Марго не знала, что сказать. Но на помощь явилась сестра милосердия.

— Не трогайте этого ребенка. Вы видите, как девочка взволнована? Если она, действительно, убежала от родных, то я даю вам слово, что сегодня же вечером, когда эта девочка отдохнет у меня хорошенько, доставлю ее вам. А пока, вот вам…

И, говоря это, сестра вынула из ручной сумки свою визитную карточку, на которой значилось ее имя и фамилия, и передала ее жандарму.

Тот взглянул на карточку, прочел фамилию и почтительно поклонился сестре.

— Слушаю, ваше сиятельство. А этого мальчика, не взыщите, приходится взять и немедленно же отправить в Петроград. К нам пришли уже три телеграммы оттуда, от родных, о немедленном его задержании. Тут есть его приметы: это непременно Александр Незлобии.

Шура вздрогнул и взглянул на Марго.

Марго подняла глаза на Шуру.

И, прежде чем следовать за уводившей ее сестрой милосердия, девочка подбежала к Шуре, обняла его и шепнула:

— Ничего, ничего, бодритесь Шура! Зато вы увидите ваших папу и маму, которые уже истосковались по вам.

Пока мальчик собирался с силами ответить ей что-то, Марго уже была далеко от него, уводимая сестрой милосердия.

На площади перед вокзалом стояло много экипажей, автомобилей и колясок. Хотя стояла зима, снегу почти не было, и в городе ездили на колесах.

В ту минуту, когда у подъезда появилась спутница Марго в костюме сестры милосердия, большой, красивый мотор медленно подкатил и остановился перед ней.

— Садись, моя девочка! — произнесла ласковым голосом сестра милосердия, помогая Марго сесть в автомобиль.

Та робко опустилась на мягкое серое сиденье. Спутница поместилась рядом.

Шофер дал ход машине, и автомобиль, непрерывно трубя, покатил по широким улицам, обгоняя другие экипажи, кареты с ранеными, солдат, проходивших с музыкой. На тротуарах бегали и что-то выкрикивали газетчики, сновала пестрая толпа.

У Марго даже глазки разгорелись, и лицо запылало от удовольствия: ей нравились и эта быстрая езда, и оживление больших улиц.

Спутница Марго с доброй, мягкой улыбкой поглядывала на нее. Но вот рука ее опустилась на плечо девочки.

— А теперь скажи мне, моя девочка, как ты и зачем приехала сюда одна. Ведь ты одна приехала, не правда ли? — Одна, — тихо ответила Марго.

— Но, как же тебя отпустили? И зачем, с какой целью ты приехала сюда к нам?

Марго вздрогнула от неожиданности, слегка покраснела и, вся дрожа, подняла на свою соседку смущенные глазки.

«Надо всю правду рассказать, всю правду», — подумала она и, не заставляя больше расспрашивать себя, начала шепотом свою искреннюю повесть.

Марго рассказала все с самого начала. О том, как мелькнула у нее мысль идти в помощницы к сестрам милосердия, для ухода за ранеными, и как она выбрала этот город, через который провозят больше всего тяжелораненых, и как она тайком ушла от своих хозяев, и как проехала сюда.

Новая покровительница внимательно слушала девочку. Потом задала ей несколько вопросов: есть ли у нее родные? Кто ее хозяева? Чем занимаются они?

И опять Марго самым чистосердечным образом поведала своей спутнице о том, кто ее хозяева, что она делала у них.

— Потом я узнала, — рассказывала дальше Марго, — что идет война, что все стремятся в армию, кто на поле битвы, кто в сестры милосердия. Почувствовала и я, что уже не могу петь свои песенки в кинематографе, и мне захотелось принести хоть какую-нибудь пользу. Я знаю прекрасно, что мне не позволят делать перевязок и подавать лекарство раненым, да я и не сумею сделать этого. Но небольшую, нетрудную работу, например, шить, чинить что-нибудь для раненых, — это я могу. Могла бы забавлять раненых, читать им, петь выздоравливающим, письма писать к родным в деревню…

Чем дальше говорила Марго, тем ласковее становилось лицо ее спутницы. Вот она подняла руку, обняла за шею девочку и привлекла ее к себе.

