Теду не хочется спать, но он знает, что ночь будет длинной и утомительной, поэтому он снимает пиджак и туфли и вытягивается на кушетке.

Он закрывает глаза, и его начинает убаюкивать ритмичный плеск волн, ударяющих в корпус судна.

«Все-таки удивительно, что женщина одна управляет такой посудиной… Она кажется очень уравновешенной как морально, так и физически. Она совсем не похожа на тех герлз, которые поднимаются на яхты только для распутства. Эту влечет только море и простор…

А Нита?.. Славная куколка… В ее очаровательной головке наверняка созревает какой-то план. Ей, видимо, что-то известно, но она не поделилась своими мыслями с «полицейскими. Я уверен, что вся эта история глубоко потрясла ее, хотя, глядя на нее, этого не скажешь… Мне она тоже ничего не рассказывала о том, какие отношения связывали ее с обоими убитыми…

До чего же все-таки успокаивающе действует это легкое покачивание яхты.., и плеск волн… Когда я разбогатею, я непременно куплю себе яхту и буду отдыхать на ней от бизнеса… Но ведь даже небольшая яхта стоит бешеные бабки… Везет некоторым…

Еще вчера я и не мечтал, что окажусь сегодня вечером на яхте в обществе двух очаровательных герлз, такие милашки…»

Тед Шейл неожиданно просыпается. Он понимает, что проспал довольно долго, так как солнце, лучи которого проникают в каюту через иллюминатор, переместилось на запад. Нечего сказать, сиеста затянулась…

Тед лениво потягивается на кушетке. Сон окончательно рассеивается под урчание мотора… Откуда этот гул?

Плеск волн тоже куда-то исчез. Вместо него слышится звук, напоминающий о разрезании ткани ножницами… И откуда эта вибрация, это непрерывное сотрясение?

Тед пытается сосредоточиться, чтобы понять, в чем дело.

Солнечные лучи тоже непрерывно перемещаются: они то поднимаются и некоторое время висят в воздухе, под потолком, то опускаются на перегородку.

Когда Теду удается окончательно стряхнуть анестезию необычной сиесты, он осознает, что яхта идет полным ходом… Он слышит гул мощного мотора, плеск водной глади, раздвигаемой форштевнем.

Тед вскакивает с кушетки, подбегает к двери и с силой дергает ее за ручку.

Ручка поворачивается, но дверь не открывается.

Дверь заперта на ключ.

Тед Шейл чувствует себя зверем, посаженным в клетку.

На острове Каталина на берегу моря стоит небольшой коттедж. Его настежь открытые окна выходят на бухту.

За коттеджем на фоне голубого неба вырисовываются силуэты гор.

Коттедж сдается летом любителям морских путешествий и рыбной ловли.

Пол покрыт шероховатым ковром с широким стежком. К ковру не прилипает песок, осыпающийся с голых ног или сандалий.

Пирл Райт и ее брат сидят на ивовом канапе в салоне.

Солнце только что зашло за горизонт, и на землю опустилась ночная мгла.

Ни единого дуновения ветра. Океан безмятежно спокоен. По бульвару, тянущемуся вдоль дамбы, не спеша прогуливаются отдыхающие.

Комнаты коттеджа постепенно погружаются во мрак, но пока еще лица беседующих различимы.

Пирл Райт в свои тридцать лет сохраняет всю красоту молодости. У нее черные блестящие глаза, свидетельствующие об эмоциональном темпераменте, и короткий носик, признак эмоциональной неуравновешенности. Ее манера высоко держать голову, выдвинув вперед подбородок, говорит о свободолюбивом и независимом нраве.

Уоррен Хилберс моложе сестры на четыре года. Его внешность свидетельствует об уравновешенном характере. Высокий лоб, темные волнистые волосы, прямой нос и глубоко посаженные глаза выдают в нем человека вдумчивого, склонного к анализу.

У него чувственный рот, глубокий, хорошо поставленный голос.

— Я не понимаю, почему ты передумала, — говорит он.

Пирл отвечает ему с поспешностью людей, которым свойственно думать и говорить одновременно и у которых иногда слова не поспевают за мыслями.

