Похоже, я все таки кого-то убил.

Господи. Черт возьми.

Что-то кольнуло, глубоко в сознании. Что-то, что предвещало новую беду. Джаг насторожился. Огляделся по сторонам. И сразу все понял.

На входе в заведение показались люди. Большая толпа.

Чавалы, — подумалось ему. Быстро же нашли.

Но спустя пару мгновений, он понял, что ошибся. Эти люди были одеты в дорогие камзолы, некоторые — в офицерскую форму королевского флота и армии, в париках и треуголках. Они явно не были завсегдатаями подобных заведений, и пришли сюда не напиться, а с другой, очень конкретной целью.

Остановившись в дверях, они бросали на него пристальные взгляды и переговаривались.

— Это он, — разобрал Джаг отдельную фразу.

Ситуация принимала новый, более невразумительный оборот. Чавалы, кажется, попались слишком умные. Решили сами не лезть на рожон, а вместо этого взять Джага административными силами, нажаловавшись или заплатив кому-то из городских чиновников. Впрочем, на государственных работников эти люди похожи не были. Больше половины из них — совсем юнцы, которым надо сопли вытирать. Золотая молодежь, аристократические детишки, которые решили побравировать, делая вид, что совершают полезную и благородную работу.

Один из мужчин, молодой и статный, в форме капитана флота, решительным шагом направился к нему. Остальные последовали за ним. Джаг встал из за стола.

— Джаг Марно? — спросил капитан, хотя было видно, что ответ ему не нужен. Это он так, для справки.

Вот так, просто, по имени. Ни лейтенант, ни даже миссир, как принято. Просто Джаг Марно, как какого-то батрака.

— Это я. — отозвался Джаг. Решил не разжигать сразу. Он чуял, что для этого еще наступит время.

— Я капитан флота Его Королевского Величества Мигит Камилари, — представился он. — И я, вместе с этими господами, настойчиво требую, чтобы вы предстали перед судом чести за ваши подлые деяния.

Злость снова закипала в Джаге бурлящим котлом.

— Какие еще подлые деяния, ты в своем уме, баран? — спросил он, не отрывая взгляда от капитана. — Я лейтенант королевского флота.

Краем глаза Джаг заметил, как некоторые из офицеров положили ладони на рукояти мечей.

— И как долго вы собираетесь оставаться на службе, если не проявляете уважения к старшим по званию? — осведомился Камилари. — Впрочем, вообще странно, как такой омерзительный тип, вроде вас, стал офицером. Но сейчас это не важно. Главное, что сегодня от вас мокрого места не останется. Вы пойдете с нами и предстанете перед судом чести…

— Какой суд чести, я же сказал, проваливайте отсюда, — проскрежетал Джаг, прилагая огромные усилия чтобы сдержать вновь подогретую злость, которая копилась в нем с самого пробуждения. — Мне насрать на ваши суды, катитесь откуда пришли и передайте этим засранным чавалам, пусть приходят сами, я им бошки посшибаю за мой дом.

Джаг сам не мог объяснить, почему он это говорит. Почему он так разговаривает с капитаном королевского флота. Хотя частью сознания он понимал, что прежняя его жизнь уже закончена, и не имеет никакого значения его статус среди этих…

— Что он несет? — спросил какой-то молодой разодетый юноша. — Чавалы? Какие еще чавалы?

— Должно быть, у него белая горячка. — ответил ему другой. — Опился.

Они пришли не по делу чавал, — запоздало понял Джаг. — Значит, я натворил что-то еще. Да что же это такое-то, а…

Вперед вышел один из юнцов, одетый в гражданское. Он вытащил меч из ножен и направил на Джага.

— Позвольте мне, капитан, — сказал он, — уговорами тут дело не решить. Не с таким закоренелым и бесчестным преступником.

Убери свою железку, сопляк, — бросил Джаг, — а не то я ее тебе знаешь, куда засуну?..

— Оскорбление!

— Это дуэль!

— Грубиян! Наглец!

Еще несколько человек повыхватывали оружие, но капитан жестом приказал им не торопиться, хотя сам тоже положил руку на рукоять меча.

— Я надеюсь, вы осознаете, что ваша служба в королевском флоте окончена? — спросил он. — Такое поведение мы терпеть не станем.

