Брюнет ничего не ответил. Отвёл взгляд в сторону.

Отец и Тимур быстро нашли темы для обсуждения. Я же пыталась из каши, которая была в голове, выковырять хоть что-то. Нужно взять себя в руки, иначе ничего не получится. Извинилась и вышла из-за стола, чтобы принять таблетки. Облокотилась на край столешницы, долго рассматривая своё изображение в зеркале. От былой Таи не осталось и следа, оболочка, не больше. Умылась ледяной водой, чтобы привести себя в чувства. За дверью послышался стук.

— Дочь, у тебя всё в порядке? — взволнованно заговорил отец.

Открыла дверь. Рядом с отцом стоял встревоженный Тимур.

— Со мной всё хорошо. Не нужно так смотреть на меня. Я ничего не собираюсь с собой делать.

Мужчины только переглянулись, но ничего не ответили.

— Тимур, ты останешься или решил…?

— Остаюсь, — тихо ответил парень, всё время блуждая взглядом по моему лицу. Не знаю, какую эмоцию он там пытался высмотреть?!

— Ну, вот и отлично. Располагайся, Тимур. Будь как дома.

— Идём, я покажу тебе комнату, — тихо произнесла. Он лишь молча кивнул головой в знак согласия.

Поднялись по лестнице и прошли в самый конец коридора.

— Твоя спальня напротив моей. Если что-то нужно, стучи. Где кухня, ты уже знаешь. Извини, я ещё не до конца пришла в себя, пойду прилягу.

— Да, конечно. Отдыхай.

Молча каждый разбрелись по комнатам. Как же многое хотелось сказать. Легла на застеленную кровать. Прикрыв глаза, провалилась в сон.

— Да, вот так, милая. Ещё чуть-чуть, тужься, тужься, моя хорошая. Вон, головка показалась. Ай, да, молодец, — не унималась акушерка. Слышу протяжный плач младенца. — Ну, мамочка, посмотри, какая красавица голубоглазая у тебя родилась.

Младенцу перерезают пуповину, а спустя какое-то время подносят и прикладывают к груди. Слёзы счастья катятся из глаз, когда впервые вижу свою принцессу. Она кряхтит и сучит своей маленькой ручонкой.

— Привет, моя милая. Привет, моя сладкая. Как же долго мы тебя ждали, — умиляюсь, глядя на новорожденную дочь.

— Красивая. Есть в кого. Родители, как с обложки журнала. Отец, бедолага, всё отделение на уши поднял, так переживает. А ты зря не позволила присутствовать во время родов. Мужики после этого ещё пуще своих баб ценят.

— Нечего ему тут делать, — ответила на бесконечную болтовню акушерки.

Ко мне подошёл мужчина-врач. Если на других были одеты медицинские костюмы, то у этого ещё и маска на лице. И эти до ужаса знакомые глаза.

— Нет, куда вы уносите моего ребёнка. Нет, оставьте его, не трогайте. Слышишь, отдай моего ребёнка-а-а-а. Не-е-е-е-ет!!!

Проснулась в холодном поту. Подскочила на кровати, чтобы ощупать, где я нахожусь. Рукой стала шарить по тумбочке в попытке включить свет. Горло спирало. Дышать было нечем.

В комнату ворвался Тимур.

— Тая…Тая, что случилось? Ты так кричала. Всё хорошо, слышишь, всё хорошо. Я рядом, не бойся ничего, — сел на край кровати и прижал к себе.

Постепенно становилось легче. Положила голову на колени парню. Тимур нежно гладил по волосам, а у меня тепло разливалось по телу, а глаза непроизвольно начали закрываться. Сама понимала, если не скажу сейчас, потом будет труднее это сделать.

— Ты куришь? — руки и одежда пропахли табаком.

— Да. В последнее время это лучший способ успокоиться, — ответил.

— Тимур, — пыталась поднять голову, но брюнет не позволил этого сделать.

— Я не смогу больше иметь детей, — переплёл крепко наши пальцы и уткнулся лицом мне в волосы.

Молчание затянулось.

— Почему ты молчишь? Ответь, пожалуйста, — прошептала.

Хватка ослабла. Подняла голову и увидела плачущего молодого мужчину. Сейчас это был не тот молоденький паренёк, сейчас передо мной сидел повзрослевший молодой мужчина. Сполз на пол, откинув голову на кровать. Обхватил лицо руками.

