— Значит, так, — начал я, игнорируя обиженное сопение оборотня, — сейчас мы поиграем в героев. Я спрыгиваю вниз и как можно дольше постараюсь занять всех интересной игрой в догонялки, попутно разнося все, до чего дотянусь. А ты… Ты молнией несешься к остальным, хватаешь их в охапку и, даже если они будут брыкаться, скрываешься отсюда, и чем быстрей, тем лучше. Ясно?

Шамит прищурил глаза и как-то странно поглядел на меня.

— Что? — насторожился я.

— А у тебя оружие есть? — ехидно спросил он. И припечатал: — Г-герой!

Я ухмыльнулся во весь оскал. Ха! В хранилище, помимо артефактов, есть пара очень милых штук — вот они мне сейчас и понадобятся.

Теперь надо успокоиться, чуть прикрыть глаза: по нервам ударило чувство сильной опасности, неприятия, гнев на Хаос и его прислужников, жажда боя. Верхняя губа чуть приподнялась, демонстрируя удлинившиеся клыки, глаза полыхнули алым светом, а нос хищно втянул воздух, — и внезапно в правой руке появилась тяжесть. Такая успокаивающая, дарящая уверенность в победе. Теперь поглядим, чего это я выудил…

В моих руках матово отсвечивал зеленоватыми всполохами угольно-черный клинок, даже в сумраке пещеры выделявшийся темным пятном. Серебристые узоры вдоль всего лезвия не сулили ничего хорошего представителям любой породы нечисти. Камни, вставленные в гарду, хищно подмигнули изумрудными огоньками. Обоюдоострый, он был слегка изогнут и годился как для нанесения рубящих, так и колющих ударов. Ну что, поразвлекаемся? Мое оружие чуть дернулось в руке, словно просясь поскорее в бой.

Я поднял глаза на опешившего рыжика:

— Ну и как тебе мой клинок?

Шамит молча подтянул челюсть.

Я развернулся к проему и увидел, как над лежащей на алтаре жертвой взвилось лезвие ритуального ножа. КАК?! Еще же должен быть гимн Хаосу!

Не думая больше ни о чем, я с яростным боевым воплем нашей семьи прыгнул вниз. Мой взор застилала уже такая знакомая багровая пелена, но я был ей только рад. Ни внешний вид, ни испускаемые приспешниками Хаоса запахи не придавали им ни сил, ни уверенности.

Окружающее окрасилось в два цвета — грязно-фиолетовый и зеленый. А всю грязь следовало убрать, уничтожить, разорвать на куски! Так неожиданно появившийся в моих руках клинок выл, свистел и шипел, вспарывая воздух, то чуть подрагивал, наталкиваясь на что-то покрепче, то всхлипывал на обратных ударах. Свободная от него рука раз за разом складывалась в жест активации того или иного боевого заклятия. Под сводами пещерья звенел яростный рев, вой, визг. А я горячо благодарил отца и Гойра за уроки боя, вколоченные в меня уже да уровня рефлексов.

«Всего пара минут, всего пара минут! — билась в голове единственная мысль. — Ну же, оборотень марханговый, давай!»

— Стереть, уничтожить, убить! Смерть! Смерть!! — ревело в ушах окружающее пространство.

Так и не дезактивированный маячок «следилки» постепенно удалялся в сторону. Теперь можно было уходить и мне…

Немыслимо извернувшись, я одним прыжком заскочил в нишу, из которой мы и появились, и побежал к выходу, отчаянно сигналя Триму, чтобы поскорее убраться отсюда. Я не герой. Даже и близко. Вот пусть Тери этим делом и займется. Он у нас наследник! Так пускай и занимается своими прямыми обязанностями — искоренением всего пакостного, «во всеобщее благо будущих подданных», так сказать.

Вылетев из пещеры, я вскочил на грона и рявкнул ошивавшимся рядом светлым:

— Бежим!!

Кони испуганно рванули с места от вырвавшегося из моих уст полурыка-полувоя и дробно застучали копытами по камням Марханговой тропы. А я без сил повалился на шею Триму. Он не уронит. Ой, ну и наколдовался я по самое не могу…

Лошади неспешно трусили по дороге, а я тихой кучкой бултыхался в седле Трима. Грон шел ровной рысью, не подбрасывая и не угрожая уронить меня на землю, что непременно случилось бы, будь я на обычном жеребце. Вот только странно, с чего это меня такая слабость мучает? Еще и голова боли-и-и-ит… Вроде особенно и не воевал, и не колдовал, может, виной всему это двухцветное восприятие. Ни отец, ни Гойр мне ни о чем подобном не рассказывали. Возможно, это какое-то свойство Властелинов?

