— Ты глупец, Дор, — шипит Габриэль настолько тихо, что я буквально прилипаю ухом к щели между досками. — Если не понял, что Дейму не очень пришлись по душе твои расспросы и вмешательство во внутреннюю политику.

Дейму? Вмешательство? Пытаюсь даже не дышать, старательно навострив уши и полностью забыв о поврежденном пальце.

— Это ты глупец, если решил, что я поверю тебе, ─ чуть ли не рычит герцог в ответ. ─ Не смей становиться между мной и братом.

Дейм ─ это король Деймон что ли?

— Позволь напомнить, что я тоже твой брат, ─ раздраженно гаркает Волдо и у меня отвисает челюсть. Ну и дела… Почему тогда о нем никто ничего не знает? Или это только для меня тайна, что Ан Риелей трое? Но Габриэль Волдо, а не Ан Риель, разве нет?

— Брат, который так и норовит воткнуть нож в спину? ─ хмыкает Дориан, и я слышу, как обиженно сопит его собеседник.

— Это Дейм тебе такое сказал? ─ тихо спрашивает он.

— Дейм много чего сказал, ─ уже более спокойным тоном говорит Колчестер. ─ Но не забывай кто я, в конце концов. О твоих мутных делах знаю не понаслышке.

— Я исправился с тех пор. Закончил академию. Неужели этого мало, чтоб заслужить твое доверие, брат? ─ со всей горячностью заявляет Габриэль. Да так, что мне его становится даже немного жаль.

— Доверие заслуживают не словами, а делами, ─ Дориан непреклонен в своих убеждениях. ─ А пока ты только и делаешь, что клевещешь на Дейма.

— Это не клевета, ─ фыркает Волдо. ─ Это правда. Неужели тебе не показалось странным, что как только в Колчестере твоем объявились недовольные властью, так сразу же на него и напали?

На этих словах сердце у меня в груди делает кульбит и застревает комком где-то в горле.

— Когда кажется — креститься нужно. Я же доверяю фактам, ─ снова начинает злиться Дориан. А я не могу отделаться от мысли, что в словах Белого Волка есть рациональное зерно.

— Какие факты тебе нужны еще? ─ взвизгивает тот, теряя терпение.

Прикрываю глаза, стараясь совладать с охватившими меня эмоциями. Что ж весьма распространенное в истории явление, когда целые города стирались с лица земли в угоду венценосным правителям. Но с другой стороны, с чего и мне верить словам этого пустомели.

— А это уже не твоего ума дело? ─ скрипнув зубами, отрезает Дориан.

— А чьего? ─ распаляется не на шутку его оппонент. ─ Ты слепо доверяешь ему и не видишь ничего дальше собственного носа. Или это тебя милая Эми так ослепила, что твой мозг превратился в кашу…

Вздрагиваю, услышав собственное имя. А я-то тут при чем?

— Не смей трогать Эми, паскуда, ─ рычит Дориан, и я слышу глухой стук прямо возле окна с противоположной стороны стены. Они что, биться собрались?

— Даже и в мыслях не было, ─ сдавлено говорит Волдо, видимо это именно его туша встретилась с преградой. Не без помощи герцога, как я думаю. ─ Но вдруг я ей больше по вкусу покажусь, а Дор? Она такая милая, нежная, доверчивая…

На этих словах Колчестер снова прикладывает брата об стену, а я в испуге отскакиваю подальше.

А там уже, словно очнувшись ото сна, тут же кидаюсь к задней двери, как будто все время возле нее и стояла. Мужчины, после условного стука, заходят молча, ничем не показывая недавний конфликт. Я тоже делаю невозмутимый вид, расспрашивая, удалось ли им починить портал, и как прошла дорога туда и обратно.

Заверив меня, что все прошло отлично, и, заявив, что завтра с утра мы отправляемся в Ладен, братья, поужинав, решают устроиться на ночлег на первом этаже, а не с нами в подвале.

— Так будет лучше, Эми, — озвучивает решение обоих Дориан, когда мы остаемся одни. Габриэль, получив от меня одеяло и подушку, минуту назад утопал на диван в гостиную, которая ближе всего к входной двери. — Мы будем спать по очереди, и караулить, чтоб никто не забрался в дом. Бездушных на улицах не видать, но в некоторых домах горел свет, и я не уверен, что там хозяйничали их владельцы.

— Но тогда это вдвойне опасно… — качаю головой.

