Джереми взглянул на него из-под полуопущенных век.

— О, мне просто вспомнилась одна уморительная история. Очень рад, что удалось повеселить вас, Хорас.

Но тот еще не пришел в себя и, чтобы скрыть свое смущение, торопливо проговорил:

— Позвольте мне принести вам, что-нибудь выпить, — и быстрыми шагами направился к бару.

Вокруг снова загудели-зашумели разговоры, и Джереми с Мейбел оказались в центре зала почти одни.

— Не знаю, что за игру ты затеял, но мне она не нравится, — сказала Мейбел.

— Извини, что вмешиваюсь в твою жизнь, дорогая, но это не игра.

Мейбел пришла в ярость.

— Ты не можешь так просто прийти сюда и сделать подобное заявление, а потом притвориться, что не слышишь меня, когда я прошу объяснить, в чем дело!

— Неужели тебе нужны какие-то жалкие объяснения? — осведомился Джереми, глядя на нее невинными глазами. — А я-то подумал, что ты уже нашла приемлемое объяснение: ну, например, я просто хочу встать между тобой и твоим бойфрендом.

— Боюсь, это не в твоей власти, — отрезала Мейбел.

Джереми притворно вздохнул.

— Мне кажется, я оказал бы тебе услугу, если бы сделал это. Честно, Мейбел, неужели ты не нашла никого получше, чем Хорас?

Она уже открыла было рот, чтобы пресечь подобную дерзость, но тут Джереми протянул руку за ее спину и взял стакан у подошедшего к ним Хораса. Волей-неволей Мейбел пришлось отложить разговор с Джереми до более подходящего момента. Она улыбнулась, подбросила Хорасу тему для разговора: «Пусть Джереми расскажет о своих первых двух годах студенчества. Это добавит новую главу к истории университета», — извинилась и отошла.

Мейбел переходила от одной группы гостей к другой, разговаривала с ними, шутила, но ни на чем не могла сосредоточиться. Она с удивлением осознала, что, даже стоя спиной к Джереми, точно знает, в каком именно месте в данной момент он находится. В какой-то момент ее внутренний радар начал давать сбои, и когда Мейбел снова посмотрела в зал, то поняла почему: Джереми уходил.

Он пробыл здесь не более получаса, но за это короткое время Мейбел пережила такой всплеск отрицательных эмоций, какого не помнила со времен их развода. И вот теперь Джереми исчез, не потрудившись объяснить ей причины своего весьма странного поведения.

Хорас, проводив дорогого гостя, вернулся в зал и устремился прямиком к Мейбел. Казалось, он мог бы смести любого, кто встанет на его пути.

Мейбел мысленно собралась, приготовившись к отпору.

— Ты могла бы сказать мне, что знаешь его. — В голосе Хораса слышалось раздражение.

— Зачем? Это было сто лет назад.

— Время значения не имеет.

— Послушайте, — Мейбел понизила голос, — сегодня вечером вы застали меня врасплох. Конечно, если бы мы встречались, я бы сказала, что была замужем. Но у меня нет привычки объявлять об этом при первом знакомстве. Так что…

Хорас жестом отмел ее объяснение.

— Я говорю не об этом.

— Тогда что же им имеете и виду? — удивилась Мейбел.

— Ты могла бы, по крайней мере, поподробнее рассказать мне о нем, — нетерпеливо объяснил он. — Хотя бы предупредить об этом его извращенном чувстве юмора… Ты действительно была за ним замужем?

— Около четырех месяцев.

— И тем не менее это ничего не меняет.

Что он имеет в виду? — недоумевала Мейбел. То, что столь краткосрочное замужество не может повлиять на его решение, или то, что подобный факт заставляет его пересмотреть свои позиции относительно брачного предложения?

Ее сомнения разрешил — и совершенно неожиданным образом — сам Хорас.

— Ты могла бы, по крайней мере, посоветовать, как лучше подойти к нему, — сказал он.

— Вы хотели бы узнать, как лучше выманить у него деньги? — уточнила Мейбел. — Извините, не имею об этом никакого представления. Когда мы жили вместе, у него не было ни цента. Я сама оплатила развод.

Который, оказывается, так и не получила, мысленно добавила она. И тут же твердо сказала себе: никаких скороспелых выводов! Возможно, это и в самом деле какая-то нелепая байка, как Джереми сказал Хорасу.