— Мне все это осточертело. Мне плевать, увижу я его еще или не увижу. Мне нужно все или ничего. Мне кажется, теперь уже ничего не поправишь. Пусть он делает, что хочет. Взять хотя бы этот таинственный круиз… Еще вчера я мучилась ревностью, а сегодня мне наплевать.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я… Он не договорил, так как заметил молодого парня, поставившего свой велосипед перед дверью коттеджа. Уоррен подходит к двери и открывает ее.

— В чем дело? — спрашивает он.

— Я из почтового отделения, — говорит парень, — даму, которая здесь живет, вызывают на переговоры.

— Тебе не сказали ее имени?

— Нет, только адрес.

Уоррен Хилберс секунду колеблется, затем достает из кармана монету и протягивает ее юноше.

— Спасибо, малыш.

— А дама придет на почту? — спрашивает тот. Уоррен снова колеблется, прежде чем ответить. Из комнаты раздается голос Пирл Райт:

— Да, я приду.

Парень садится на свой велосипед и уезжает. Брат и сестра заинтригованно смотрят друг на друга.

— Только одному человеку известно, что ты здесь, — говорит Уоррен. — Что ты будешь делать, если он тебе скажет, что воспользовался револьвером после всего того, что ты ему наговорила? В некотором смысле он переложит на тебя часть ответственности…

— Я сомневаюсь, что это Артур, — быстро отвечает Пирл. — Пошли, узнаем, кто это.

Почта находится в каких-нибудь ста метрах от коттеджа. Телефонистка указывает им на кабину.

— Садитесь, — говорит она. — Я вызову вашего корреспондента.

Через минуту в кабине раздается звонок. Пирл снимает трубку. Нита Молин спрашивает на другом конце провода:

— Пирл, ты узнаешь меня?

— Я не совсем уверена…

Голос на другом конце провода быстро добавляет:

— Пирл, я звоню из Санта-Дельбарры. Случилось нечто ужасное. Немедленно покидай остров и возвращайся домой. Когда ты уезжала в субботу, ты оставила дома записку? Записку для Артура?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь и почему ты мне звонишь…

— Оставь препирательства, Пирл. Ты оставила записку Артуру?

— Да, но…

— Быстро возвращайся домой и уничтожь ее. Никому не говори, что я звонила тебе, это в твоих же интересах.

В трубке раздается щелчок. Пирл Райт в свою очередь вешает трубку и выходит из кабины. На улице Уоррен спрашивает ее:

— Кто звонил?

— Нита Молин. Мне нужно немедленно вернуться в Лос-Анджелес.

— Почему?

— Потому что я оставила дома записку для Артура, в которой я сообщаю ему, что ухожу от него. Кажется, случилось что-то серьезное. Мне нужно уничтожить эту записку.

Уоррен задумчиво смотрит на сестру.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Она сказала только, что случилось нечто ужасное, и повесила трубку.

— Пирл, ты думаешь, Артур передал Стирну твои слова о…

— Мне плевать на это… И не пытайся вызвать у меня комплекс вины. Ты должен верить мне, Уоррен, и помочь.

— Ты же знаешь меня, Пирл! Жаль только, что Нита не уточнила, в чем дело. Когда мы едем?

— Сейчас же.

— О'кей! Катер готов. Мы помчимся быстрее молнии.

Паркер Гиббс — человек очень точный. Если бы он не был сыщиком, то был бы фабрикантом и наверняка изготавливал бы точные измерительные приборы. А если бы он стал художником, то только реалистом, тщательно выписывая детали и точно воспроизводя изображаемый предмет. Из него никогда бы не получился художник-импрессионист: для этого у него бы не хватило воображения.

Гиббс в кратчайший срок покрыл на своем автомобиле дистанцию Лос-Анджелес — Санта-Дельбарра. Менее чем за два часа он собрал об убийстве почти всю информацию, которой располагала полиция. Благодаря чаевым он получил даже снимки, сделанные сотрудниками шерифа на борту «Джипси Квин».

На этих снимках Стирн лежит на спине, а Райт — у него в ногах, причем плечи Райта лежат на ногах Стирна.

Гиббс тщательно изучил снимки, вооружившись лупой, так что каждая деталь запечатлена теперь в его памяти.

Положение трупов ясно говорит о том, что Стирн убит первым, а Райт, убитый после него, упал на его ноги.