Лиланд Палмер некстати громко рассмеялся. — Странно, не правда ли, Уильям, я проснулся сегодня утром, посмотрел в зеркало и увидел, — мистер Палмер развел в стороны руки, — что поседел буквально за одну ночь.

Ну конечно, Лиланд, если принять во внимание то, что тебе пришлось пережить, -начал доктор Хайвер.

Но Лиланд перебил его:— И когда я это увидел, то понял, что нечто в моей душе уже преодолено, нечто ушло от меня.

Все насторожились. — Конечно, вы понимаете, в моей душе живет глубокая печаль, — Донна осуждающе посмотрела на мистера Палмера, но тот невозмутимо продолжал, — но теперь эта печаль меня уже не угнетает, я абсолютно спокоен.

Сарра Палмер отвела и потупила взгляд. — У меня такое ощущение, что с моей души убрали какой-то тяжкий груз. — Возможно, — проговорил доктор Хайвер. — Мне раньше было так тяжело, а теперь… а теперь, — мистер Палмер вскинул голову и широко улыбнулся, — а теперь мне хочется петь, — громко выкрикнул он и вскинул вверх руки, вставая из-за стола.

Мистер Хайвер недоуменно улыбался. — Нет, Уильям, мне действительно хочется спеть песню.

Мистер Палмер сложил вчетверо салфетку, бросил ее на стул и вышел на середину комнаты.

Он обернулся к Джесси. Та взяла еще несколько аккордов, но остановилась, недоуменно глядя на такого веселого мистера Палмера. — Давайте же все радоваться этой веселой песенке, — радостно кричал мистер Палмер, призывая гостей участвовать в его безумстве. — Джесси, — кричал мистер Палмер, — ты играй какой-нибудь рок-н-ролл, а я обязательно попаду в такт. Я чувствую, что сегодня в ударе. Ну, Джесси, — девочка посмотрела на своего отца, тот замялся, но все-таки кивнул головой.

Джесси взяла первые аккорды. Сначала несмело. Но мистер Палмер уверенно и быстро мотал рукой, задавая ей темп. И, наконец, решившись, Джесси принялась молотить по клавишам, выжимая из фортепиано быстрые мелодии рок-н-ролла.

Мистера Палмер вскинул руки и, прищелкивая пальцами, принялся петь:

Королева Лора на праздник зовет!

Собирайся скорее, твинпикский народ!

На высоком престоле в блестящем венце

Королева Лора вас ждет во дворце.

Так наполним бокалы и выпьем скорей!

Разбросаем по скатерти мух и ежей!

В кофе кошку кладите, а в чай комара

Трижды тридцать — Лоре — ура!

Джесси все так же колотила по клавишам, как будто завороженная этим сумасшедшим ритмом и нелепыми словами песни.

Но Лиланд повернулся к девочке и начал все быстрее и быстрее щелкать пальцами, заставляй ее убыстрять и убыстрять темп.

Гости недоуменно переглядывались, хозяин дома растерянно улыбался, Донна начала вздрагивать от каждого резкого удара по клавишам.

Наконец, разогнав Джесси на новый темп, Палмер запел вновь:

И сказала Лора: Твин-пикский народ,

Счастлив тот, кто с тремя королевами пьет!

Это редкое счастье, великая честь

За обеденный стол с королевами сесть!

Так нальем же в бокалы чернила, и клей

И осушим их залпом за наших гостей!!!

Джесси, наконец, поняла, что происходит что-то не то, и что она сама в этом участвует. Она постепенно сбавила темп и опустила руки. Но было уже поздно. Бешено подскакивая и отбивая чечетку, мистер Палмер с абсолютно сумасшедшими глазами сам допел свою песню:

Вина с пеплом мешай, веселись до утра

Девяносто же девять Ура! Ура! Ура!

Мистер Палмер кричал.

И вдруг он странно вздрогнул, схватился за сердце и повалился на ковер. — Донна, Донна! — закричал мистер Хайвер, — скорее неси мою сумку.

Он бросился к распростертому на ковре мистеру Палмеру и принялся расстегивать ворот рубашки и срывать бабочку. — Папа, с ним все в порядке? — испуганно шептала Джесси, присев на корточки возле суетящегося отца.