Мейбел до сих пор не могла забыть, с каким нетерпением она ждала, когда же закончится этот кошмарный вечер. Всему, как известно, приходит конец. Гости наконец разошлись, и Мейбел стала руководить уборкой зала: отчасти потому, что ей не хотелось оставаться с глазу на глаз с Хорасом, отчасти потому, что при посторонних Верджи не решится засыпать ее вопросами, которые, можно не сомневаться, уже вертелись у нее на кончике языка.

Наконец Верджи сдалась и ушла домой, и только тогда Мейбел вышла в душную, еще не остывшую ночь. Тихонько шелестели эвкалипты, одуряюще благоухали олеандры. Птичий гомон стих, и даже машины как будто решили отдохнуть: только редкие огни фар рассеивали темноту.

Мейбел неторопливо шагала к дому, полная мыслей о всех невероятных событиях вечера, и, видимо, поэтому не сразу поняла, что следом за ней очень медленно движется какая-то машина. Она замедлила шаги — машина замедлила ход. Ее что, преследуют?!

Машина проползла еще несколько ярдов и остановилась рядом с Мейбел.

— Подвезти? — спросил Джереми.

— Я хочу побыть одна, — отрезала Мейбел.

И дальше ее воспоминания, как ни странно — ведь прошло всего несколько часов, — совершенно сбивались. Сейчас она не могла бы точно сказать, почему все-таки согласилась поехать с Джереми в тот бар. Разумеется, ей не терпелось услышать нелепую историю о разводе. Но, если начистоту, не только поэтому.

И вот теперь Мейбел металась по комнате, и кровать представлялась ей лобным местом, на котором ей ни за что не дожить до утра.

Джереми вошел в совершенно темный гостиничный номер. Не горела даже кнопка на телефоне. И, слава Богу. Значит, Лорин еще не выследила, куда он исчез. Мейбел, без сомнения, только фыркнула бы, скажи он, что эта женщина отслеживает каждое его движение, но Джереми было не до смеха. Он не случайно под всеми мыслимыми и немыслимыми предлогами отказывался от выгодного договора, который предлагала ему Лорин.

Лорин Финли была одной из самых властных женщин, которых ему когда-либо приходилось встречать, несмотря на то, что она, казалось бы, никогда не отдавала приказов. Однако ее мягкие — с виду — указания выполнялись столь же быстро и точно, как если бы она стучала кулаком по столу и кричала во всю силу своих легких. К тому же она была умна, и если кто-то с ней не соглашался и она чувствовала себя уязвленной, то умела повернуть дело так, что всем казалось: это было всего лишь предложение, но никак не приказ.

Стальной стержень, закутанный в перья и кружева, — вот что представляла собой Лорин Финли. Но даже понимание ее истинной сути не делало общение с ней более легким. Раз она что-то решила, легче было в домашних условиях расщепить атом, чем заставить ее изменить свое решение.

Джереми прилег на кровать и принялся размышлять, что же ему делать. Конечно, использовать против Лорин ее же собственную тактику. Настойчивость и твердость — вот ключ, которым открываются такие характеры. Если он вежливо, но твердо будет говорить «нет», рано или поздно смысл его слов — или действий — до нее дойдет. Капля камень точит. В конце концов, ей придется отступиться.

Беда лишь в том, что, если история с Лорин затянется, другие потенциальные покупатели перестанут интересоваться этой сделкой, и тогда Лорин, не имея конкурентов, предложит ему свою цену — разумеется, гораздо ниже той, что запросил он.

Вот если бы Мейбел согласилась ему подыграть… Он же не просит ее достать Луну с неба! Ему нужно-то всего месяца три. Сущий пустяк. Конечно, на это время ей придется забыть о Хорасе.

Надо признаться, за сегодняшний вечер он продвинулся дальше, чем ожидал. Он принял приглашение Хораса Блантона только для того, чтобы узнать новый адрес Мейбел. Но ему чертовски повезло: он сразу же наткнулся на нее.

Впрочем, везло ему не долго. По-видимому, следовало лучше все продумать, просчитать все возможные варианты. Однако — что сделано, то сделано. Не стоит тратить время на пустые сожаления. Его ход, это надо признать, оказался неудачным. Но не мог же он предвидеть, что на его пути возникнет Хорас Блантон! Мейбел, если приняла его предложение, просто сошла с ума.