Глядя на Ирму, я так же стал понимать, что со смертью Кристина она потерялась. Да-да, именно потерялась, словно лишилась опоры. Для меня это открытие стало почти шоком. Недаром она сказала, что Крис это часть неё самой, как и она была для Кристины частью её существа. И теперь она отчаянно цеплялась за меня. Я стал для неё что-то вроде якоря, который связывал её с Кристиной.

Ирма постепенно стала успокаиваться. Затихла у меня на груди, прижавшись ко мне.

— Ничего с тобой не случиться.

— Да, ты прав. Ничего не случиться. Прости, что разревелась. Нервы в последнее время ни к чёрту. Совсем я расклеилась… Стёп, поехали. Уже пора.

— Я не хочу идти на поминки. Там нет никого, кто по настоящему скорбит по Кристине. Кроме тестя.

— А мы не поедем туда. Домой по едем. Там машина ждёт. Дядя Саша оставил, специально тебя забрать.

— Пошли.

Дома были дети. Все мои дети. И близнецы, и Соня, и Полина. Мы когда приехали, близнецы первыми подбежали ко мне. Подошли и обняли меня.

— Пап, мы уже большие. Мы знаем, что мамы больше нет. Только Соня маму зовёт всё время. Она ещё совсем маленькая.

Полина обняла мать. Та её поцеловала в лоб. Подошла к Соне. Та сидела на руках у няни. Плакала. Увидев Ирму, Соня протянула к ней ручки. Ирма забрала ребёнка, взяла Полину за руку и увела в детскую.

Несмотря на то, что я выпил больше половины бутылки водки, не закусывая, хмель я практически не ощущал. Нервы были как струна. Вечером мальчишки легли спать у себя в комнате. Девочек уложила Ирма и осталась с ними в их комнате. Приехал тесть. С ним ещё выпили и я ушёл в нашу, с Кристиной, спальную. Долго не мог уснуть, но усталость и выпитое взяли своё.

Через два дня, в наш с Кристиной дом приехал нотариус.

— Здравствуйте, Степан Олегович. Я нотариус. У меня завещание Кристины Александровны.

— Завещание? — Я был удивлён. Я не слышал ни разу от Кристины что-то по поводу завещания.

— Да, именно завещание. Кристина Александровна составила его полтора месяца назад. Конечно, она предпочла, чтобы о нём никто не знал. Извините, но это была воля Вашей жены, Степан Олегович.

— Ладно. Что дальше?

— Завещание касается Вас, Ваших с Кристиной Александровной детей и Александра Осиповича.

Мы прошли в зал, Соню унесла в игровую няня. Мальчишки были в гимназии. Их туда возили люди моего тестя.

Штерн был как раз у меня. Нотариус вытащил бумаги из кейса. Разложил их на журнальном столике.

— Кристина Александровна Штерн-Серёгина на случай своей смерти распорядилась принадлежащим ей движимым и не движимым имуществом следующим образом. Принадлежащие ей акции и её долю в общем семейном бизнесе она завещает своей дочери. — Нотариус посмотрел на меня, потом на моего тестя. — Кристина Александровна обговорила это так, что остальная часть акций, составляющая большую часть активов, принадлежащие её отцу, он разделит между её сыновьями, как единственными наследниками. А поэтому она хочет на будущее обеспечить дочь постоянным стабильным источником дохода, не зависимо от того, Софья Степановна участвовать в семейном бизнесе или нет. Так же, принадлежащие Кристине Александровне денежные средства на разных счетах, список их прилагается, она распределила между сыновьями и дочерью в равных долях. Счетами сыновей, она уполномочиваетраспоряжаться, до достижениями ими 21 года, своего отца, Штерн Александра Осиповича. Счетами дочери и её акциями Кристина Александровна уполномочивает распоряжаться отцу ребёнка, Серёгину Степану Олеговичу. По достижении Софьи Степановны 21 года она сможет пользоваться денежными средствами ограниченно и с разрешения своего отца. Полностью распоряжаться всем наследством Софья Степановна сможет только по достижению 25 лет. На сыновей такие ограничения не распространяются. Они вправе пользоваться своим наследством в полной мере с 21 года. Принадлежащая Кристине Александровне недвижимость в виде трёх квартир в Москве, равноценно делятся между сыновьями и дочерью, на усмотрение их отца, Серёгина Степана Олеговича. Загородный дом, в котором она проживала до момента смерти со своей семьёй, Кристина Александровна завещает своему мужу, Серёгину Степану Олеговичу. Принадлежащие ей машины она так же завещает мужу.

