Фон Гиберт и миссис Фройляйн тоже выпили, не сводя друг с друга глаз. Немецкий посол понял, что если с глубокоуважаемой Аишей у него ничего не получится, то он будет ухаживать за этой милой англичанкой до конца своих дней. Тут ему пришла в голову еще одна неожиданная мысль: а что, если сводить миссис Фройляйн к Аише? Посмотреть на них обеих со стороны, оценить, кто красивее. Глядишь, не нужно будет разрываться меж двух огней! А это идея!

Тут как раз из озера выполз мокрый и грязный Ганс, сжимающий в руках плетенку, полную рыбы. Нетвердыми шагами он удалился в сторону кареты и вскоре вернулся с пустой корзиной, чтобы вновь окунуться в мутные воды.

– Миссис Фройляйн, ваша красота поистине необычайна! – Гиберт подставил свой бокал для новой порции вина и взял тонкий ломтик сыра, от которого исходил знакомый запах. Если бы Гиберт принюхался получше, он бы понял, что именно так пахли руки прекрасной миссис, когда он их целовал. – Разрешите пригласить вас сегодня вечером куда-нибудь?

– К госпоже Аише? – оживилась Фройляйн

– А откуда вы узнали? – искренне удивился фон, и даже немного расстроился. Он-то хотел сделать сюрприз.

– Поговаривают, что госпожа Аиша каждый вечер устраивает в своем дворце вечера с лучшими в Назараде музыкантами, прекрасными напитками и закусками, что там можно великолепно отдохнуть!

– Да-да, – подтвердил Гиберт, – я часто там бываю.

– А мы еще ни разу не были, – огорченно вздохнула миссис Фройляйн и протянула немецкому послу еще один кусочек сыра. Он беспрекословно его принял и мигом съел. – Говорят, чтобы попасть к ней во дворец, нужно специальное приглашение, которого у нас с сэром Дуллитлом, к сожалению, нет.

– Ерунда, – от сыра и вина Гиберту стало хорошо и весело, перед глазами запрыгали солнечные зайчики. – Я проведу вас к Аише во дворец сегодня же вечером! Мы будем пить вино и есть креветок! О, какие там великолепные креветки! Аиша знает тринадцать способов их приготовления и еще шестьсот шестьдесят шесть способов их ловли! Мы отдохнем на славу!

– Тринадцать и шестьсот шестьдесят шесть? Как занятно! – пробормотал сэр Дуллитл. – Действительно, оригинальная особа…

Ганс, вновь вылезший из воды, отправился к карете, а когда вернулся, то сообщил, что рыбы больше нет – той, которая плавает кверху брюхом.

– Будем взрывать еще! – решил Гиберт.

И стали взрывать.

Светло-розовая пелена перед глазами. Наверное, это лучи солнца пытаются пробиться сквозь веки, но что-то никак не получается. Они ласкают щеки, губы, волосы, лоб, греют все тело…

И тихо вокруг. Совершенно тихо. Только качает чуть, да ветер шевелит одежду на теле.

Юсуп приоткрыл один глаз и тотчас закрыл его, потому что луч солнца обжег зрачок. Склонил голову набок и открыл оба глаза.

Впереди – одна вода, голубое небо без единого облака и далекий-далекий горизонт. Наклонив голову, Юсуп смог разглядеть бревна, связанные толстой веревкой, влажной, промасленной или смазанной чем-то. Край плота, находившийся всего в полуметре от Юсупа, лениво лизали маленькие волны.

Он повернул голову. С другой стороны плот уходил куда-то вдаль – за нагромождение тюков, мокрых серых мешков и всякой рухляди. Какой-то хлам, словно его только что вытащили из воды.

Потом Юсуп рассмотрел корму лодки. К ней и был привязан плот. В лодке сидел старик и курил трубку, рассматривая небо прищуренными глазами. Сидел он всего в трех-четырех метрах от лежащего Юсупа. Юноша хорошо видел его обгорелую бороду и небольшой шрам на переносице.

– Слышь, Самоед, будет дождь али нет? – крикнул старик кому-то и хохотнул.

– Меня зовут Сомуяр! – хмуро ответил знакомый голос.

И Юсуп вспомнил. Вдруг. Одновременно. Все, что произошло с ним.

Взрывы домов, огненные шары, выворачивающие мостовую, целый квартал, в один момент превратившийся в обугленные обломки кирпича и досок… И родителей вспомнил. Но почему-то не ощутил горечи, как в тот момент, когда его нашел Сомуяр. Нет, одни только воспоминания. Какие-то теплые, светлые, словно не мертвы его мать, отец и сестра, а очень даже живы. Но где-то далеко. Может, так оно и есть?..

Юсуп подобрал ноги и попробовал сесть. Тело сопротивлялось. Заныли кости, в голове загудело – Юсуп застонал и схватился за нее руками. Голову покрывала тугая повязка из грубой ткани. Левая рука тоже была забинтована – то ли рукавом рубашки, то ли штаниной – и плохо сгибалась.

– Ага! Проснулся наш герой! – донеслось с лодки. Плот качнулся и плавно двинулся в сторону борта – это старик потянул канат. Юсуп видел, как появился мужчина и стал помогать.

Когда плот стукнулся о край лодки, сильные руки Сомуяра подхватили юношу и перенесли его на скамейку.

Юсуп огляделся. Лодка оказалась довольно просторной. Вдоль бортов тянулись лавочки, в центре торчала мачта. В одном углу – что-то вроде лежанки из тряпья, в другом – стол.

– Ты-то хоть жив? – Сомуяр склонился над Юсупом и внимательно осмотрел его с ног до головы. Юсуп заметил, что лицо мужчины покрыто мелкими, свежими еще шрамиками.

– Жив, – ответил он одними губами. Слова вылетели из горла освобожденным хрипом.

Сомуяр усмехнулся. Стоявший за его спиной старик (как же его звать?) выпустил изо рта струю дыма:

– Что ему сделается? Было бы странно, если бы он не выжил! Силы-то – как у быка!

– Не скажи, – Сомуяр заботливо пощупал голову юноши, проверил повязку на руке и слегка стукнул Юсупа по подбородку:

– Братишка, есть хочешь?

Не успел Юсуп открыть рот, как в животе у него протяжно заурчало. Сомуяр и старик громко захохотали. Старик отошел к корме и вновь стал курить, разглядывая небо.

– Я бы тоже хотел поесть – после такого… Пошли к столу… – пригласил Сомуяр.

Юсуп, неловко переваливаясь на онемевших ногах, доковылял до стола и уселся на бочонок.

Он обнаружил две чистые миски, ложки и кусок хлеба.

Сомуяр положил перед Юсупом ломоть сыра, поставил кувшин:

– С пищей сейчас немного туговато. Едим в основном то, что удается выловить, – словно в оправдание пояснил мужчина, присаживаясь рядом.

Юсуп посмотрел на сыр, но аппетит в нем не проснулся. Желудок побаливал. Хотелось только пить. Он взял кувшин и жадно припал к его горлышку. Вода была чуть солоновата и имела какой-то страный вкус.

– Где мы? – спросил он слабым голосом, когда почувствовал, что напился. Сомуяр все это время, не мигая, смотрел куда-то за его спину.

– Что? Ах… там же, где и были до того, как ты потерял сознание.

– Но я не помню, когда я потерял сознание. Помню только воду… много воды… как она нахлынула откуда-то с неба… упала…

– Точное определение – упала! – заметил старик с кормы. – Тогда ты и отрубился, дорогой мой! Если бы не Сомуяр, ты бы попросту захлебнулся. Он буквально вытащил тебя с того света!

– Не могу я смотреть, как люди гибнут, – проворчал Сомуяр, – тем более ты, братишка… Помнишь рощу ив?

– Ивицу? Помню. Мы в ней и спрятались.

– Вот именно. Сейчас мы находимся как раз над ней.

Юсуп не понял:

– То есть как?

– А вот так. Роща ив сейчас под нами, метрах в двухстах под водой. Даже при желании не донырнешь. При хорошей погоде можно рассмотреть то, что осталось от деревьев!

Горло Юсупа вновь пересохло, и он потянулся к кувшину. До него стал доходить смысл сказанного Сомуяром. За спиной мужчины до самого горизонта была вода.

– А с остальным Островом что?

– Он под водой – ты правильно понял, – кивнул Сомуяр. – Все под водой. И Остров, и город, и люди. Почти никому не удалось спастись. Когда подплыли мы, здесь никого уже не было. Собираем всплывающие вещи да дрейфуем потихоньку. До материка с нашей скоростью почти три недели плыть, а еды очень мало. Ильнур предлагает насобирать запас провианта, и только потом отчаливать. А еще ждали, пока ты очнешься. Мне одному на веслах сидеть тяжело, а Ильнур, сам понимаешь, ни на что не годен.