Я так и стою под ледяным душем. Тело уже привыкло.

Выключаю воду и тоже выхожу. Слышу звук захлопывающейся двери. Спокойно, Давид. Далеко все равно не убежит — не дадут. Поэтому спокойно натягиваю на себя шорты и иду тоже вниз, на выход.

— Где она? — спрашиваю охранника.

— На пляж побежала.

Иду туда.

Василиса стоит и смотрит куда-то. Я ложусь на шезлонг. Наблюдаю за ней. Она оборачивается и замечает меня. Демонстративно задирает нос и отворачивается. Идет вдоль берега.

Я тоже демонстративно удобнее устраиваюсь на шезлонге, но краем глаза слежу за ней.

Резко сажусь, когда Василиса равняется с рядом стоящим катером на берегу, к ней подходит Дактиф. Нет, я не ошибся — это точно он!

Сука. Что ему надо? Разве он не понял?

Снимаю очки и внимательнее вглядываюсь.

Они о чем-то беседуют, а потом… Потом Дактиф помогает Василисе сесть в катер. И они отплывают.

Я вскакиваю с шезлонга.

— Только я плавать не умею, — говорю я Дактифу, когда он помогает мне сесть в катер. — Можно мне жилет надеть? Спасательный.

— На катере жилета нет, но нам плыть тут метров сто не больше. Вон та яхта, видишь? — и он показывает на белоснежную яхту, которая мерно покачивается на волнах.

— Он там? — спрашиваю, сглотнув.

— Да, — с улыбкой отвечает Дактиф. — Тебе нечего бояться. Я не дам тебе утонуть.

И он заводит мотор. Я в последний раз оборачиваюсь в сторону берега. Давид все также лежит на шезлонге. Какой же он! Так поступить! И после этого вот так спокойно лежать!

Отворачиваюсь и смотрю вперед.

— Где Любимчик? — сразу же спрашиваю я, как только мы поднимаемся с катера на борт яхты. Вот так, вблизи, она кажется просто огромной. Да это целый дом, а не корабль!

— Его пока ветеринар осматривает, — отвечает мне Дактиф. — Сама понимаешь, после всего случившегося… — качает головой. — Но мы можем пока выпить. Чай? Кофе? Кола?

— Я хочу забрать Любимчика и обратно домой, — отвечаю серьезно. Без улыбки.

— К Давиду? Чтобы он опять прогнал пса? Тебе же некуда здесь идти, Василиса, — Дактиф тоже произносит это очень серьезно.

Я лишь молчу в ответ. Он прав, конечно. Но какой у меня выбор?

— Будешь пить что-нибудь? — спрашивает Дактиф. — Пошли я тебе покажу кое-что.

Подает мне руку. Я не даю свою в ответ. Дактиф усмехается, поворачивается и уходит. Иду за ним. Что еще делать?

Он заходит в какую-то комнату.

— Смотри, — показывает на стену.

— Ого! — вырывается у меня. — Она настоящая?

Смотрю с любопытством на Дактифа.

— Конечно. И даже живая была, — усмехается он.

На стене висит чучело огромной акулы с открытой пастью. Дрожь пробирает от вида зубов, даже зная, что это всего лишь чучело.

Несмело подхожу ближе.

— Можно потрогать?

— Конечно, — Дактиф садится на диван напротив. — Она не кусается. Трогай.

Тяну руку и глажу акулу. Пальцами веду по ее зубам.

— Я никогда так близко акулу не видела, — признаюсь, не отрывая взгляда от чучела.

— А на яхте каталась когда-нибудь? — спрашивает Дактиф. — Сядь, расскажи мне о себе. Давид все скрывает. Давно вы знакомы?

— Может, ветеринар уже закончил? — отхожу от акулы к выходу.

— Может, и закончил, — как-то неопределенно отвечает Дактиф. — Иди сюда. Сядь.

Сейчас, глядя в его глаза, меня начинает душить чувство тревоги. Оно становится все больше и больше.

— Отвезите меня на берег, — прошу я. — Я заберу Любимчика и мы уйдем.

— Не получится, — улыбается Дактиф. — Теперь только завтра.

Страшная догадка пронзает меня. О чем он?

Открываю дверь и выхожу наружу. Господи! Да мы же плывем!

— Вернитесь к берегу! — прошу я, поворачиваясь к сидящему на диване Дактифу. — Я хочу сойти!

— Сойдешь, когда вернемся, — спокойно отвечает он, наливая себе что-то в стакан. — Сядь иди. Выпьем за знакомство.