Наконец, Донна принесла сумку доктора, тот раскрыл ее, капнул нашатырный спирт на ватку и поводил ею около носа мистера Палмера. Тот недовольно поморщился, закрутил головой и открыл глаза. — Все в порядке, мистер Палмер? — спросил доктор Хайвер. — О боже, боже, — застонал мистер Палмер. К нему подбежала жена и схватила за руку. — Лиланд, что с тобой? Тебе плохо? — Нет, нет, — шептал мистер Палмер. — Лиланд, тебе плохо? — миссис Палмер чувствовала, какие холодные у мужа руки. — Нет, нет, я чувствую себя… — мистер Палмер закатил глаза. — Лиланд! Лиланд! — причитала миссис Палмер. — Нет, вы меня не так понимаете…

Доктор Хайвер приподнял Лиланда и помог ему сесть. — Нет, я просто чувствую себя счастливым… — Ты — счастливым? -изумилась Сарра. — Да, я очень счастлив, я беспредельно счастлив, — глаза Лиланда сверкали сумасшедшим блеском.

Его жена выпустила руку и вернулась к столу. Она села за стол, отодвинула от себя тарелку, взяла полный бокал вина и выпила его залпом. — Я чувствую себя счастливым, слышите, все? Я счастлив! — громко говорил Лиланд Палмер.

Какое-то время в доме Хайверов царило неловкое молчание.

Мистер Палмер сидел на полу, прислонившись к фортепиано.

Джесси так и не встала от инструмента. Она пугливо посматривала на Лиланда и беспричинно листала ноты. Но вновь прикоснуться к клавишам Джесси так и не решилась. Ей все казалось, что все произошло понарошку, что мистер Лиланд, их сосед, разыгрывает какой-то спектакль, так вот, как разыгрывают спектакли они в школе, где на роль принцессы выбрали ее, Джесси. И ей казалось, через несколько минут спектакль окончится и все станет на свои места.

И действительно, как Джесси рассуждала, так и произошло.

Буквально через пять-шесть минут мистер Палмер поднялся с пола, отряхнул брюки, одернул пиджак. Он посмотрел на всех совершенно нормальным взглядом, немного виновато улыбаясь. — Извините меня, извините. Со мной что-то неладное произошло. — Да что вы, что вы, успокойтесь, садитесь за стол.

Доктор Хайвер взял за локоть мистера Палмера, подвел к столу, усадил и несколько мгновений пытливо на него посматривал. Но мистер Палмер уже окончательно успокоился. Он подвинул к себе тарелку, взял вилку и нож и принялся есть, время от времени наполняя свой бокал.

Наконец, все пришли в себя. Казалось, никакого досадного происшествия и не было, вновь послышался смех,

Зазвучали веселые разговоры. Хотя, конечно, какие могут быть веселые разговоры в доме Хайверов, когда у них в гостях Палмеры, у которых погибла дочь, но тем не менее…

— Послушай, Мэдлин, — на ухо шептала Донна. — Да, я тебя слушаю. — Пойдем поднимемся наверх, ко мне, я тебе что-то покажу. — Послушай, Донна, может, это неудобно вот так оставить тетю, дядю, всех их… — Да ну, видишь, все уже нормально, все успокоились. — Ты думаешь? — Конечно. — А мне кажется, с моим дядей опять что-нибудь может произойти. — Да нет, чего ты переживаешь, здесь же мой отец. В случае чего мы спустимся. Пойдем, это очень интересно.

Девушки поднялись из-за стола, извинились, сказали, что им нужно отлучиться на несколько минут.

Они поднялись в комнату Донны. Та подошла к тумбочке у постели своей сестры, вытащила верхний ящик и из него достала большую кожаную тетрадь. — Что это? — спросила Мэдлин. — Ты сядь, сядь вот сюда, в мягкое кресло и потом узнаешь.

Мэдлин несколько секунд медлила, но потом опустилась в кресло. — Послушай, ты знаешь, что моя сестра пишет романы? — Ну да, слышала. Ты как-то рассказывала. — Так вот, сейчас я тебе кое-что почитаю. — Может, не надо, Донна? — Нет, сядь и послушай, это очень интересно. — А твоя сестра не обидится? — А откуда она будет знать? Мы сейчас закроемся, — Донна подошла к двери и повернула ключ.

Мэдлин протерла глаза и пристально посмотрела на большую тетрадь на коленях Донны. Та принялась читать. — Слушай. — Да, я вся внимание. — «Она прекрасна, впрочем нет, гораздо больше, чем прекрасная. Все еще нагая она словно бы забыла об этом. В свете ночника она блистает своей молодостью среди этих смятых простыней.