— Прости. Прости, я не должен показывать свою слабость. Не должен, сука, но не могу. Душу, блядь, рвёт изнутри. У меня такое было только однажды, когда потерял мать. Я тебе всё ещё внизу сказал. Мои чувства к тебе останутся прежними. Нет, не так. Блядь. Тая, прости, не могу сказать то, что чувствую, да и в голове какой-то каламбур, — прикрыл глаза, опустив голову на колени.

Сидели в тишине так, пока не начало светать. Мы не спали. Мы молча прожигали в темноте дыры. Каждый думал о своём.

— Я люблю тебя, малышка. С каждым днём мои чувства к тебе сильнее. О предположительном диагнозе я узнал ещё в больнице, он ведь не окончательный. И как видишь, я здесь, с тобой. Мы будем бороться до последнего. А если не получится, я не против взять малыша.

— Спасибо, — прошептала. — Для меня это очень важно.

Понимаю, что сказал он это для того, чтобы успокоить меня. Ни один мужчина в будущем не захочет связывать себя узами брака, зная наперёд такой диагноз. Ну, или человек решается на такой серьёзный шаг, испытывая большие чувства к своей половинке. Тимур слишком молод, чтобы о таком думать.

Парень подошёл к балконной двери, открыл её настежь и вышел. Повернувшись, услышала, как щёлкнула зажигалка и ярко вспыхнул огонёк сигареты. Поднялась и, едва слышно, подошла со спины. Легонько коснулась плеча. Тимур вздрогнул.

— Не кури, пожалуйста. Не надо, — тихонько попросила.

— Не буду, малышка, это последняя, — поцеловал в макушку. — Как часто тебе снятся кошмары? — коснулся моего подбородка, нежно проведя по нему большим пальцем.

— Обычно чёрная дыра, — кадык парня дёрнулся. — Сегодня приснилось, что он забрал нашу новорожденную дочь. Переоделся в медицинский костюм, лицо скрывала маска. Я по глазам поняла, что это он. А он выкрал её и скрылся в неизвестном направлении. А ведь так оно и есть, — прикрыла глаза.

Тимур сжал кулаки так, что отчётливо проступили вены.

— Тая, ты знаешь его? Твой отец сказал, что ты совершенно ничего не помнишь.

— Нет, не знаю, точнее не помню. А это только сон, — благо, что взгляд парня устремлён вперёд и он не заметил изменений на моём лице.

— Идём, простудишься. Нужно немного поспать. Отдыхай. Я пойду.

— Да, конечно. Ты тоже поспи.

Уснуть так и не удалось. Приняла душ, переоделась, собрала волосы в высокий хвост и отправилась на кухню.

На календаре ноябрь. На улице морозно. Сегодня солнышко решило порадовать нас своей хорошей погодой.

Спустилась на кухню, замесила тесто на тонкие блинчики. Папа у меня ранняя пташка, но сегодня я его опередила, хочу порадовать вкусным завтраком. Он тот ещё фанат лазаньи. Всегда говорит, что залог хорошего настроения на весь день — это калорийный завтрак.

— Какие ароматы, — отец подкрался сзади так неожиданно, что я обронила сахарницу.

— Пап, напугал, — чмокнула в щеку. — Доброе утро.

— Доброе, дочь. Ты сегодня ни свет ни заря, — подмигнул.

— Да не спалось, — пожала плечами. — Решила заняться готовкой.

— На счастье, — улыбнулся, кивнув в сторону разбитой сахарницы.

— Ну-ну, не знаю, какое счастье, но уборка точно ожидает. — хихикнула.

— Как спалось, милая? — отец посмотрел на меня с обеспокоенным видом.

— Нормально, пап, нормально.

— Тимур не спал ночью. Застал его курящим на крыльце. Мы долго беседовали… Дочка… Он любит тебя. Поверь моему жизненному опыту, дорогая, — прижал к себе.

Никак не прокомментировав сказанное, направилась к кофемашине.

— Кофе будешь? — отрицательно покачал головой. — Кстати, ты на часы смотрел, на работу не опоздаешь?

— А я решил выходной устроить. Имею право, — отозвался отец. — Я на пробежку, а там, глядишь, и зять проснётся, — подмигнул.