— Вы не могли бы перенести меня домой?

— Он не пришёл! — кивнул красноволосый декан, не спрашивая — утверждая. — Говори, куда тебя доставить!

Не прошло и трёх минут, как я, стоя на крыльце собственного дома, смотрела на закрывающийся за демоном портал.

Пройдя по прихожей, отметив царящую в доме тишину, добралась до спальни, в которой мы останавливались с Доном, когда здесь гостили. Ну, конечно, как и следовало ожидать, то тут, то там лежали вещи сестры и её мужа, говоря о том, что эта комната уже занята. На душе стало мерзко, казалось, они испачкали даже воспоминания о том, как мы с супругом были счастливы тут.

Резко развернувшись, я направилась в ванную и, склонившись над раковиной, включила холодную воду, плеская в лицо, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Немного придя в себя, выпрямилась и, посмотрев в зеркало, едва не завизжала от неожиданности, встречаясь взглядом с Бредом, стоящим за моей спиной.

— Вернулась, маленькая шлюшка? — расплылся он в предвкушающей ухмылке, обернувшись к нему, прижалась попой к раковине, настороженно глядя на зятя. — Что же ты одна? Где твой демон? Неужели так и не простил тебе поцелуй с эльфом?

— Откуда ты об этом знаешь? — спросила, затравленно озираясь по сторонам, думая, как мне от него отделаться.

— Ты правда считаешь, что Тим спокойно проглотил то унижение у храма? Нет, милая, он специально приходил к тебе, разведать обстановку и найти способ отомстить. Да и поцеловал тебя не от неземной любви, а потому что увидел твоего муженька, а ты сама так красиво подставилась! О, эльф рассказывал мне всё в подробностях, просто светясь от счастья! — неожиданно шагнув ко мне, Бред обхватил моё запястье, перевернув руку, задрал рукав форменного платья и посмотрел на изображение песца на моём предплечье. — А меня заинтересовал вопрос, что ж это за демон такой, что ведёт себя как пуп земли, не считаясь с окружающими. Наведался в библиотеку, чтобы поизучать родовые татуировки, благо ты свою хорошо засветила. Представь моё удивление, когда я понял, что ты вышла замуж за кронпринца! Тоже мне, принцесса! — расхохотался он издевательски. — Конечно, жаль, что я не стану у тебя первым, но трахнуть будущую королеву — это особый кайф! — зять дёрнул меня на себя, крепко прижимая к груди, и ухватил за ягодицу, больно впиваясь пальцами.

— Дон убьёт тебя, если ты это сделаешь! — прошептала я жалобно.

— Нет, он почувствует, что ты была с другим, а когда я скажу, что ты сама раздвинула передо мной ноги, он поверит мне! Ведь ты уже запятнала свою репутацию перед ним!

— Нет! Донаван поверит мне! — выкрикнула в ответ, сама сомневаясь в своих словах.

— Не смеши! Он и слушать тебя не станет, и как миленький будет всю мою жизнь платить мне за то, чтобы я молчал и не портил ему репутацию, рассказывая, что его жена шлюха!

— Ему проще свернуть тебе шею! — по моим щекам заструились слёзы отчаяния от осознания, что сегодня мне не уйти от Бреда нетронутой.

— Это если бы он знал, что я тебя изнасиловал, а так как будет уверен в том, что всё произошло с твоего согласия — будет платить! Я в этом уверен!

Резко толкнув, зять прижал меня спиной к стене и упёрся коленом между моих ног, послышался звук рвущейся ткани, и грудь обдал холодный воздух, приводя меня в ужас от понимания, что она обнажена.

— Нет, прошу, не надо, не трогай меня, — зашептала, пытаясь его оттолкнуть и обливаясь слезами.

— Я слишком долго этого ждал, малышка, сегодня я наконец-то возьму тебя, и никто не сможет этому помешать! — стиснув одной рукой мои запястья и прижав руки высоко над головой, он бормотал, покрывая поцелуями мою шею, не обращая внимания на мои рыдания.

Послышался вжик молнии, и в моё бедро упёрся влажный член, заставив передёрнуться от отвращения и осознания, что насилия не избежать. Почувствовав, как порвались трусики, я зажмурилась и закричала от охватившего меня ужаса, но крик тотчас был прерван грубым поцелуем.

