Говорят, а Аллах лучше знает, – сказал Бахрам, – что был в городе Куфе[256] один человек, из знатных его обитателей, которого звали ар-Раби ибн Хатим, и обладал он большими деньгами и жил привольно. И достался ему ребёнок, которого он назвал Нимат-Аллах[257].

И вот в некий день был он на площадке работорговцев и вдруг увидел невольницу, выставленную для продажи, и на руках у неё была маленькая рабыня редкой красоты и прелести. И ар-Раби сделал знак работорговцу и спросил его: «За сколько идут эта невольница и её дочь?» – и работорговец ответил: «За пятьдесят динаров!» – «Напиши условие, возьми деньги и отдай их её владельцу», – сказал ар-Раби. И потом он отдал работорговцу цену девушки и дал ему плату за посредничество и, взяв невольницу и её дочь, отправился с ними домой.

И когда его жена, дочь его дяди, увидела невольницу, она спросила: «О сын дяди, что это за невольница?» – и ар-Раби ответил: «Я купил её, желая иметь эту маленькую, что у неё на руках. Знай, когда она вырастет, не будет в землях арабов и неарабов ей подобной, и никого лучше её».

И дочь его дяди сказала: «Прекрасно то, что ты решил!» – а затем она спросила невольницу: «Как твоё имя?» – «О госпожа, моё имя Тауфик», – отвечала невольница. «А как имя твоей дочери?» – спросила жена ар-Раби, и невольница отвечала: «Сад». И жена ар-Раби воскликнула: «Ты сказала правду! Ты счастлива, и счастлив тот, кто тебя купил!»

«О сын моего дяди, как ты её назовёшь?» – спросила она потом. И ар-Раби ответил: «Как ты выберешь», – и тогда она сказала: «Назовём её Нум»[258], – и ар-Раби воскликнул: «Прекрасно то, что ты придумала!»

И маленькая Нум воспитывалась с Нимой, сыном арРаби, в одной колыбели, пока они не достигли возраста десяти лет. И каждый из них был красивее другого, и мальчик стал называть её: сестрица, а она называла его: братец.

А потом ар-Раби обратился к своему сыну Ниме, когда тот достиг этого возраста, и сказал ему: «О дитя моё, Нум тебе не сестра, наоборот, она твоя невольница, и я купил её на твоё имя, когда ты был в колыбели. Не зови же её с этого дня своей сестрой». И Нима сказал своему отцу:

«Если так, я женюсь на ней», – и затем он вышел к своей матери и осведомил её об этом, и та сказала: «О дитя моё, она твоя невольница». И Нима ибн ар-Раби вошёл к этой невольнице и полюбил её, и над ними прошло несколько лет, и пребывали они в таком положении. И не было в Куфе девушки красивее Нум и приятнее и изящнее её.

Она выросла и читала Коран, изучила науки и узнала способы игры на инструментах, и сделалась искусной в пении и владении увеселяющими инструментами, так что превзошла всех людей своего века.

И в один день из дней она сидела со своим мужем Нимой, сыном ар-Раби, в покоях питья, и, взяв лютню, натянула её струны и развеселилась и, заведя напев, произнесла такое двустишие:

И Нима пришёл в великий восторг и сказал ей: «Ради моей жизни, о Нум, спой нам под бубён и музыкальные инструменты!» И она затянула напев и пропела такие стихи:

И юноша воскликнул: «От Аллаха твой дар, о Нум!»

И пока они пребывали в приятнейшей жизни, вдруг сказал аль-Хаджжадж[260] во дворце наместничества: «Я обязательно должен ухитриться захватить эту невольницу, которую зовут Нум, и отослать её к повелителю правоверных, Абд-аль-Мелику ибн Мервану, так как в его дворце не найдётся никого, кто бы был ей подобен и пел лучше её».

И он позвал старуху надсмотрщицу и сказал ей: «Пойди в дом ар-Раби и повидайся с невольницей Нум и найди способ захватить её, так как на лице земли не найдётся ей подобной». И старуха вняла тому, что сказал альХаджжадж, и когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и повесила себе на шею чётки, где число зёрен было тысячи, и взяла в руки посох и йеменский бурдюк…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала двести тридцать восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха вняла тому, что сказал аль-Хаджжадж, и когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и повесила себе на шею чётки, где число зёрен было тысячи, и, взяв в руки посох и йеменский бурдюк, пошла восклицая: „Слава Аллаху и хвала Аллаху! Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!“

И она все время славила Аллаха и молилась (а сердце её было полно козней и хитростей), пока не достигла дома Нимы ибн ар-Раби ко времени полуденной молитвы.

И она постучала в дверь, и привратник открыл ей и спросил её: «Чего ты хочешь?» – и старуха ответила: «Я нищенка богомолица, и меня настигла полуденная молитва, и я хочу помолиться в этом благословенном месте». – «О старуха, – ответил привратник, – это дом Нимы ибн ар-Раби, а не собор и не мечеть». И старуха молвила: «Я знаю, что нет собора или мечети, подобного дому Пимы ибн ар-Раби; я надсмотрщица из дворца повелителя правоверных и ушла, чтобы молиться и странствовать». – «Я не дам тебе войти», – сказал привратник. Разговоры между ними умножились, и старуха вцепилась в привратника и воскликнула: «Помешают ли подобной мне войти в дом Нимы ибн ар-Раби, когда я захожу в дома эмиров и вельмож?»

И вдруг вышел Нима и, услыхав их разговор, засмеялся и велел старухе войти за ним, и он вошёл, а старуха вошла сзади, и Нима привёл её к Нум. И старуха приветствовала её наилучшими приветствиями, а увидя Нум, она оторопела и изумилась её чрезмерной красоте и сказала ей: «О госпожа, призываю на тебя защиту Аллаха, который сравнял тебя с твоим господином в отношении красоты и прелести».

И затем старуха встала в михрабе и принялась кланяться, падать ниц и молиться, и прошёл день, и пришла ночь с её мраком, и тогда девушка сказала: «О матушка, дай отдых твоим ногам на часок», – а старуха ответила:

«О госпожа, кто ищет жизни будущей, тот утомляет себя в здешней жизни, а кто не утомляет себя в здешней жизни, тому не достичь обиталища чистых в жизни будущей».

Потом Нум подала старухе еду и сказала ей: «Поешь моего кушанья и помолись за меня о прощении и милости», а старуха сказала ей: «О госпожа, я пощусь, а что до тебя, то ты женщина, которой подобает есть, пить и радоваться, и Аллах простит тебя. Ведь сказал Аллах великий: „Кроме тех, кто раскается и совершит дело праведное“.

И девушка просидела со старухой, разговаривая, некоторое время, а потом Нум сказала Ниме: «О господин, упроси эту старуху остаться на время с нами. У неё на лице следы благочестия». – «Очисти ей место, куда бы она могла уходить для молитвы, и не давай никому входить к ней, – отвечал Нима. – Может быть, Аллах, славный и великий, поможет нам через её благословение и не разлучит нас».

И после этого старуха провела ночь, молясь и читая Коран до утра, а когда Аллах засветил утро, она пришла к Ниме и Нум и пожелала им доброго утра и сказала: «Поручаю вас Аллаху». – «Куда ты идёшь, о матушка? – спросила её Нум. – Мой господин приказал мне освободить для тебя помещение, где бы ты всегда могла поклоняться богу и молиться». – «Да сохранит его Аллах, и да продлит он своё благоволение к вам! – отвечала старуха.