И опять уже знакомое чувство зарождается внутри.

— Я так скучал, Василиса, — шепчет он мне в ноги. — Так переживал. Я поседел из-за тебя.

Поднимает голову и смотрит на меня. И я как под гипнозом. Похоже, сказывается то напряжение, которое я только что испытала. Стресс, который пережила. Меня как будто отпускает. Все тело становится ватным.

Все позади? Или нет? Новый раунд?

Дрожащими руками закрываю лицо. Как будто хочу спрятаться. Скрыться от всего и ото всех.

И чувствую лишь, как слезы тонкими горячими дорожками стекают по щекам.

Реву.

Наконец, могу выпустить все, что так долго держала в себе.

Потому что боялась. Боялась расслабиться. И вот сейчас, когда я понимаю, что все позади, что ничего страшного не произойдет, мне становится легко… и тяжело одновременно. Сердце как будто замирает. Я совсем не слышу его. Только слезы. Только их я чувствую.

И еще руки. Сильные горячие руки.

— Ну, тихо-тихо, маленькая моя, — его дыхание совсем близко.

Он отводит мои руки от лица и касается губами моих щек. Поцелуями стирает мои слезы.

— Не надо, — шепчу я.

Но он не слушает. Встает сам и подхватывает меня на руки. И несет.

Я опять закрываю лицо руками. Я опустошена. Это как будто не я. И мне как будто все равно, что сейчас со мной происходит.

Главное — что ничего плохого не случится. Ничего того, что я уже нарисовала себе. Я уверена в этом. Не знаю, почему, но уверена.

Когда моя спина касается чего-то мягкого, убираю руки с лица и оглядываюсь. Я на кровати. Большой, просто огромной.

— Испугалась? — теплые руки берут мое лицо и я встречаюсь со взглядом знакомых глаз.

— Да, — почти шепчу. — Очень.

Моргаю и опять слезы катятся по щекам.

— Ну, не плачь, маленькая, не надо, — он садится к спинке кровати и притягивает меня к себе. — Я же обещал, что не дам тебя в обиду.

Мне в спину отдают удары его сердца. Так сильно, что кажется, они ударяют прямо по мне.

Руки обвивают мою талию и прижимают сильнее. Потом одна рука убирает мои волосы набок и меня обжигают губы.

— Василиса, — шепчет он мне в шею. — Девочка моя.

Руки идут выше. Касаются груди. Но едва ощутимо. Так легко, что я думаю, что мне лишь кажется это прикосновение.

Поцелуи покрывают шею и я откидываю голову назад.

— Напугалась, девочка моя, — шепот так успокаивает, что я не сразу понимаю, что сижу уже без блузки.

Лишь когда уверенные пальцы касаются моего живота, я пытаюсь выпрямиться. Убрать руки.

Слышу в спину смешок.

— Тихо-тихо. Я лишь хочу немного успокоить тебя. Расслабить. Зайка.

Рукой поворачивает мою голову и впивается в губы.

И я тону в этом поцелуе. Не чувствую своего тела. И лишь вскрикиваю от того, что сжимают соски. Теперь я и без лифа!

И тогда я пытаюсь отодвинуться. Упираюсь руками ему в ноги. Но он крепко удерживает меня.

— Тшшш, — шепчет, одной рукой обхватывая мои руки, а второй оттягивая резинку брюк.

И я дергаюсь, когда пальцы проникают под брюки. Он скользит ими по кружевной ткани. Вверх-вниз. То едва касаясь, а то надавливая сильнее. Так, что ткань врезается в меня.

Я громко выдыхаю и прикусываю губу.

— Успокойся, — шепчет он, продолжая водить пальцами. — Все хорошо. Я с тобой. А сейчас будет еще лучше. Помнишь мои ласки?

Прикусывает мочку уха и чуть отводит трусики в сторону.

Я стону, когда пальцы касаются теперь уже нежной кожи. И опять тихий смешок в ухо.

— Помнишь.

И я уже не противлюсь тому, что происходит сейчас здесь. У меня нет ни моральных, ни физических сил. Наверное, мне даже нужно это. Поэтому отпускаю себя и откидываюсь на него, закрыв глаза.

— Сладкая моя, — последнее, что я слышу.

Руки чувствуют знакомое тепло. Носом втягиваю знакомый запах.

Мне так хочется прижать ее к себе. Сдавить со всей силы, стиснуть.

Она еще брыкается какое-то время, но потом и ее отпускает. Тело становится податливым, мягким. Таким родным.

