— Я знаю! — Эреборн встал и обошёл, огромный, как фундамент сарая, стол.

— Что ты собираешься делать?

— Что и раньше, — мы будем распространять лекарство, — он положил руку на плечо сыну. — У нас ещё есть два месяца, прежде чем потери страны будут ужасны. Сильнейшие маги королевства стараются держать магическую энергию над страной в равновесии, это поможет замедлить развитие болезни. Пока весь мир в хаосе, мы должны стать островом спокойствия.

— Люди проклянут наш род, и вся их злоба, вся непрожитая жизненная сила, ляжет камнем на наши головы.

— Пускай! Ещё одно проклятье! — Эреборн усмехнулся. — Но я уверен в том, что даже из этого дерьма мы сможем извлечь полезную нагрузку! — он посмотрел сыну в глаза. — В конце концов, девиз нашего рода «Чем хуже — тем лучше!» И он неспроста такой. Если ради мира мы примем чашу с ядом — пускай, потому, что если мы этого не сделаем — мира не будет. Человеческого мира. Наша страна, или даже всё человечество откатиться на тысячелетия назад. Мы потеряем слишком много. Слишком много. И всё из-за эгоизма кучки людей, решившей, что если они не будут править империей магов, то никто не будет ей править.

И они доказали свою решимость выпустив этот яд! — Эреборн сжал кулаки. — Вот какой мир, в котором мы живём! И он всегда был таким! Просто всегда находились люди, которые могли пожертвовать собой ради мира! И мир проглатывал их и жил дальше. И все забывали о них. Это своего рода жертвоприношение, за право человечеству существовать дальше.

Королевство Ёрн может жить без Колдифаеров, да и Колдифаеры могут жить без королевства Ёрна. Но вот, ни королевство Ёрн, ни Колдифаеры не могут жить без остального человечества. Поэтому приходиться идти на такие жертвы. Потому, что больше некому.

— Уже нет связи с многими странами на других континентах.

— Это предсказуемо, — кивнул Эреборн. — В конце концов, болезнь, созданная в империи, действует в первую очередь на сильных магов, которые не способны совладать с хаосом в своих головах и с паникой охватившей весь мир. Как только связь с империей магов оборвётся, эпидемия в этих странах ослабнет. Так что наибольшей опасности полного уничтожения будут подвергаться только граничащие с империей страны, — он замолчал на мгновение. Потому, что тяжело было осознавать, что на западном направлении северного континента — это Ёрн и Феллито. — Все остальные обречены на большие потери, — кивнул Эреборн.

— Нужно продавать этот рецепт там, они тоже попробуют убедить своих людей.

— Ты слишком плохо их знаешь, — покачал головой Эреборн. — Мне верят потому, что мы всегда спокойны, и здоровы. А как маги убедят остальных, если они уже в первую очередь умирают от болезней, и ничто им не поможет, потому, что они никому не хотят верить, даже самим себе. Там уже не с кем разговаривать. Я говорил ранее — легенда о нашем роде и целительные силы моего зелья связаны. Ты бы мог отправиться к восточным границам империи на нашем континенте, но твоя помощь нужна здесь, и я надеюсь, что ты останешься в Ёрне.

— Хорошо, отец! Я возьму с собой Эгиля.

— Это будет ещё одна страница длинной истории Колдифаеров — сильнейших магов королевства Ёрн!

Эреборн вернулся в деревянное кресло, подкатил его к столу и продолжил писать письмо.

Эльмор взглянул на седую голову отца, вздохнул и, развернувшись, пошёл к высоким дверям. А за большими окнами осень дышала холодным ветром. И для большинства человечества этот ветер приносил смерть. Он обрывал жизни вместе со страшной болезнью, от которой не существовало лекарства.

Лили открыла глаза. Опять сон из прошлого Колдифаеров. Сколько она ещё будет их видеть? Она не знала. Такие сны она видела и раньше, в них она смотрела на жизнь первых людей — её далёких предков, на магов древности, получивших силу воплощения, на предков её друзей и народа. Но обычно они появлялись нечасто и мало беспокоили девушку.

Авантюристки остановились в трактире и сегодня планировали вернуться в Илд.

