они подменяли собой активную борьбу со злом.

20 декабря, 7 часов вечера

Говард страшно удручен. Он сообщил родителям, что завербовался в армию, и они моментально перестали платить за его обучение. Завтра я уезжаю домой: мы с папой собираемся тихо и мирно встретить Рождество.

25 декабря, 11 часов вечера

Получил письмо от Лены. Она вышла замуж за своего

бывшего одноклассника из Герши, у них еще в школе был роман. Лена извиняется за то, что она была не в себе все те месяцы, что мы с ней встречались, но уверяет, что сейчас доктора ее подлечили и ей гораздо лучше.

Я хочу разыскать кого-нибудь из хулиганов с Двадцать четвертой улицы… Ну, тех, которые украли у меня магнитофон, когда мне было тринадцать лет… Интересно, что с ними сталось? Мне удалось выяснить, что один из тех парней работает в гараже неподалеку от того места, где они раньше встречались. Завтра я его навещу.

26 декабря, 4 часа дня

Я стою сейчас возле магазина «Дон и Джим»: у меня тут назначена встреча с Тедом, бывшим воришкой, который украл мой магнитофон. Со времени моего детства тут мало что изменилось. Кажется, время ни над чем тут не властно. Магазины все те же самые, продавцы тоже. Как интересно, что со мной, наоборот, столько всего произошло за минувшие годы! Неужели есть такие люди, с которыми за целую жизнь не происходит никаких серьезных перемен?

А вот, по-моему, и Тед, он идет ко мне…

26 декабре б часов вечера

Я самонадеянно считал, что, если хочешь узнать жизнь, нужно много путешествовать. Как же я ошибался! Тед провел последние семь лет в основном в тюремной камере размером с маленькую спальню. Однако при всем моем так называемом опыте я не смог познать жестокую правду жизни — такую, какая открылась ему.

Он сел в шестнадцать лет за убийство. В тюрьме его насиловали, издевались над ним, полосовали ножом. Теперь он женат, работает на двух работах и вдобавок учится на бухгалтера. Я спросил, на было ли в его жизни какого-нибудь решающего момента, поворотной точки в судьбе? Тед вспомнил, как в первый год заключения он видел в окно метель.

— С неба падали такие крупные хлопья, — сказал Тед. — Ребятишки любят ловить их языком.

В тот же самый день, только раньше, его в камере трижды изнасиловали. Завтра я попробую разыскать еще одного члена банды.

27 декабря, 8 часов утра

На улице холодно и пасмурно. Я стою на углу и жду другого члена банды с Двадцать четвертой улицы. А вот и большой… так-так, минуточку… Мне кажется, я совершил большую ошибку… О, черт!

27 декабря, 11 часов вечера

Второй член банды, судя по всему, «не завязал». Я говорю с больничной койки, куда я попал, получив удар по голове. Врачи сказали, что все будет нормально, но хотят оставить меня тут на ночь — понаблюдать, как все будет развиваться.

Насколько помнится, произошло вот что. Около восьми утра появился тип, которого я искал; он приехал в «седане» последней модели, с ним было еще два человека. Я почувствовал, что совершил серьезную ошибку, и попытался ретироваться в переулок, но мне преградили путь и .предложили сесть в машину — проехаться по городу. Тогда-то я и получил первый удар по голове.

О дальнейшем у меня сохранились только отрывочные воспоминания. Я помню какую-то латиноамериканскую женщину… она пела и размахивала маленьким колокольчиком. Потом — это я точно помню — мне еще несколько раз врезали. Пахло лимонами. Кто-то разбил бутылку. И при этом постоянно звучало слово „б-ь».

Мне до конца так и не ясно, как я умудрился удрать. Кажется, между двумя бандитами вспыхнула ссора… они пустили в ход ножи. Кто-то вроде бы орал:

— Зарежь его! А другой вопил:

— Он не виноват!

Тут латиноамериканца увела меня в соседнюю комнату и начала кружиться в танце, периодически врезая мне высоким золоченым каблуком.