— Я не буду с вами ничего пить, — мотаю головой. Почему-то мне кажется подозрительным, что он постоянно предлагает что-то выпить. — Я хочу уйти.

— Поздно, девочка, чего-то хотеть. Теперь хочу я, — произносит Дактиф и встает с дивана. Опустошает стакан и идет ко мне.

Я машинально мотаю головой и пячусь.

— Помогите! — вырывается слабый крик. И голос меня не слушается. Я не могу кричать громко.

— Бесполезно, — ухмыляется он. — Мы в открытом море. Вокруг ни души.

— Мы… одни тут? — спрашиваю я, озираясь.

— Считай, что да. Тебе никто не поможет. Да и спасать тебя не от чего. Я не собираюсь тебя убивать. Иди сюда, — манит меня пальцем.

Но я продолжаю пятиться назад.

— А ты игривая. Понимаю теперь, почему Давид делиться не захотел.

— Делиться? — хмурюсь.

— У тебя будет возможность сравнить, кто из нас лучше. Иди сюда. Я сразу тебя приметил. Обычно Давид привозил каких-то шлюх. Ты не такая. Ведь правда?

Я ничего не отвечаю. Просто пячусь назад, пока спиной не упираюсь в перекладину. Оборачиваюсь и хватаюсь руками за нее. Внизу море.

— Не дури! Иди сюда! — кричит Дактиф и наступает. — Стой, дура!

— Сколько? — спрашиваю я, глядя на хмурое лицо седого мужчины в белом халате.

— Если вы хотите, чтобы она осталась у нас, сумму вам озвучит медсестра. Но есть ли смысл? Вы должны понять это для себя.

Он говорит таким тоном, который убивает последнюю надежду. Но я не сдаюсь.

— Да, она останется здесь. Доктор, почему вы так говорите? Неужели нет никакой надежды? Она же дышит.

— Дышит, — глухо соглашается он. — Но на этом все. Остальные функции организма не работают. Вы же видите. Каждый день нахождения здесь обойдется вам в круглую сумму. Вы готовы на эти траты? Я говорю вам прямо. Без обмана. У нас нет дефицита клиентов, поэтому мне нет резона вытягивать с вас деньги. В пустоту.

Я сжимаю зубы. До скрежета. Душу подступающие слезы.

— Вы не должны так говорить, — отвечаю зло. — Вы врач. Вы должны дарить надежду людям.

— Я не шарлатан, чтобы давать напрасную надежду. Я привык говорить так, как оно есть на самом деле. Это ваше право. Соглашаться со мной или нет.

— Она останется, — твержу я. — Я хочу быть с ней. Могу я остаться в палате?

— Вы можете иногда навещать ее. Но постоянно находиться в палате — конечно же, нет.

Решив денежные вопросы, я иду в палату к Василисе.

Захожу не сразу. Мне страшно. Пожалуй, впервые страшно за много лет. Не за себя. За другого человека. И страшно встретиться с реальностью.

Наконец, решившись, открываю дверь. Вокруг все белое. Идеальное. Слишком идеальное. До тошноты.

В центре кровать. У Василисы открыто только лицо.

Я подхожу к ней. В палату следом заходит медсестра. Так надо. Я знаю. Поэтому не обращаю на нее никакого внимания.

Бледная и худая Василиса лежит с закрытыми глазами.

Смотреть на это больно. Больно и страшно от осознания, что даже это может прекратиться в любой момент.

Я подхожу к кровати. Кладу ей на лоб свою ладонь. Наклоняюсь и вглядываюсь в знакомые черты.

Девочка моя. Возвращайся ко мне. Все будет иначе.

Я знаю, ты простишь.

Мысленно взываю к ней. Но в ответ тишина, которая давит.

Сладкие и такие теплые губы сейчас побледнели и выглядят безжизненными.

Но она же жива! Пока есть хоть один шанс, я буду бороться за нее!

Провожу ладонью по волосам Василисы и потом пальцами тру свои глаза.

Впервые в жизни мне хочется плакать. Но нет. Я знаю альтернативу — рвать и метать. Месть. Вот, что успокоит меня. Хотя бы немного.

Еще раз бросаю взгляд на Василису и выхожу из палаты.

Дактиф. Вот, кто мне сейчас нужен. И я найду его, сука. Чего бы мне это не стоило.

Сейчас у меня только две цели — вытащить Василису и достать Дактифа.

Я не видел его с того самого дня, как все произошло.