- О господи, времени-то сколько. Я должна бежать.

Она ретировалась, и я был готов последовать ее примеру, но тут Спод остановил меня, буркнув: "Минутку!" Одно и то же слово можно сказать совершенно по-разному. Можно, как Спод, то есть на редкость неприятно, со скрипом в голосе.

- Я хочу поговорить с вами, Вустер.

Я не любитель бесед со Сподом, но, знай я наверняка, что он и дальше будет только хмыкать в ответ на мои реплики, я бы не отказался от общения с ним. Однако что-то подсказывало мне, что он собирается продемонстрировать куда больший словарный запас, и я бочком двинулся к двери.

- Может, как-нибудь в другой раз?

- Никакого другого раза. Сейчас.

- Я опоздаю к ужину.

- Какое мне дело до ваших опозданий. Советую вам внимательно меня выслушать, потому что в противном случае я выбью вам все зубы, и тогда вы уже точно не сможете поужинать.

Его слова звучали убедительно. Я решил, что называется, склонить к нему слух. "Говорите", - сказал я, и он заговорил, понизив голос до какого-то грохочущего рыка, так что его речь стала совершенно невнятной. Тем не менее два слова - "прочитанная книга" - мне удалось разобрать, и я воспрял духом. Если Спод затеял литературную дискуссию, я был не прочь обменяться мнениями.

- Книга? - переспросил я.

- Книга.

- Вы хотите, чтобы я порекомендовал вам хорошую книгу? Само собой, это дело вкуса. Дживса, например, хлебом не корми, только дай прилечь с томиком Спинозы или Шекспира. Что до меня, я - поклонник детективов и приключенческих романов. Из детективов предпочитаю Агату Кристи. Из приключений...

Тут я осекся, потому что Спод наградил меня нелестным эпитетом и сказал, чтобы я перестал болтать, а я всегда перестаю болтать, если этого требует верзила двух с половиной метров роста и соответствующих габаритов. Я умолк, а он продолжал говорить:

- Я сказал, что вы для меня прочитанная книга, Вустер. Мне известно, что вы задумали.

- Не понимаю вас, лорд Сидкап.

- Тогда вы и правда такой идиот, каким кажетесь, а внешность ваша говорит сама за себя. Речь идет о том, как вы вели себя с моей невестой. Я вошел в комнату и застал вас ласкающим ее лицо.

Здесь мне пришлось его поправить. В таких вещах желательна точность.

- Во-первых, не лицо, а подбородок.

- Тьфу! - сказал он, если я правильно расслышал.

- Мне пришлось взять ее за подбородок, чтобы вытащить из глаза мошку. Я просто придерживал его.

- Вы придерживали его любовно.

- Неправда!

- Простите. Я не слепой, и я вижу, когда придерживают подбородок любовно, а когда нет. Вы, очевидно, были в восторге от того, что вам представился случай замусолить ее подбородок своими грязными пальцами.

- Вы ошибаетесь, лорд Сидкап.

- Повторяю, мне известно, что вы задумали. Вы собираетесь расправиться со мной, отбить у меня Мадлен при помощи своих коварных подкопов, но я хочу, чтобы вы крепко-накрепко запомнили: если подобное повторится, вам лучше заблаговременно оформить страховку от несчастных случаев. Возможно, вы думаете, что как гость вашей тетки я не решусь размазать вас по лужайке перед домом и потом станцевать на ваших потрохах в сапогах с подковами, но вы заблуждаетесь. Я сделаю и то и другое с превеликим удовольствием. Я как раз совершенно случайно привез с собой пару кованых сапог!

Решив, что это хорошая реплика под занавес, он удалился, и после короткого напряженного размышления я двинулся за ним. Направившись в свою спальню, я застал там Дживса, который встретил меня с укоризненным видом. Он знает, что я могу переодеться к ужину за десять минут, но не одобряет спешки, потому что она, на его взгляд, всегда сказывается на состоянии галстука: даже если он и правильно подобран, настоящая бабочка все равно не получается.

Меня не смутил упрек в его глазах. После того как я смотрел в глаза Спода, черта с два я испугаюсь взгляда Дживса.

- Дживс, вы наверняка хорошо знаете "Гимны старинные и современные". Кто были эти люди, про которых в гимне сказано, что они "рыщут и рыщут повсюду" ["Гимны старинные и современные" (1861) - сборник церковных гимнов, имеется в виду гимн "Христианин, видишь их"]?