— Ты славная, чуткая девочка, — проговорила сестра милосердия, — и я сделаю все, что смогу, чтобы твое желание исполнилось. Я возьму тебя в наш госпиталь, к себе в помощницы. Довольна ты этим?

Марго от радости не знала, что ответить.

— Благодарю, благодарю вас! Я так счастлива, я так благодарна вам, так благодарна! — наконец, прошептала она. — Я буду стараться, чтобы стать полезной и нужной. Спасибо вам, спасибо!

Через двадцать минут автомобиль, в котором ехали сестра милосердия и Марго, остановился у небольшого, но красивого каменного дома.

Над подъездом развевался белый флаг, с красным крестом посередине, и висела холщовая вывеска, на которой было написано:

«Лазарет для раненых воинов княгини Елизаветы Павловны Курбасовой».

Теперь Марго поняла, что этот лазарет устроен ее спутницей, обращаясь к которой, жандарм на вокзале сказал ей «ваше сиятельство».

«Значит, — подумала Марго, — она полная хозяйка лазарета, сама в нем работает как сестра милосердия, и если она захочет, чтобы я тут осталась, то никто ей помешать не может».

Княгиня между тем ввела девочку в комнату сестер милосердия и, улыбнувшись, заметила находившимся там женщинам:

— Вот вам, господа, товарка! Прежде всего накормите ее, отведите ей угол, а затем дайте и работу.

Сестры переглянулись между собой и насмешливо осмотрели «товарку».

Ни о чем ее не расспрашивая, они предложили ей закусить, а потом достали для нее белую косынку и передничек.

— Халат после получишь. Сейчас на тебя подходящего не найдется, — прибавили они с улыбкой.

— Ты откуда взялась, куколка? — обратилась одна из сестер к Марго, когда княгиня вышла из комнаты.

Но Марго не пришлось ответить. В ту же минуту вбежала сиделка в белом переднике и тревожно проговорила:

— Пожалуйте, сестрица, у Иванова кровь из раны пошла…

Сестра немедленно поднялась, направилась в палату и, случайно или намеренно схватив за руку Марго, повела ее за собой.

Девочка очутилась в большой светлой комнате. Длинными рядами стояли кровати, застланные свежим бельем. На каждой кровати лежал раненый.

Марго увидела высоко поднятые на подушках, забинтованные руки и ноги, обвязанные головы, полускрытые повязками лица. У иных на голове или на груди лежали пузыри со льдом. Около некоторых кроватей стояли костыли.

— Батюшки! Какая крошка! — произнес раненый, возле которого случайно остановилась Марго. — Здравствуй, здравствуй! Откуда ты явилась, такая малюсенькая? В гости к нам, что ли, пожаловала?

— Нет, я не в гости. Я ходить за вами приехала. Работать около вас буду, — твердо и спокойно ответила ему Марго.

— В сестрицы значит поступила к нам?

— Нет, для сестрицы я очень молода.

— Сестренкой, стало быть, она у нас будет, братцы, — проговорил другой раненый.

— И то, сестреночкой, — согласился третий. — Ишь ты, от пола не видать, а уже работать хочет!

— А у меня, братцы, дома точь-в-точь дочь такая осталась. Ма-лю-сень-кая! — отозвался еще один раненый.

Солдатик, вспомнив про свою дочку, вздохнул, и из глаз у него покатились слезы.

Марго это заметила, приблизилась к солдату и ласково притронулась к его руке.

— Ничего, ничего! Даст Бог, скоро поправитесь и вернетесь к вашей девочке, — проговорила она. — А пока не хотите ли ей письмо написать?

— Вот за это спасибо, сестреночка, спасибо! В столике и бумага, и конверт есть.

— А потом, сделай милость, сестреночка, как с письмом его покончишь, так мне уж письмецо из деревни прочти. Что там мать-старуха сыну намаракала, — обратился к Марго другой раненый.

— Да, да, прочту конечно. Все сделаю, только говорите!

Сестра милосердия наблюдала незаметно за Марго и, видя ее проворность и готовность помогать раненым, подумала:

«А ведь наша княгиня, пожалуй, не ошиблась. Девчурка расторопная, может, в самом деле, пригодится тут».