Энди поднялся из-за стола, пожелал тетушке Элизабет спокойной ночи и ушел к себе. А миссис Брендон продолжала:— Как я хочу, я бы кажется, отдала все на свете, — повторяла она с горячностью, — чтобы Энди хоть немного походил на настоящего мужчину, на настоящего полицейского. — Но ведь он всегда был таким, как сейчас, — напомнила ей Элизабет. — Конечно, я его баловала, но я и не подозревала, что он всю жизнь будет большим ребенком. — Мне кажется, — возразила Элизабет, — что он славный парень. А ты одна из тех, кто всегда недоволен жизнью, не воспринимает людей такими, какие они есть на самом деле. — Я знаю, что он славный, — согласилась миссис Брендон, — я же люблю его больше всех на свете. Но именно поэтому я не хочу краснеть за него. Думаешь, мне легко идти по Твин Пиксу и в каждом взгляде читать, что мой сын смешон. Я хочу, чтобы мой сын был настоящим мужчиной, и делаю для этого все, что могу. Меня раздражает, что тут уже поделаешь, что он не совершает таких поступков, как другие мужчины. — А разве все остальные настоящие мужчины и полицейские постоянно ругаются и напиваются? — Конечно, а как же иначе? Ведь я была женой шерифа. Мне ли не знать полицейских? — с каменной уверенностью в голосе произнесла Элеонора.
Элизабет пожала плечами, но возражать не стала. В конце концов, такой разговор обещал стать бесконечным. — По-моему, у вас в Твин Пиксе очень мило, — сказала она, думая, что на такое ее родственнице нечего будет возразить. — В Твин Пиксе станет очень мило, — ледяным тоном произнесла миссис Брендон, — когда мой сын найдет убийцу Лоры Палмер, и его сделают шерифом.
Энди Брендон сидел наверху в своей комнате, в отчаянии обхватив голову руками. Абсолютно ничего невозможно было сделать с его матерью — она всегда была недовольна своим сыном. Энди никак не мог придумать, чем бы ей угодить. Все ей не нравилось, все ей было не так. Энди не пьет — она недовольна, Энди производят в заместители шерифа — ей не нравится, что не в шерифы. Мать недовольна, что Энди до сих пор не женился, но стоит ему упомянуть имя Люси, как с матерью прямо-таки приключается истерика. Энди поднялся и, стараясь ступать бесшумно, заходил по комнате.
Некоторое время снизу, из гостиной, еще слышались голоса матери и тетушки Элизабет. Но потом женщины зазвенели посудой, убрали со стола и разошлись по комнатам. Энди в нерешительности остановился, ему абсолютно не хотелось спать. — Ах так, — зло проговорил сам себе Энди, — маме не нравится, что я слишком мягкотелый, что я считаюсь с ее мнением. Ну, так вот, посмотрим еще, на что я способен.
Энди подошел к дверям, взялся за ручку, но в нерешительности остановился. — А может не надо, — подумал он.
Но перед его внутренним взглядом вновь предстала его мать: «Из тебя никогда не получится настоящий мужчина, настоящий полицейский, если ты будешь таким мягкотелым».
Энди решительно рванул на себя дверь и прошел через темную гостиную. В прихожей он накинул на плечи еще мокрый плащ и вышел из дому. На дорожке в саду он остановился и оглянулся на свой дом. Окна были потушены, лишь слабый свет ночника пробивался из-за штор спальни его матери. — Извини, мама, — прошептал Энди, — но ты сама этого хотела.
И он зашагал к шоссе. Теперь Энди казалось, что никто и ничто не сможет его остановить. Он шел в незастегнутом плаще по улице. Редкие фонари освещали мокрый асфальт, ветер неистовствовал в соснах. — Я всем докажу, кто я такой, — шептал Энди Брендон, — чеканя свой шаг. — Я всем покажу, они все узнают. Я приду и скажу…
Энди Брендон направлялся к дому секретарши шерифа. Он уже представлял округлившиеся от удивления глаза Люси, когда он, Энди Брендон скажет ей, что хочет на ней жениться, представлял, как растерянная Люси спросит:— А как же твоя мать?
А он беспечно махнет рукой. — А почему я должен с ней считаться?
Пройдя целый квартал, Энди Брендон сбавил шаг, ему захотелось вернуться назад. Первая горячность прошла, и ночной воздух вновь показался ему холодным и сырым. Энди закутался в плащ.
Перед самыми воротами дома Люси он уже почти плелся. Какое-то время Брендон в нерешительности топтался возле калитки и никак не мог заставить себя войти. — Люси, Люси, — шептал Энди, — что тебе приходится переживать из-за меня! Но я докажу, я докажу, что я мужчина и настоящий полицейский.
Энди брался за ручку калитки и вновь опускал руку. — В конце концов, — вновь рассуждал Энди, — почему именно сегодня, почему именно сейчас? Ведь все можно сделать завтра на службе. Можно утром прийти в участок пораньше и поговорить с Люси наедине.
