— Я знаю, что Стирн был далеко не молодым человеком, но он был по-своему привлекательным и.., очень богатым. Он когда-нибудь делал вам предложение?

— Никогда.

— Насколько мне известно, вы можете стать наследницей всего его состояния…

— Да.

— Люди, подобные Стирну, не завещают своего имущества молодым женщинам без всяких на то оснований.

— Разумеется.

— Какие же это основания?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к убийству.

— Позвольте мне самому решать.

— Сожалею, но вас это не касается.

— Тем не менее я настаиваю.

— Вы не имеете права копаться в моей частной жизни.

Дюриэа мягко говорит:

— Хорошо, поставим вопрос иначе. На какие средства вы живете? На деньги Стирна, не так ли? То есть вы находились на его содержании или он назначил вам ренту?

— Все это не имеет никакого отношения к убийству.

Дюриэа на секунду задумывается:

— Насколько мне известно, мисс Молин, полтора года назад вы работали в магазине моды, жили на очень скромное жалованье. Других источников дохода у вас не было.

Лицо Ниты заливается краской. Она хочет что-то ответить, но передумывает и молча устремляет на Дюриэа взгляд, полный сарказма.

Дюриэа продолжает:

— И вдруг неожиданно вы выкупаете этот магазин, платя владелице наличными. Вы расширяете дело, увеличиваете штат сотрудников и восемь месяцев спустя выгодно все продаете. С тех пор вы не работаете, а занимаетесь спекуляцией земельными участками. Все, до чего вы дотрагиваетесь, превращается в золото. Совершенно естественно предположить, мисс Молин, что коммерческий дар, позволивший вам осуществить такие удачные операции, получил свое развитие под руководством более опытного и более сведущего в делах человека, чем вы.

Нита хранит молчание, продолжая пристально смотреть на Дюриэа.

— Ваши отношения с Эддисоном Стирном восходят как раз к той эпохе, когда начинается ваше головокружительное восхождение к богатству и процветанию. Все указывает на достаточно близкий характер этих отношений, не так ли?

— Ваше вторжение в мою частную жизнь является дерзким превышением власти!

Дюриэа спокойным тоном продолжает:

— На моей должности становишься реалистом. Я вижу жизнь такой, как она есть. Я знаю не из теории, а из практики, что когда мужчина зрелого возраста интересуется молодой очаровательной женщиной, которая вскоре демонстрирует неоспоримые признаки материального благополучия, то их отношения далеки от платонических.

Нита секунду колеблется, затем встает со стула и говорит:

— Я не останусь здесь больше ни минуты. Полицейский в штатском делает шаг к двери.

— К сожалению, у вас нет выбора, мисс Молин, — произносит Дюриэа.

— Я знаю о своих правах, — отвечает она. Дюриэа терпеливо продолжает:

— Я объясню вам, мисс Молин, почему я вам все это говорю.

— Мне было бы на самом деле интересно это услышать.

— Сначала ответьте мне на один вопрос, мисс Молин, в котором часу вы поднялись в воскресенье на борт «Джипси Квин»?

— Я уже вам говорила, что это было за десять — пятнадцать минут до того, как я выскочила на палубу и упала в воду.

— В течение какого времени вы оставались на борту?

— Я успела только обнаружить трупы.

— Мне не удалось найти ни одного человека, который бы видел, как вы поднимались на яхту в воскресенье утром…

Лицо Ниты кривится в презрительной гримасе.

— Зато мне удалось найти свидетеля, — добавляет Дюриэа, — видевшего молодую женщину, поднимавшуюся на борт яхты в субботу днем…

Нита на секунду перестает дышать, затем произносит:

— Если у вас есть такой свидетель, то вы можете привести его.

— Где вы были в субботу днем?

— Не пытайтесь запугать меня. Если вы имеете право задавать мне любые вопросы, то я в свою очередь имею право не отвечать на них.

— Значит, вы не хотите отвечать? Нита пренебрежительно качает головой. Дюриэа поворачивается к полицейскому, стоящему у двери, и говорит:

— Картер, попросите мистера Шейла пройти в кабинет, а также мистера и миссис Таккер.