- Воины Мадиама, сэр.

- Точно. А не был ли среди них упомянут Спод?

- Сэр?

- Я спрашиваю, потому что он рышет и рышет повсюду, как будто он родом из Мадиама. Давайте я все вам расскажу.

- Боюсь, сэр, сейчас не время. Слышите, звонок к ужину.

- Правда. Кто же звонит? Вы говорили, Сеппингс слег в постель.

- Горничная, сэр, по поручению Сеппингса.

- У нее хорошо поставленная рука. Ладно, я расскажу потом.

- Очень хорошо, сэр. Простите, ваш галстук.

- С ним что-то не так?

- Абсолютно все, сэр. Если вы позволите.

- Конечно, валяйте. Но я не могу не задаваться вопросом, неужели в такое время, как сейчас, галстуки имеют какое-то значение?

- Галстуки имеют значение в любое время, сэр.

Я спускался в столовую в мрачном расположении духа. Анатоль, размышлял я, без сомнения, попотчует нас одним из своих коронных блюд - может быть, сладким мясом в тесте по-тулузски или сильфидами в раковом соусе - но за ужином я встречусь со Сподом, Мадлен, Флоренс и Л. П. Ранклом.

Всегда что-то отравляет радость, думал я.

Справедливо замечено, что если уж Бертрам Вустер берется за дело, оно будет гореть у него в руках, а не отлеживаться в долгом ящике. Другой на моем месте, согласившись поагитировать избирателей задруга, жаждущего попасть в парламент, повременил бы приступать к работе до второй половины следующего дня и, сказав себе, что несколько часов ничего не решают, направился бы в бильярдную, чтобы раз-другой сразиться в снукер. Мое поведение резко контрастировало, как выразился бы Дживс, с общим фоном, и вскоре после завтрака я уже был в дороге. Еще не перевалило за одиннадцать, когда я, подкрепив силы парой копченых селедок, тостами, джемом и тремя чашками кофе, приближался к ряду домов у реки, который кто-то меткий на язык так и окрестил: Ривер-Роу, то есть "Речной ряд". Много раз бывая в Маркет-Снодсбери, я знал, что это один из фешенебельных районов города, где полным-полно домовладельцев - потенциальных приверженцев консерваторов, и поэтому мой первый заход был именно в этот порт. Ведь бессмысленно начинать обход с менее дорогих районов, жители которых, заведомо расположенные голосовать за лейбористов, не только останутся глухи к вашим уговорам, но могут и кирпичом швырнуть. У Медяка, конечно, имелся специальный отряд сторонников-амбалов, привыкших говорить сплевывая, вот пусть этот отряд и занимается избирателями, кидающими кирпичи.

Дживс вышел вместе со мной, но я направлялся в дом №1, а он избрал своей целью дом №2. Потом я занялся бы домом №3, а он - домом №4. Мы условились не агитировать на пару и не заявляться в чужой дом вместе, а то его обитатели еще подумают, что мы переодетые полицейские, и будут зря нервничать. Многие люди, живущие в таких районах, как Ривер-Роу, от сытой жизни приобретают склонность к апоплексическим ударам, а если с избирателем сделается удар и он испустит дух на полу, это будет означать, что одним избирателем в списке станет меньше. О таких вещах всегда надо помнить.

- Хоть убей, не понимаю, Дживс, - сказал я, потому что был настроен поразмышлять вслух, - почему люди спокойно относятся к тому, что кто-то совершенно незнакомый вламывается к ним в дом, даже не говоря при этом... как же это... На языке вертится...

- "Простите за вторжение", сэр?

- Ну да. Даже не говоря "Простите за вторжение", и указывает им, за кого голосовать. Мне это кажется бесцеремонным.

- Таков предвыборный обычай, сэр. А как сказал некогда один мудрец: "Обычай может примирить нас с чем угодно".

- Шекспир?

- Берк [Берк, Эдмунд (1729-1797) - английский публицист и философ], сэр. Это афоризм из его трактата о возвышенном и прекрасном. Думаю, что избиратели, успевшие за многие годы привыкнуть к предвыборной агитации, почувствовали бы себя разочарованными, если бы никто к ним не зашел.