ДОНАВАН.

В деканате я засиделся до начала девятого — возвращаться к себе совсем не хотелось. Там всё напоминало о супруге, и лёжа в ночи, не в силах уснуть, я вспоминал проведённые с ней дни. И ночи… Должен признать, сорвался я уже через двое суток. И измотанный бессонницей и тоской перенёсся к жене. Наложив на неё сонные чары, я почти до утра сидел на полу возле кровати, держа фею за руку и любуясь нахмуренным личиком. Но и это продлилось недолго, спустя ещё ночь, осторожно лёг рядом и наконец смог уснуть. Так и повелось: весь день, казня себя за слабость и обещая, что больше это не повторится, в два часа ночи я вновь забирался в постель к Раде и с облегчением засыпал, осторожно прижимая к себе хрупкое тело и уткнувшись носом в фиолетовую макушку. Как успевал ретироваться поутру не замеченным — для самого загадка, а в прошлую ночь вообще испытал жгучий стыд от того, что у моих вылазок появился свидетель. Сварг смотрел на меня так выразительно, что и без слов было ясно: он считает меня редкостным идиотом!

Войдя в свою спальню, не глядя сел на кровать, отчего в зад что-то больно впилось. Удивлённо покрутив в руках странный предмет, причинивший неудобство, выполнил выведенную аккуратным почерком просьбу и нажал кнопку. Комнату тут же заполнила мелодия, а прозвучавшие слова песни заставили выронить диковинку из рук. Затаив дыхание я вслушивался в текст, боясь поверить и вновь открыть своё сердце:

Цветочек замерзает без тебя,

Без теплых рук, без твоего тепла.

Ты никому не отдавай меня!

Цветочек замерзает на ветру,

И капли слёз росой по лепестку,

Холодно мне, я без тебя засохну и умру!

Мы с тобою, я и ты, так похожи на цветы,

Но моей любви не замечаешь ты.

Лепестками белых роз опадают капли слёз,

И в чужих руках цветочек твой замёрз.

Цветочек замерзает без тебя,

Без теплых рук, без твоего тепла.

Ты никому не отдавай меня!

Цветочек замерзает на ветру,

И капли слёз росой по лепестку,

Холодно мне, я без тебя засохну и умру!*

— Да заткнись ты! — не выдержав раздирающей душу муки, запустил огненный фаербол в странный предмет, отчего он оплавился и замолк.

Вскочив на ноги, я зарылся пятернёй в волосы, заметавшись по комнате. Что это, как не признание, что я ей дорог? Возможно, ещё не любовь, но для начала ведь и это немало? Осознав, что так больше продолжаться не может и пора уже выяснить наши отношения, поговорив начистоту, я открыл портал, настроенный на супругу.

РАДМИЛА.

Я уже не надеялась на избавление от мерзких ласк, когда раздался яростный рык, а моё лицо окропили тёплые вязкие капли, медленно по нему стекая, и я неожиданно оказалась свободна. Распахнув зажмуренные глаза, натолкнулась взглядом на откатывающуюся в угол голову Бреда, и лежащее у моих ног тело. Жалости не было, только облегчение, что он не успел завершить начатое. Посмотрев на стоящего в дверном проёме полуобнажённого трёхметрового демона, явно пребывающего в бешенстве, я, неловко пытаясь стянуть края разорванного платья, скатилась спиной по стене.

Но опуститься на пол Дон мне не позволил. Шагнув, вздёрнул меня за подмышки вверх, одним движением сорвал оставшиеся на мне лохмотья, потом поставил под душ и включил почти обжигающую воду. Переведя взгляд вниз и заметив струившиеся по телу розовые ручейки, поняла, что он смывает с меня кровь.

— Дон, — позвала, пытаясь привлечь его внимание.

Словно не услышав, супруг молча закрутил вентиль и, взяв с полки полотенце, бережно меня в него закутал, потом достал из кармана брюк что-то круглое и, нажав, вновь убрал. Тут же подхватывая меня на руки, он замер. Открывшийся портал и вышедшая из него девушка с огненными волосами, дали понять, что ждал он именно её.

Обведя карими глазами представшую картину, она остановилась на мне и зло прищурилась, изучая. Заметив, как она на меня смотрит, Донаван обнял меня крыльями, пряча от столь пристального внимания незнакомки.