Но тут же Энди обрывал себя:— Нет, нужно именно сейчас, именно сегодня, иначе я перестану сам уважать себя.
Наконец, Энди решился и повернул ручку калитки. Но та не открылась. Она была заперта на ключ. И Энди было уже обрадовался, что можно будет со спокойной совестью вернуться домой, но тут же остановил себя:— Нет, Энди, после этого ты не сможешь уважать себя. Ты должен сделать это именно сегодня, это будет твой второй мужественный поступок. Только теперь, Энди, не заплачь.
Он пошел вдоль ограды, выбирая место, где та была пониже. Наконец, он нашел низкое место и принялся карабкаться на изгородь. Некоторое время Энди никак не мог на нее забраться: срывались то ноги, то руки. Наконец, Энди смог вскарабкаться на самый верх. Он стал на полусогнутых ногах, боясь потерять равновесие, раскинул в стороны руки, пытаясь ими балансировать. Его плащ развевался на ветру. — Люси, — прошептал Брендон, — на какие только жертвы мне не приходится идти ради тебя, — Энди довольно усмехнулся, его самолюбие было почти что удовлетворено.
Он стоял на верху ограды, шатаясь в порывах ветра, и собирался совершить невозможный для его прежней жизни поступок. Но тут, как назло, налетел шквальный порыв ветра. Энди закачался, взмахнул руками и полетел в густые кусты дикой розы, больно раздирая себе лицо и руки о засохшие колючки. Офицер Брендон, чертыхаясь, на четвереньках, принялся выбираться из кустов. Наконец, на лужайке, он поднялся на ноги, выдернул из щеки пару самых назойливых колючек, растер рукавом по лицу выступившую кровь и двинулся к дому.
Услышав возле ограды какой-то шорох, Люси поднялась с кровати и, слегка приоткрыв штору, выглянула на улицу. То, что она увидела, заставило ее сердце бешено забиться. На ограде ее участка стоял в какой-то невероятной позе мужчина. Ветер развевал его плащ как флаг, Взмахнув руками, мужчина исчез на какое-то время из поля зрения Люси, но потом возник вновь. Он явно направлялся к ее окну.
Рука Люси сама потянулась к телефонному аппарату. Она прижала трубку к уху и, не спуская глаз с приближающегося мужчины, почти наугад побрила номер офицера Брендона. Ведь к кому еще она могла обратиться за помощью в такую опасную минуту? К телефону долго никто не подходил. Потом на другом конце провода послышался недовольный голос матери Энди:— Миссис Брендон слушает, — женщина говорила таким тоном, как будто она, по меньшей мере, шериф Твин Пикса. — Извините, — прошептала Люси, -но мне срочно нужен Энди. — А, это вы, Люси? — ледяным голосом проговорила миссис Брендон.
Люси испугалась еще больше, чем тогда, когда увидела на ограде человека, и не очень удачно соврала:— Нет, это не я. — Меня не интересует, вы это или не вы, — зло проговорила миссис Брендон, — но для вас, мисс, моего сына не существует. Он для вас умер.
В трубке послышались короткие гудки. Люси растерянно смотрела на все приближающегося к дому незнакомца. Она тут же набрала номер шерифа. Тот отозвался незамедлительно:— Шериф Гарри Трумен вас слушает. — Гарри, — почти зарыдала в трубку Люси. — Что с тобой? — Меня сейчас убьют! — Кто? Что? Люси, объясни по порядку. — К моему дому идет убийца. Я его вижу в окно. Гарри встревожился не на шутку. — Люси, в чем дело, ты можешь объяснить? — Гарри, приезжай сейчас же, спаси меня! — Слушай, Люси, у тебя же есть пистолет. Бери его в руку и держись. Я еду.
Люси растерянно посмотрела на внезапно замолкнувшую трубку. Но тут до нее дошли слова Гарри. Она бросилась к прикроватной тумбочке и вытащила из шуфлядки свой служебный револьвер. Она лихорадочно проверила, заряжен ли он. А шаги уже слышались на дорожке, ведущей к дверям ее дома. Зажав револьвер двумя пальцами, боясь, что он может случайно выстрелить, Люси притаилась возле дверей. Она направила ствол револьвера прямо на небольшое застекленное окошко в дверях и затаилась. Но вопреки ее ожиданиям незнакомец не стал ломиться в дверь, а нерешительно постучал. Люси не отвечала. Она затаила дыхание и пробовала унять дрожь в руках. Девушка с удивлением услышала какой-то лязг, но только потом сообразила, что это она сама стучит зубами от страха. В дверь вновь постучали. Люси в нерешительности задумалась, как поступить. И тут из-за дверей послышался тихий шепот: — Люси, открой. — Кто там? — Люси сама удивилась собственной храбрости, тому, что сумела выдавить из себя несколько слов. — Это я, Энди. Открой.