Когда за завтраком Лили сидела с девочками за столом, она посмотрела на Майю.

— Я хочу попасть в поместье Колдифаеров.

— Зачем? — хлопала глазами брюнетка. — Я там уже побывала. Конечно, было бы интересно посмотреть, что там внутри, особенно в библиотеке, но повторно идти слишком страшно. А теперь, когда Эреборн жив ещё и опасно.

— Я видела сон, — посмотрела на неё Лилия.

— Опять… — выдохнула Майя.

— Да, там Эреборн говорил с сыном, посвящая его в страшную тайну.

— И что это за тайна? — оживилась Атэнаис, на губах которой искрилась улыбка.

— Что лекарство, никакое не лекарство, а всего лишь пустышка, — начала Лили. — Что не было никакого исцеления, и что могла исцелить только сильная вера в преодоление болезни.

— В любом случае, — Атэнаис вернулась к еде, — мы поедем в Илд, а там встретимся с Эмилем, и тогда может быть он сможет тебе помочь. Я слышала, он частенько бывает в гильдии.

— Ты права! — улыбнулась ей Лили.

Она подвинулась на лавке, усевшись поудобней, и посмотрела в грязное окно. Там в окружении стайки белых гусей у поилок стояли три лошади, готовые для дороги.

Солнечный свет летел сквозь густые кроны придорожных деревьев. Призрачные кони неслись по старой брусчатке баронства Лайне в направлении графства Колдифаер. Санчо с мрачным лицом смотрел на спину девушки в замшевой одежде, и на её золотые кудряшки, развевающиеся на тёплом ветру.

Какой прекрасный день! Обычно в такие дни, стоя в душной пекарне, он частенько мечтал, о том, как вместе с друзьями пойдёт в мрачную и холодную пещеру за сокровищами древних магов. Теперь же побывав в подземельях гоблинов, Санчо считал, что погода не такая уж и жаркая. Да и приятный ветер, бьющий в лицо, освежает голову.

Они уже час скачут на северо-восток, и по мере приближения к графству Колдифаеров Санчо видел, как деревья, стоящие в высохших топях, преображались. Густые кроны редели, листья становились узкими и хилыми. Да и сами деревья порой были перекручены и погнуты.

Ему стало не по себе. Это усугубило то, что он увидел бродячего мертвеца, который завяз в топях. Птиц встречалось мало, и даже вездесущие белки здесь были скорее, как исключение. Они изредка проносились по изуродованным стволам и исчезали где-то на их вершинах.

«Почему я так вляпался! — думал Санчо, держась за призрачную гриву. — Теперь мне никак не отвертеться от того, что я лечу туда на коне. А как всё хорошо начиналось! Я встретил отличного наставника, только вот в этом и заключался подвох. Кто же знал, что его убьют и в стране начнут твориться вещи совершенно невообразимые. А если бы я не стал авантюристом? То я бы до сих пор сидел в пекарне, и в этот жаркий день стоял бы у печки вместе с отцом, выпекая хлеб. И смотря в закопченное окно на задний двор, я бы жалел, что из него нельзя увидеть голубое небо. Я бы мечтал стать авантюристом и отправиться в великое путешествие. Вот что бы я делал!»

Он хотел было рассмеяться, потому что всё о чём он мечтал в детстве сейчас исполнялось на самом деле, только вот оказалось, что это совершенно его не радовало. Даже наоборот — пугало.

Тот человек, которым он был в своих фантазия, был другим, не таким как он. Он был всего лишь игрой его воображения, фантазией, основанной на мечтах, на рассказах, которые он слышал от других детей. Санчо наделял его различными качествами, которыми сам никогда не обладал. Он был смел и даже в самых сложных ситуациях сохранял холоднокровие, он был весел и во время привалов любил пошутить, он был бесстрашен, спускаясь в самые тёмные глубины подземелий. Этот человек был умён, разгадывая древние ловушки магов. В общем, это была приятная фантазия. И если бы такой человек, которым Санчо себя воображал в своих мечтах существовал, то для него и теперешнее путешествие было бы просто прогулкой. Он бы радовался ветру, бьющему в лицо, он бы радовался сильным врагам, поджидающим его впереди, он бы ждал столкновения с тайной, которую он должен открыть.