался судья. — Ваша честь, я прошу снять определение «нормальная работа нормального мозга». — Хорошо, ваше замечание учитывается. Это определение мы снимаем, и не будем учитывать при дальнейшем судебном разбирательстве.

Адвокат недовольно посмотрел на прокурора. — А вот вторая энцифаллограмма, — он развернул второй лист бумаги, на котором черные линии, идущие параллельно одна другой, были почти ровными и однообразными. — Вот это — график работы мозга мистера Джонсона. Вы видите, что активность мозга почти минимальная, едва-едва только заметны колебания вот этих черных линий.

Адвокат показал лист судье, потом прокурору, потом присутствующим в зале. Барменша перегнулась через стойку: так ей хотелось видеть энцифаллограмму Лео Джонсона.

Судья бросил на девушку недовольный взгляд, и та тут же принялась перебирать стаканы, расставляя их на большом сверкающем подносе. — Мне кажется, все присутствующие заметили разницу между этими двумя энцифаллограммами, — адвокат сложил бумаги и передал судье. — В ранее представленном медицинском заключении на Лео Джонсона сказано, — продолжал адвокат, — что мистер Джонсон перенес очень обширную травму мозга и на сегодняшний день он не обладает даже минимальной способностью, чтобы пройти даже судебно-медицинскую экспертизу, — адвокат виновато и обреченно развел руками, дескать, вот какие нехорошие дела, а вы тут собираетесь устроить судилище над инвалидом.

Судья Клинтон рассматривал представленные доказательства. Он водил пальцем по черным линиям энцифаллограмм, как будто его палец мог прочесть показания приборов. — И поэтому, господа, я имею честь сообщить вам, — адвокат вышел из-за стола, прошелся по залу, приблизился к фотоснимку, на котором был изображен Лео Джонсон на больничной кровати весь в трубках приборов, и рукой указал на фотографию, — господа, я думаю, что судилище вот над этим человеком будет полной профанацией над всем процессом судопроизводства. Посмотрите, посмотрите внимательно на эту фотографию, она, по-моему, более красноречива, чем все мои доказательства, чем все те факты, которые я могу вам представить. Посмотрите внимательно.