— Эми, я же военный, и Габриэль тоже. Тем более что мы выпустим нивлов, а у них отличный слух и зрение… — его рука тянется к моей щеке, осторожно поглаживая, вызывая приятные мурашки. — Тебе совершенно не о чем беспокоиться.

Но я беспокоюсь. И даже эта легкая ненавязчивая ласка не способна отвлечь меня от тревожных мыслей. Осторожно перехватываю его теплую ладонь и отвожу от своего лица, хотя в этот момент мне больше всего на свете хочется, чтобы он продолжал. Глупые желания. Глупые мысли. Особенно, когда опасность так близка и реальна.

— Что ты делаешь? — спрашиваю чуть охрипшим голосом, пристально глядя ему в глаза.

— Отвлекаю, — улыбается он в ответ на мой хмурый взгляд. — Получается?

— Не очень, — качаю головой, все еще продолжая сжимать его руку в своих ладонях.

— А так… — его голос тоже становится чуть хрипловатым, и он наклоняется еще ближе ко мне, а потом, я даже не успеваю сообразить как, его губы накрывают мои.

Этот поцелуй, такой неожиданный, такой легкий, почти невинный, но вызывающий в моей душе отнюдь не целомудренные мысли. Кое-как собираю всю свою волю в кулак и, упершись ладонями в грудь Дориана, резко прерываю это безумие.

— И так, — шепчу через силу горящими от ласк губами. — Зря старался. Не стоило…

Сбегаю. Трусливо сбегаю, как какая-нибудь старшеклассница, словно мне не двадцать с хвостиком, а едва перевалило за шестнадцать. А потом, в тишине спальной комнаты, пытаюсь унять сумасшедшее сердцебиение и огонь, разгорающийся в груди. Этот огонь знаком мне совсем не понаслышке, и я в курсе, как больно он умеет обжигать, и как долго заживают нанесенные им раны. Несколько лет назад мне уже довелось испытать нечто подобное, и повторения я не желаю.

Осторожно ложусь возле Сениной койки на расстеленный на полу матрас и смыкаю утомленные веки. Только сон все не идет и не идет, заставляя меня беспокойно крутиться на постели, сбивая в комок легкое шерстяное одеяло и, раз за разом, переворачивая подушку более мягкой и прохладной стороной. Воспаленное сознание рисует перед глазами картинки, от которых хочется краснеть, от которых становится жарко и стыдно. И я мысленно стону, отбрасывая их, терзаясь чувством вины и мучаясь от несбыточных сладких фантазий.

Утро приносит облегчение только потому, что позволяет мне, не объясняя причины, подняться на ноги и перестать притворятся, что я сплю, как я делала до этого всю ночь.

Собираемся мы быстро, почти все вещи, которые Биггсы посчитали нужными взять, и так стоят не распакованными. Остальное приходится оставить на волю судьбы. Лошадки наши тоже пока остаются тут, но за ними Дориан собирается сразу же кого-то прислать, чтобы переправить в Ладен подходящим способом.

У Колчестера со всеми этими перипетиями и заботами даже не получается наведаться в собственный замок, а там, скорее всего, тоже должен был кто-то остаться живой, хотя бы сторож, например. Но герцог решает в первую очередь переправить нас в безопасное место, а потом уже вернутся в город в составе новой группы зачистки, тем более что портал-то уже рабочий.

Пустынные улицы смотрятся уже не настолько пугающе, скорее привычно. Это вчера они поразили мое воображение, пугая до дрожи. Сейчас, когда мы идем по нашей Вишневой, а потом сворачиваем на Центральную, минуя площадь, я почти не обращаю внимания, на то, что делается вокруг, только крепко сжимаю ручку дочери и неустанно следую за идущим впереди герцогом.

В прошлый раз до здания портала мы добрались намного быстрее, используя экипаж, сейчас расстояние приходится преодолевать пешком. Мужчины вооружены легкими саблями и револьверами. Только огнестрельное оружие тут используют лишь в начале боя, поскольку его слишком трудно и хлопотно перезаряжать. Как правило, истратив все выстрелы, берутся за холодное. Мне тоже достается один из револьверов, и я его уже привычно прячу за пояс брюк.

К счастью к порталу мы добираемся без происшествий и, не теряя времени, тут же заходим в комнату с турникетами. Я стараюсь не смотреть по сторонам, но трудно не заметить в каком плачевном состоянии сейчас находятся залы: и телеграфа, и ожидания, и отправки.