Нотариус посмотрел на нас с тестем.

— Это всё, господа. Да, Степан Олегович, Вам Кристина Александровна оставила письмо. Попросила отдать его после оглашения её завещания, если такое случиться. — Он вытащил из кейса запечатанный конверт. Я его забрал. Нотариус зафиксировал оглашение завещания, оставил все бумаги. После чего покинул, теперь уже окончательно, мой дом. Я смотрел на этот конверт и не спешил его брать в руки. Тесть молчал. Потом взял документы.

— Стёп, я посмотрю тут? — Спросил он, я кивнул, продолжая смотреть на конверт. Не знаю почему, но я всё не решался его взять. Словно этот конверт означал некую черту, границу, перешагнув которую, ты поймёшь, что всё окончательно изменилось. Что ты уже стал другим и реальность вокруг тебя другая. Не такая, какая была все эти годы. Встал с кресла и прошёл к бару. Вытащил оттуда бутылку коньяка. Взял бокал, вернулся назад. Налил себе спиртного и вновь сел на кресло. Продолжал смотреть на конверт. В какой-то момент решился. Отставил бокал с недопитым коньяком, взял конверт и вскрыл его. Вытащил оттуда лист бумаги формата А4, сложенный вдвое. Начал читать.

«Здравствуй Стёпа. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет, уж извини за эти банальные слова. Я уверена, ты спрашивал почему? Ты же спрашивал? Спрашивал. Я постараюсь тебе ответить. Хотя это довольно трудно объяснить простыми словами. Помнишь, я говорила тебе, что я очень много в своей жизни сделала плохого, отвратительного. Позже, вспоминая, я была сама себе мерзкой. Даже плакала от этого тогда, когда ты не видел. Я чувствовала себя очень грязной, словно прокажённая. И Соня стала моим искуплением и очищением. Да, я словно очистилась от прошлого. Но за всё надо платить, дорогой мой человек. Ты же знаешь какой был вердикт врачей? Да, я не должна была пережить беременность и роды. Тогда, там в клинике, когда рожала Соню, я впала в странное состояние. Словно смотрела на себя со стороны. Нет, я не видела тоннеля, ангелов или ещё чего-то. Мне никто ничего не говорил, но, когда это состояние закончилось, я уже знала, что мне дали отсрочку. Да-да, Стёпушка, отсрочку. Я должна была испытать чувство, от которого когда-то отказалась. Подготовить дочь, тебя, сыновей, подготовится к тому, что я уйду. Я это знала. Только не знала когда именно, я должна буду уйти. Но не рассчитывала на большой срок. И для меня была мука, понимать, что Костя с Игорем будут расти без меня. Что моя Сонечка будет расти без меня. Что ты будешь жить дальше и тоже уже без меня. Я постаралась прожить отпущенный мне срок так, как должна была прожить всю свою жизнь, а не её часть, причём не самую большую. Позаботься о наших детях. Особенно позаботься о дочери. Костя с Игорем мужчины. Они очень похожи на тебя. Такие же уже самостоятельные. Да и дед направит их в нужное русло. Поэтому сосредоточь своё внимание и заботу больше на Соню. Она не должна пережить то, что переживала я в детстве. Чтобы она выросла лучше и чище, чем я. Я молю тебя и заклинаю, дорогой мой любимый мужчина. Я часто хожу в церковь, молюсь. Благодарю бога, что когда-то он послал тебя мне. Я не стала оставлять тебе отдельный счёт, так как знаю, что ты не возьмёшь. А если бы оставила, то ты поделил бы эти деньги между детьми. Поэтому я сразу их разделила. Но я оставила общий счёт, к которому ты имеешь доступ. Это деньги на поддержания дома, на зарплату обслуживающего персонала, на продукты и прочие бытовые расходы. Пользуйся им. Так же в твоём распоряжении все активы нашей дочери, которые я ей оставила. Я верю и знаю, что ты не растранжиришь эти деньги, а сохранишь их для Сони. Это её наследство.

И ещё. Я не могу требовать от тебя этого. Ибо это тоже, что принуждать, заставлять делать что-то против воли. Поэтому, это просто моя просьба тебе. Если ты захочешь привести в дом другую женщину, это твоё право. Но если это возможно, пусть этой женщиной будет Ирма. Если, конечно, это будет возможно и допустимо для тебя. Это моя последняя просьба к тебе. Прощай любимый мой. Спасибо тебе за всё и особенно за наших детей. Я буду жить в них, в наших сыновьях, в дочери и даже в тебе. Твоя несносная и любящая Кристина»