Я, конечно, прекрасно знаю, что женщину бить неэтично, но нет правил без исключений. По-моему, я уложил ее одним-единственным ударом в челюсть. В этот момент в комнату сунулся бандит: он прижимал тряпку к резаной ране на щеке.'Я двинул ему в ухо, использовав для атаки какой-то большой круглый предмет, происхождение которого мне неизвестно. Жизнь — странная штука:

в ту самую минуту, когда мой второй похититель шлепнулся на пол, я неожиданно понял, что мне очень хотелось бы заниматься охраной правопорядка. Однако мне не хотелось портить столь чудную картину, поэтому я выпрыгнул из окна и ринулся бежать как угорелый.

Толком не помню, как я добрался до больницы, но в памяти моей отчетливо запечатлелись ослепительно яркий свет и свист ветра. В ушах звенит, я очень устал.

28 декабря, 11 часов вечера

Папа привез меня домой и преподнес мне сюрприз: собственноручно приготовил фруктовый торт. Я позвонил особому агенту Эрлу: хотел попросить его прислать мне бумаги, которые требуются для поступления, но Эрл был на учениях, и я не смог с ним связаться. Я совершенно уверен, что теперь я на верном пути. Головная боль постепенно проходит, я чувствую себя гораздо лучше.

1 января 1976 года, 1.30 ночи:

Папа разорился. Ему, правда, пришла в голову идея печатать свои собственные деньги, он загорелся, но я его отговорил. Кредиторы предоставили ему право выбора: он отдает им, либо типографию, либо дом. После второй бутылки шампанского папа заявил, что лучше он пожертвует домом.

Я в полном смятении. У меня такое же острое чувство утраты, как было тогда, когда умерла мама. Отец, судя по всему, переедет в маленькую квартирку над типографией. Он попросил меня порыться в вещах и отобрать то, что мне хотелось бы сохранить. А остальное останется тут.

1 января, 3 часа дня

Вот как я распорядился принадлежащим мне добром:

я решил оставить на память молоток, отвертку, фотографию и письмо Дж. Эдгара Гувера, фотокарточку Эфрема Цимбалиста, рюкзак, складной ножик, ботинки, несколько маленьких круглых камешков, фотографию мамы с папой, скаутский учебник, водоустойчивые спички, плакат с изображением известного бейсболиста Дюка Снайдера, компас, бутылку из-под молока, клейкую ленту, все мои костюмы, немного другой одежды (на разную погоду), карту мира, книгу «Моби Дж», маленькую карточку Марии и теплую шапку.

По-моему, я ничего не упустил. С этими вещами мне никакие превратности судьбы не страшны — ив эмоциональном плане, и в чисто физическом.

Я перенес папины вещи в квартирку над мастерской. Он снял с фасада нашего бывшего дома аллюминевый козырек и повесия его над кроватью. Все остальное забрал банк. У меня такое чувство, будто я устремился в открытое море, а возвращаться мне некуда, нигде нет нет ни одного порта… Но как ни странно, при этом становишься свободным человеком.

10 февраля, 2 часа

Я сдаю последние экзамены и досрочно заканчиваю колледж. Как только получу диплом, отправлю бумаги, необходимые для поступления в академию ФБР. Я с головой ушел в занятия. Теперь я думаю о сексе всего лишь три-четыре раза в день, а не круглосуточно, как раньше.

ЗА СЛЕДУЮЩИЙ ГОД — ДЭЙЛУ НЕ ХВАТАЛО ГОДА ДО СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ, А В БЮРО БРАЛИ ТОЛЬКО ЛЮДЕЙ, ДОСТИГШИХ ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ВОЗРАСТА, — ДЭЙЛ СДЕЛАЛ ВСЕГО ДВЕ ЗАПИСИ. ЕГО ТОЧНОЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ В ТОТ ПЕРИОД НАМ НЕИЗВЕСТНО.

Август

Не знаю, какой сейчас день недели. Как жаль, что я не захватил с собой резиновые шлепанцы!

Февраль 1977 года

Зло имеет лицо.

10 июня! 1977 года, 7 часов вечера

Филадельфия. Завтра мне предстоит пройти письменное тестирование для поступления в Бюро.

11 июня, 4 часа дня

По отзывам тех, кто работает в Бюро, я ответил на все вопросы за рекордно короткое время. Следующий этап — собеседование с двумя особыми агентами и проверка анкетных данных.

20 июня, 5 часов дня

Собеседование я прошел. Мы говорили и о конкретных вещах, и об отвлеченных материях. На обоих агентов огромное впечатление произвела фотографии с автографом мистера Гувера.