По обе стороны дороги начали попадаться огромные белесые валуны, напоминающие очертаниями человеческие фигуры.

Светлые активно делились впечатлениями, пытаясь сообразить, к кому в качестве главного блюда на обед они все же попали.

Торм нежно, словно младенца, прижимал к себе сверток, из которого выглядывала странная цепь и конец то ли непонятного кинжала, то ли какого-то «артехвакта», и глядел на всех настолько счастливыми глазами, что все смешки застревали в горле. Тем более что он на них и внимания-то не обращал. Так, поглядит на тебя, счастливо-солнечно улыбнется, — все, юмор отбивает начисто.

А на лице Шамита была написана такая тяжелая работа мысли, что только усталость удержала меня от ехидных замечаний по поводу несвойственной ему деятельности. М-да, не каждый день мир встает с ног на голову, или — обратно.

Лезть в сумку на поиски чего-нибудь поддерживающего и снимающего усталость не хотелось. От головной боли лечиться тоже. Помню ведь, что ничего такого не брал. Не общеисцеляющим же заклинанием пользоваться! Лучше уж на привале поищу магические источники. Да и с Тери не мешало бы связаться и передать ему «хорошие и радостные» известия. А то бездельничает там, в лагере.

Через пару миль бравая команда — за ноги бы их всех да об угол — решила все-таки пообщаться с кем-нибудь более ли менее осведомленным.

— Шо это было? — пробубнил по-прежнему не расстающийся с «артехвактом» гном.

— Адепты Хаоса, — скривился я. Голова болела все сильнее. Еще пара минут в том же духе, и я точно начну припоминать это «светлое общеисцеляющее».

— Боги, какой только мерзости не увидишь в Темной империи, — заверещала Амата, косясь на меня. — В Светлых землях этого нет!

Я аж поперхнулся от таких заявлений:

— А паломники Янтарного Пути?!

— При… чем здесь паломники?? — тихо выдохнула Аэлиниэль.

— При том, что это они и есть! — огрызнулся я. Голова кружилась все сильнее, а в виски словно по раскаленном игле загнали.

— Не может быть!

Я только вздохнул:

— Амат, не напомнишь, как на старотемном наречии будет Хаос?

— Я не хочу осквернять речь… — нудно забубнила клиричка.

Вот так всегда! Как вытягивать их из какой-нибудь дыры, так Диран первый! А как…

— Тогда просто подтверди, что «хаос» — «Эл' тссхар»…

— Ну подтверждаю, — огрызнулась она.

— А как «янтарь» на старосветлом? — повернулся я к эльфийке.

— «Ткар'эл»… — потерянно проронила Аэлиниэль. — Но это же просто совпадение! — практически со слезами на глазах выпалила эльфийка.

— Ага, — хмыкнул я. — Конечно, совпадение! И то, что они появились в Светлых землях, после того как мой дедушка их турнул, и то, что папа неоднократно предлагал вашему Светлому Совету Объединенных Земель вырезать к маргулу зеленому этих любителей старины — второе пришествие Царицы Ночи решили устроить, маргран их за ухо! — так нет! Вы в один голос кричали: «Мы сами!»

— Значит… на Светлом Совете… Влариэль лгал… — потрясенно выдохнула эльфийка. — Но почему?! Зачем ему это?!

— Влариэль? — заинтересовался я. — Кто это? Что-то имечко знакомое. А вот где слышал, не помню.

— Тебя это не касается! — неожиданно резко отрезала Страж.

Я не успел возмутиться — в разговор вмешался Вангар:

— Диран, ты сказал, адепты Хаоса хотят возродить Царицу Ночь, но вы, темные, тоже ведь поклоняетесь ей, пользуетесь ее магией… Разве это не выглядит несколько… лицемерно?

Возможно, еще с утра Вангар бы просто обозвал меня «двуличным лжецом». А я, вероятнее всего, послал бы его к маргулу в болото… Ой, а чей-то я такой добрый? Всего лишь в болото! Возможно. Но сегодня у меня был очень тяжелый день. Сперва разговор с Шамитом, потом еще эти адепты. Теперь вот головная боль…

В общем, я не выдержал: