— Киприан… — шепотом взмолилась Элиза, но отец прервал ее:

— После обеда, разумеется, если мы придем к какому-либо дружескому соглашению, я буду рад предоставить вам возможность побеседовать с Элизой наедине. Может быть, вы выпьете стаканчик горячего пунша у камина или найдете еще какое-нибудь подобающее занятие.

— Это было бы очень мило, — ответила вместо Киприана Элиза, моля небо, чтобы он наконец сдвинулся с места.

Киприан прерывисто вздохнул и с необычной для него неловкостью повел Элизу к столу.

— Садитесь рядом со мной, капитан Дэйр, — сказала Констанция, похлопав по соседнему с ней стулу. Ее яркие карие глаза встретились с глазами дочери, согрев Элизу обнадеживающим взглядом. — Элиза, ты сядешь между капитаном Дэйром и твоим отцом.

Таким образом, для Ллойда Хэбертона оставалось место напротив Киприана, и Элиза усомнилась, сможет ли выдержать целый обед, глядя, как эти двое свирепо пялятся друг на друга, словно злобные псы, рвущиеся с поводков.

Однако, когда дядя Ллойд тоже уселся, атмосфера как будто немного разрядилась. Отец и сын, нравилось им это или нет, сейчас впервые оказались за одним столом, готовясь разделить друг с другом трапезу, и Элиза ощутила вдруг внезапную уверенность, что все наладится. Вероятно, на этом пути их еще ждут трудности и даже неприятности, но в конечном счете все будет хорошо.

Миссис Дули принесла супницу с дымящейся рыбной похлебкой, блюдо хрустящих хлебцев, нежный сыр и вино двух сортов. Пока она расставляла кушанья, присутствующие обменивались незначительными замечаниями, но, как только дверь за женщиной закрылась, Киприан немедленно приступил прямо к делу.

— Несмотря на то, что мы с вами познакомились при наихудших обстоятельствах, — обратился он к Джеральду Фороугуду, — я пришел сюда сегодня, чтобы просить у вас руки Элизы. Мы с ней хорошо подходим друг другу, хотя на первый взгляд и может показаться, будто это не так. И я думаю, она не будет против. — Киприан накрыл правую руку Элизы своей левой рукой и слабо улыбнулся ей. — Я буду вашей дочери хорошим мужем.

«А я буду тебе хорошей и любящей женой», — сказали Киприану глаза Элизы. Она предвидела, что за обедом ей придется поволноваться, ждала споров и ссор, принимая во внимание упрямство и несговорчивость сторон, но вот чего она не ожидала — это такого прямого и решительного заявления Киприана. Ее сердце переполняла любовь, какой она не могла даже вообразить себе всего несколько недель назад.

— Ну что ж, — ответил отец Элизы, одобрительно кивнув. — Счастлив это слышать. Я знаю, что моя дочь горит желанием выйти за вас замуж. Но я должен узнать о вас побольше. Где вы собираетесь жить? Сможете ли обеспечить Элизе достойное существование? Именно поэтому я пригласил сегодня вашего отца.

— Этот человек не имеет ко мне никакого отношения, — отрезал Киприан, бросив красноречивый взгляд на Ллойда Хэбертона. — Все, что я имею и собираюсь предложить Элизе, достигнуто мною лично, без его помощи, если не сказать более. Как известно, мой так называемый отец не давал мне занять достойное место в этом мире; он препятствовал самому моему появлению на свет. Возвращаясь к вашим вопросам, надеюсь, что смогу дать Элизе все, чего она достойна. У меня, ни много ни мало, три Корабля. А что касается того, где мы будем жить, так у меня есть большой дом на Нормандских островах, и, если Элиза захочет, я могу построить для нее дом где-нибудь еще.

— На меня пусть не рассчитывает, — буркнул Хэбертон, зло глядя на свояка и на Киприана. — Он похитил моего сына и украл мои деньги…

— Он тоже ваш сын! — вскричала Элиза, вскакивая и наклоняясь к нему над столом. Она уже достаточно наслушалась брюзжания дяди, и терпение ее лопнуло. — Когда вы наконец признаете этот факт и помиритесь с ним?

— А он вовсе не хочет со мной мириться! — рявкнул Хэбертон. — Он хочет только унизить меня в глазах моей семьи! И на тебе, Элиза, он женится, чтобы насолить мне. А ты настолько глупа, что…

— Не смейте называть ее так! — Киприан тоже встал, и, почувствовав исходившие от него волны ледяного гнева, Элиза испугалась, что капитан Дэйр все-таки проиграл бой, который на протяжении всего вечера вел со своим нравом.

— Да, не называйте меня глупой, — поспешно вмешалась она, надеясь предотвратить готовую вспыхнуть ссору. — Обри и я едины в этом вопросе, дядя Ллойд. Мы оба своими глазами увидели, как сильно способны любить и вы, и Киприан. Он — ваш сын, хотите вы или нет простить ему похищение Обри. А он — твой отец, — обернулась Элиза к Киприану. — Пусть он бросил твою мать, но тебя он не бросал. Он не знал, что у Сибил родился ребенок! — Элиза схватила Киприана за руку, сплетя его пальцы со своими, и, ощутив наконец чуть заметное ответное пожатие, дотянулась через стол до руки дяди Ллойда. — Столько времени уже потеряно! Пожалуйста, давайте не будем больше цепляться за ошибки прошлого. Давайте думать о будущем, Я так хочу, чтобы оно было для нас счастливым! — Элиза сделала глубокий вдох, моля небо помочь ей найти нужные слова, чтобы сломать наконец глухую стену, в которую они все уперлись. — Вы будете дедом наших детей, дядя Ллойд. Неужели вы и от этого хотите отказаться?

Элиза чувствовала сопротивление в руке дяди, но, когда она упомянула о внуках, что-то изменилось. Лицо сэра Ллойда чуть разгладилось, и он взглянул на Киприана:

— Ты позволишь им считать меня своим дедом?

«О, пожалуйста!» — пылко взмолилась про себя Элиза, сильнее сжимая пальцы обоих мужчин и не отрывая глаз от лица Киприана. Она вцепилась в руки дяди и любимого, словно пыталась послужить неким проводником между отцом и сыном, соединить их собой, и после некоторой паузы почувствовала, что Киприан, вовсе не склонный прощать, все-таки сдается. Он вздохнул, отводя глаза, и Элизе захотелось плакать от радости.

— Если Элиза этого хочет, — процедил Киприан. Его лицо склонилось к лицу Элизы. — Если ты действительно этого хочешь.

— Да, — выдохнула она. — О да, Киприан, я хочу этого.

Ее дядя громко закашлялся, потом, словно спохватившись, вырвал свою руку из руки племянницы и снова насупился.

— Может быть, теперь мы наконец приступим к обеду, — проворчал он и, берясь за ложку, добавил: — Еще остается вопрос о выкупе.

— Уверен, что мы сможем уладить это дело к обоюдному удовольствию, не так ли? — спросил отец Элизы, пристально глядя на своего будущего зятя, пока не получил в ответ угрюмый кивок. Затем он обратил свой взгляд на свояка и, дождавшись наконец такого же кивка от сэра Ллойда, улыбнулся. — Отлично. Теперь, когда мы обо всем договорились, давайте поднимем тост за Элизу и Киприана.

Когда Киприан и Элиза сели, все еще не разжимая рук, Джеральд Фороугуд встал и торжественно поднял свой бокал.

— За мою единственную дочь, Элизу Викторину, и за ее жениха, капитана Киприана Дэйра. Желаю вам долгой жизни и большого счастья!

— И много детей, — добавила Констанция.

— Да, — сказал после небольшой паузы сэр Ллойд и тоже поднял бокал. — Много детей!

После этого обед прошел сравнительно гладко, хотя Элизе казалось, что он тянулся целую вечность. Ей хотелось побыть с Киприаном наедине, пусть даже на этот раз им пришлось бы вести себя осмотрительно. Элиза сгорала от желания поговорить со своим женихом с глазу на глаз. Конечно, они не смогли бы ни коснуться друг друга, ни поцеловать, но были вещи, которые она непременно должна была ему сказать, и как можно скорее, но только ему одному.

К тому моменту, когда Джеральд Фороугуд начал настойчиво предлагать всем попробовать десерт из печеных яблок, Элизе уже хотелось кричать. Выручила ее мать. Словно прочитав мысли дочери, Констанция Фороугуд сказала:

— Элиза, вы с Киприаном наверняка хотели бы на пару минут остаться вдвоем?

— О да! Спасибо, мама.

— Я распоряжусь насчет отдельной гостиной… — начал Джеральд.

— Мы лучше прогуляемся, — перебил его Киприан.

— Но на улице снег.

— Я люблю снег! — воскликнула Элиза, вскакивая из-за стола. — Минутку, я только надену плащ!