Я касаюсь ее губ. Сладких, влажных губ. И не могу оторваться. Хочу слышать ее стоны и всхлипы, но и отпустить эти теплые, нежные губы не могу.

— Сладкая моя, — шепчу ей в губы и, прикусив, чуть оттягиваю губу.

Оослабляю хватку, чувствуя, что она уже не сопротивляется, а пальцы уже вовсю ласкают ее нежные складочки. Забираясь все глубже. Вспоминая ее. Такая маленькая. Такая нежная. И такая сладкая.

Чуть отстраняю ее и стягиваю брюки. Быстро снимаю с себя майку.

— Давид, — чуть слышно стонет она.

— Тшшш, — опять прижимаю к себе и сразу же возвращаю пальцы в трусики. — Дай я поласкаю тебя, зайка. Успокою тебя. Маленькая моя. Столько всего произошло. Но все будет хорошо.

Каждое произнесенное слово я сопровождаю все более настойчивыми ласками. Вижу, как откликается ее тело. Двигается навстречу моим пальцам.

Я просовываю в нее сначала один палец и вокруг него сразу же все сжимается. Отвыкла, девочка. Зато как там, наверное, узко опять. Черт.

Рукой еще плотнее прижимаю ее к себе. Так, чтобы в попу упирался возбужденный член, скованный пока одеждой.

Так уже лучше. Я делаю пару несильных движений бедрами. Просто чтобы унять немного возбуждение. Трусь об ее попку, чуть глубже проталкивая в нее палец.

Там, внутри, становится влажно. Горячо и влажно. Улыбаюсь. Василиса все такая же горячая, такая отзывчивая. Вынимаю палец и она, как мне кажется, разочарованно выдыхает. Но я сразу же ввожу уже два пальца. Она тихонько ойкает.

Как же там туго! Я медленными движениями двигаюсь в ней. Мне хочется, чтобы она тоже захотела этой близости.

Сейчас ее тело такое безвольное, что я могу запросто развернуть ее и трахнуть. Трахнуть так, как хочу я. И она примет это.

Но я не хочу так. Хочу, чтобы она опять стонала подо мной. Я же помню, как она это делает.

Разворачиваю ее и кладу на спину. Одной рукой облокачиваюсь сбоку, а второй продолжаю растягивать ее.

Василиса лежит, закрыв глаза и прикусив губу. Но ей нравится, я вижу это по сходящимся на переносице бровям и то и дело вырывающимся стонам из нее.

— Скучала по мне, — наклоняюсь и целую ее в шею.

Веду губами ниже. Соски уже стоят и я с наслаждением засасываю сначала один, потом второй сосок. Дольше задерживаю его в своих губах и тяну.

Василиса выгибается и хватает меня за плечи.

Маленькая моя девочка. Сколько же ей пришлось пережить. Сейчас, глядя на нее, я понимаю, как сложно ей дались эти дни. И, наверняка, она захочет убить меня, когда немного придет в себя и все узнает. Ну, уж стукнуть точно захочет. Но это будет потом. А пока.

Она в моих руках. В моей власти. Такая податливая.

Рукой сжимаю грудь. Сосок приятно упирается в ладонь. Слегка натираю его.

Но главные ласки там, внизу живота.

Там уже так горячо и так влажно. Каждое мое касание отзывается слабым стоном.

Продолжая растягивать ее, большим пальцем касаюсь клитора. Василиса вздрагивает и пытается свести ноги. А я обвожу твердую горошину и кончиком пальца начинаю теребить ее.

— Ох! — вырывается громкое из Василисы и она накрывает мою руку своей рукой.

Движение моих пальцев уже сопровождаются хлюпаньем. И я не могу больше ждать.

Стою на коленях перед раскрытой передо мной Василисой и сжимаю член через боксеры. Сейчас он получит, наконец, то, что так долго ждал.

Василиса открывает глаза и приподнимается на локтях. Ее взгляд скользит вниз по моему телу. Останавливается на боксерах, в которых красноречиво выпирает член. И под ее взглядом я спускаю резинку и обхватываю член рукой.

Не давая ей опомниться, толкаю ее в плечо и наваливаюсь.

И сразу поцелуй в губы. Чтобы не успела все испортить.

С силой впиваюсь в нее и толкаю язык. И в мозгу выстреливает ее вкус. Я не забыл. Я помню, как пахнет наш секс.

Я трахаю ее рот, заставляя повиноваться движениям моего языка. Она безропотно лишь слегка толкает свой язык мне навстречу, но, поддавшись напору, покорно опускает его, позволяя мне делать, что я хочу. Пока у нее во рту. Пока языком.