— Мистер Виггинс просил передать, что хотел бы быть принятым в одно время с Таккером. Дюриэа улыбается:

— Хорошо. Пусть он тоже войдет. Полицейский открывает дверь и приглашает:

— Шейл и Таккер, входите! Виггинс, вы тоже можете войти.

Нита Молин смотрит на входящих холодно, за исключением Шейла, которому она адресует сдержанную улыбку.

Дюриэа вопросительно смотрит на Таккера, высокого, угрюмого малого с сутулыми плечами, от которого ускользает смысл взгляда прокурора. Его жена начинает что-то нашептывать на ухо Грэмпсу Виггинсу. Грэмпс подталкивает Таккера локтем и в свою очередь начинает что-то нашептывать ему на ухо.

Таккер отрицательно мотает головой.

Грэмпс обращается к Дюриэа высоким голосом, переходящим в стаккато:

— Мы можем подождать здесь?

— Нет, — отвечает Дюриэа с улыбкой, — подождите за дверью.

Но при виде разочарованного лица Грэмпса он смягчается:

— Вы можете сесть рядом с шерифом, мистер Виггинс, а мистер и миссис Таккер подождут в коридоре. Мистер Шейл, садитесь, пожалуйста, сюда, я хочу задать вам несколько вопросов. Шейл молча садится на указанное место.

— Вы коммивояжер?

— Да.

— Вы не знакомы ни с Эддисоном Стирном, ни с Артуром Райтом?

— Нет.

— Вы были на пляже утром в воскресенье?

— Да.

— Вы можете сказать, в котором часу мисс Молин поднялась на борт яхты?

— Я не видел, когда она поднялась на борт, но я могу сказать, когда она могла это сделать.

— Так когда же?

— Минут за пятнадцать перед тем, как я ее вынул из воды.

— Вы заметили ее впервые, только когда она подошла к борту?

— Да.

— Сколько времени она оставалась у борта?

— Минуту или две.

— Что было потом?

— Она упала за борт.

— Сколько вам понадобилось времени, чтобы подплыть к ней?

— Не знаю, мне было не до этого.

— Хотя бы приблизительно…

— Я пробежал метров пятнадцать — двадцать по пляжу, взял шлюпку и начал грести. Минуты три…

— И все это время она барахталась в воде?

— Я бы не сказал, что она барахталась. Она вынырнула раз, затем другой. Когда я подплыл к ней, она вынырнула уже в третий раз.

— Почему вы считаете, что она поднялась на борт яхты за пятнадцать минут до того, как вы ее заметили?

— Я не сказал, что это было за пятнадцать минут до того, как я ее заметил, — осторожно отвечает Шейл. — Я сказал: за пятнадцать минут до того, как я ее выловил, а заметил я ее минут за двенадцать..

— Что позволяет вам с такой точностью определить время?

— Дело в том, что она могла подняться на борт незамеченной только в это время.

— Объясните, пожалуйста.

— Ровно за четверть часа до того момента, когда я ее выловил из воды, я был погружен в созерцание очень любопытной раковины.

— Но вы указываете очень точное время — четверть часа.

— Это всего лишь мое ощущение.

— Вы остановились в отеле «Бальбоа»?

— Да.

— И вы вернулись прямо в отель после того, как дали мне показания?

— Да.

— Мисс Молин звонила вам туда?

— Да.

— Что было дальше?

— Мы поехали вместе в бар.

— А потом вы отправились вместе на «Альбатрос»?

— Да.

— Это была ее идея?

— Да.

— Вы знали мисс Харплер?

— До этой истории нет.

— Зачем вы отправились на «Альбатрос»?

— Меня пригласила мисс Молин. Неожиданно тон Дюриэа становится сухим:

— Вы не обязаны отвечать на эти вопросы, мистер Шейл, и вы не обязаны говорить правду. Но дача ложных показаний может привести к нежелательным последствиям, мистер Шейл. Для чего вы отправились на «Альбатрос»?

— Он сделал это по моей просьбе, — вмешивается Нита Молин.

— Я обращаюсь к Шейлу, — сухо произносит прокурор.

— Мне нечего добавить к сказанному мисс Молин. Если вы хотите узнать, чем я занимался после дачи показаний на яхте «Джипси Квин», обращайтесь к мисс Молин.