по комнате и сосредоточиться. — А теперь — моя очередь, — выкрикнула девушка и, изловчившись, схватила с края стола дневник Лоры Палмер.

Она прижала тетрадь в кожаной обложке к своей груди и принялась отступать к дверям. — Ты что? Ты что? — испугался Гарольд, — мы же так не договаривались. — Я прочту его здесь, на лужайке, — Донна показала рукой на дверь. — Нет, Донна, я же просил тебя, дневник не должен покидать пределов этой комнаты. И вообще, мы же с тобой только начали… Ты же обещала мне, ты же ничего еще не рассказала…— Нет. Нет, — отступала к двери Донна, — мы прочтем его на лужайке. Я должна тебя вытащить на улицу. Сколько можно сидеть в этом горячем влажном воздухе? Я просто с ума схожу! — Донна, остановись. — Нет! — девушка уже взялась за ручку входной двери. — Донна, не надо, — Гарольд протянул к ней свою руку, но так и не решился прикоснуться. — Нет, я все-таки вытащу тебя на улицу, и мы прочтем дневник на лужайке.

Лицо Гарольда стало бледным. Донна распахнула дверь и вышла на крыльцо. Ее тут же ослепил яркий солнечный свет, очень яркий после темной комнаты.

Гарольд остановился на пороге. — Донна, не надо…— Я все-таки вытащу тебя на улицу. — Донна, я прошу…

Девушка сделала еще один шаг с крыльца. — Я прошу тебя, пожалуйста, не надо, — Гарольд умоляюще протянул к Донне руки, но та уже была в нескольких шагах от него. — Ну что же, Гарольд, чего ты боишься, выходи. Парень засомневался. Его лицо стало очень напряженным.

Он умоляюще смотрел па Донну. — Я не могу. — Ну, сделай же еще один шаг, выйди ко мне, — Донна прижимала к груди дневник Лоры Палмер.

Гарольд вздрогнул, как будто его пронзил электрический разряд, и сделал шаг на крыльцо. Он тут же прищурил глаза от яркого света и был не в силах сделать хотя бы еще один шаг. Его руки судорожно задрожали, и пальцы начали сгибаться. Глаза закатились, парень изогнулся, зашатался и рухнул прямо на крыльцо. — Гарольд! Гарольд! — испуганно закричала девушка, — что с тобой?

Парень не отвечал. Он только беззвучно вздрагивал, Хитам раскрытым ртом, побелевшими губами воздух.

Донна выронила дневник и бросилась к распростертому па крыльце парню. — Гарольд, Гарольд, прости меня, я не хотела.

Но Гарольд Смит ничего не отвечал. На его губах появились белые сгустки пены. Он судорожно открывал и закрывал рот. Парень напоминал рыбу, выброшенную на берег. — Гарольд! Гарольд! Сейчас, сейчас. Сейчас я тебе помогу.

Донна попыталась приподнять голову парня и положить ее себе на колени. Он все так же беззвучно вздрагивал, но его правая рука потянулась к дневнику Лоры Палмер и буквально сжала его, смяв твердую обложку. — Гарольд! Гарольд! Прости, я сейчас, я сейчас. — Все. Все, — прошептал парень. — Что все? Гарольд, что случилось? Тебе плохо? — Да, мне плохо, — прошептал он.

Донна, упираясь, принялась тащить его в дом. Ей не хватало сил. Гарольд все так же вздрагивал, глаза его были закрыты. — Я сейчас, подожди меня, секундочку, — девушка оставила парня на крыльце и бросилась в дом.

Она судорожно оглядывалась, нервно металась по 1'остиной в поисках воды. Наконец, она увидела лейку, которая стояла в оранжерее. Донна распахнула дверь, вбежала в оранжерею.

Два горшка с бледно-фиолетовыми орхидеями рухнули на пол. Осколки рассыпались у ее ног. Но это уже не интересовало Донну. Она схватила лейку и бросилась

на крыльцо. — Гарольд, Гарольд, ну как ты? Я сейчас, — девушка плеснула на лицо парня воду.

Он открыл глаза и тут же от яркого солнечного света моментально закрыл их, пытаясь рукой еще больше прикрыться от солнца. — Гарольд, Гарольд, я сейчас, — Донна схватила парня под руки и потащила в дом.

Она едва смогла уложить его на диван. — Дай, дай мне книгу. Выбрось ее! Выбрось этот дневник!

Донна попыталась вырвать дневник Лоры Палмер из рук Гарольда, но тот сжимал его настолько крепко, что казалось, он сросся с его руками. — Сейчас, сейчас, где твои лекарства?

Гарольд не отвечал.

Донна бросилась к секретеру, распахнула его. Лекарств там не оказалось. — Я позвоню отцу… Сейчас, — девушка побежала к телефону. — Где у тебя телефон? Где?