— В чем вы меня обвиняете?

— Каков наглец…

— Как будто сам не понимает…

Капитан снова жестом заставил всех замолчать.

— Вы обвиняетесь в попытке обесчестить юную леди Греясс Галивал, дочь второго наместника посла Его Величества на островах Малой Цепи. И прямо сейчас многие достойные миссиры намереваются вызвать вас на дуэль.

Да, подумал Джаг, чувствуя новый прилив холодного чувства в груди. — Да, что-то такое было.

Рваные картинки складывались в воспоминания.

Огромная зала. Музыка. Куча нарядных женщин.

Джаг до отпуска полтора года провел в колониях Ривы, плавал по морям в охране невольничьих судов. А этой юной леди, Греясс, видимо захотелось морской романтики. Там было много смазливых лейтенантов. А ей не повезло нарваться на закоренелого морского пса. Бешеного пса.

Она была довольно стройна, хоть и молода. Она сказала, ей шестнадцать лет. Зато титьки у нее уже вполне созревшие. Рыжие волосы, еще детское лицо, но уже вся в блестящих жемчугах и камнях.

На уме у этой пушистой птички были какие-то романтические сопли с сахаром о храбрых офицерах короны, которые бороздят моря и сражаются с чудовищами. Видимо, обчиталась сказок.

Все, что ей было нужно — это долгая поездка на хорошем члене, которая выбила бы из нее всю дурь. И в какой-то момент Джагу надоело ее пустое девичье щебетание…

С этого все началось — понял Джаг. — Все эти ночные… приключения? Злоключения! У меня словно крышу сорвало.

Но в одном капитан наврал. Сознательно ли, или его тоже не поставили в известность — «попытка» обесчестить не была неудачной. Натянул я ее как следует, — вспоминал Джаг. — Одной рукой заткнул рот. Другой парой движений разорвал ее платье, поднял юбку. Девчонка пыталась вырываться, но из этого ничего не вышло. Через некоторое время сопротивляться она перестала. Закончив дело, Джаг оставил ее хныкать на полу, а сам двинулся дальше, творить черные дела.

— Итак, — капитан Камилари сделал полшага вперед, давая понять, что время на размышления истекло. — Я даю тебе выбор, мерзавец. Либо ты едешь с нами по хорошему, и перед глазами леди Греясс ответишь за свое преступление, либо…

— Послушайте, парни, — перебил его Джаг, обращаясь не только к капитану, но и ко всем остальным. — Какой-то тип надругался над вашей сопливой подружкой, насовал ей во все щели, унизил, растоптал. И вы собрались тут кучей, стоите и с этим типом разговариваете разговоры?

Джаг аж сплюнул на пол от омерзения.

— Да вы, слизняки, раздери меня дьявол! За такое я бы убил не задумываясь. Голыми руками бы придушил, разорвал бы зубами. Что вы за мужчины, мать вашу. Шайка вонючих опарышей. Пошли прочь, ничтожества, не то перережу как собак.

Речь пришлась точно в цель. Вообще, каждый из защитников чести был изначально согласен с этим. Но каждому что-то мешало. У кого-то в голове был рыцарский кодекс, у кого-то закон, у кого-то еще какие-то сказки. Но сейчас, когда тот, кого они по хорошему должны были бы вести под конвоем к суду, а потом ставить на колени, тот, кто должен был падать в ноги и просить пощады, стоит перед ними и унижает их прямо в лицо… Такого оскорбления многие из них терпеть уже не могли.

Но и не нападали. Они боялись. По их побледневшим лицам было видно, как они хотят напасть и изрубить соперника, но в глазах их также виднелось и сомнение. Опасение, страх. Они вопросительно поглядывали друг на друга, но в бой не бросались. Странная, прямо таки ненормальная уверенность в голосе Джага их останавливала.

Джаг и сам рад был понять, как это ему удается так говорить. Что за дикое новое чувство вседозволенности охватило его с ног до головы.

Каждый из этих червяков был какой-то важной шишкой. Сыном губернатора, городского чиновника, высокого офицера, потомственным аристократом или наследником состояния. Каждый из них при желании мог подключить большие силы при помощи своих связей, и используя эти силы превратить жизнь любого человека в кошмар. Они все были наделены властью над людьми.