Гарольд молча вздрагивал. — Господи, да где же эти лекарства? Что мне делать? — шептала Донна. — Не надо, не надо, — вдруг она услышала спокойный голос Гарольда Смита. — Тебе уже лучше? Тебе уже хорошо? — спросила она, подбежав к нему. — Да, Донна, мне уже лучше. — Прости меня, Гарольд. Я не хотела… Я же не знала…— Ничего, ничего, бывает…— Гарольд, Гарольд, я не хотела, поверь. Я не хотела тебя обидеть. — Я тебе верю, Донна, я тебе верю. Ты такая…— Гарольд, не надо. — Донна, но ты такая… красивая, такая… почти как…— Гарольд, не надо, успокойся. — Ты как Лора…— Гарольд, успокойся, я тебя прошу, — Донна принялась гладить парня по волосам. — Сейчас не время, Гарольд. — Хорошо, Донна, — шептал Гарольд Смит.

Его глаза были прикрыты. Тонкие губы вздрагивали, грудь тяжело вздымалась. — Тебе очень плохо, Гарольд? — Нет. Нет, Донна, мне уже лучше. С тобой мне хорошо. — Прости меня. — Я тебя простил. Я не держу на тебя зла. Сейчас все пройдет. Еще немного времени…

Донна с изумлением смотрела на бледное как мел лицо Гарольда, на его тонкие губы, на смятый дневник Лоры Палмер. Она чувствовала себя виноватой. Она чувствовала, что очень сильно обидела парня и что едва не открыла какую-то страшную тайну. — Гарольд, там, в оранжерее, упала орхидея. Я случайно зацепилась за горшок. — Ничего, Донна, орхидеи вырастут и расцветут вновь. Они будут очень красивыми, и я их обязательно подарю тебе. — Спасибо, Гарольд. Ты уже простил меня? — Да, Донна. Ты, пожалуйста, не обращай на меня внимания, хорошо? — Хорошо. — А теперь, Донна, иди, пожалуйста, домой. Уезжай. Я хочу остаться один. — Но как же, Гарольд, а вдруг с тобой вновь что-нибудь случится? — Не беспокойся, мне уже лучше, — Гарольд тяжело приподнялся и сел на диван. — Видишь? Вот видишь, Донна, мне уже лучше.

Девушка сидела на коленях у дивана и держала холодную руку Гарольда Смита в своих ладонях. — Прости меня, я не хотела тебя обидеть. Поверь. — Ничего, Донна, ничего. Уже все прошло. Я спокоен. Все хорошо.

Он открыл глаза и с изумлением рассматривал свои орхидеи. Казалось, что он видит их впервые или после очень длительной отлучки. Он с вниманием присматривался к лепесткам орхидей, смотрел на раскрытую дверь. — Послушай, Донна, закрой, пожалуйста, дверь. — Да, да, — Донна суетливо заспешила к двери и захлопнула ее. — Вот так мне гораздо лучше. — Я тебя понимаю, Гарольд.

Донна уселась на диван рядом с парнем. Ей показалось, что нечто подобное она уже недавно видела. И она вспомнила, когда видела похожее происшествие. Это было в ее же доме, когда к ним в гости приходили Палмеры и Мэдлин. Она вспомнила безумную песню Лиланда, вспомнила, как он рухнул на пол и забился в конвульсиях. Что-то очень похожее случилось сейчас и с Гарольдом Смитом.

«А все же он очень странный парень, очень необычный. Я даже не знаю, на кого он похож» — подумала Донна. — Гарольд, у тебя часто такое бывает? — Что? — спросил парень. — Ну, ты что, вообще никогда не выходишь на улицу? — Не надо об этом, Донна, я тебя прошу…— Хорошо, Гарольд, как хочешь, я не буду об этом говорить. Но можно, я к тебе приду еще? — Да, Донна, приходи, я тебя буду очень ждать. А сейчас иди.

Донна несколько мгновений раздумывала: она боялась оставить его одного, боялась, что с ним что-нибудь случится, что он опять рухнет на пол, что ему будет плохо, а ее не будет рядом. Рядом вообще никого не будет и никто не сможет помочь парню. — Ты очень странный, Гарольд. — Да, я это знаю, Донна. — Ты совсем не такой, как мои друзья. — Но что же сделаешь. Это судьба. — Судьба? — изумилась девушка. — Ну да. Я ничего не могу с собой поделать. Иди. — Хорошо.

Донна неторопливо пошла к двери. Но на пороге она вновь обернулась. — Гарольд, твой обед совсем остыл, — она притронулась рукой к почти холодному подносу. — Ничего, ничего, Донна, — успокоил ее Гарольд. — Но ты же приедешь ко мне вновь? — Конечно.